Вирус убийства - Мейтланд Барри (читать полностью книгу без регистрации TXT) 📗

— Лишиться чего, сэр? — осведомилась Кэти.

Он повернулся к ней, улыбнулся и, сверкнув глазами, сказал:

— Картины мышечной компрессии. Видите? По всей правой стороне, насколько я могу сейчас судить, — на лице, правом плече, бедре и так далее. Компрессия и как результат этого уплощение мышечной ткани были зафиксированы трупным окоченением, начиная с лица, нижней челюсти, затем на верхних конечностях и, наконец, на бедрах и голенях. В том же порядке окоченение начинает отходить. Между тем мне бы хотелось как можно лучше представлять себе общую картину процесса. Вас ведь именно это беспокоит, не так ли, Энтони? — Пью повернулся к молодому доктору.

— Да, это. И еще синюшность покровов, — ответил тот, выступая вперед.

— Да, да, синюшность. Разумеется, — профессор Пью, поджав губы, бросил еще один взгляд налицо повешенного.

— Вы синяки имеете в виду? — спросила Кэти.

— Ну, это, строго говоря, никакие не синяки. Когда сердце перестает работать, кровь постепенно концентрируется в сосудах нижней части тела. Как, к примеру, масло концентрируется в поддоне картера, когда вы выключаете двигатель автомобиля. Из-за этого возникают темные пятна, которые вы видите. Их еще называют гипостатической, или конгестивной, синюшностью. Но если на плоть надавить, кровь в этом месте из тканей вытесняется, в результате чего образуются белые пятна.

— Но… — Кэти было заколебалась, но потом решилась-таки констатировать очевидное. — Но такие пятна находятся у него сбоку головы.

— Совершенно справедливо. И по всей правой стороне тела. Его, видите ли, передвигали. Но какое-то время после смерти он лежал на правом боку.

— Ох! — Кэти почувствовала, как зашевелились волосы у нее на затылке.

Пью шагнул к трупу и присел на корточки, разглядывая его правую руку.

— Так по крайней мере все выглядит в данный момент. Вот почему создастся впечатление, будто его всего перекосило. Его мышцы зафиксированы в том положении, в каком он лежал на полу или где-то еще. К сожалению, у этого пария смуглая кожа, которая имеет тенденцию скрывать синюшность, поэтому мы можем наблюдать лишь участки ее максимальной интенсивности. И разумеется, на теле у повешенного могут быть реальные кровоподтеки, которые синюшность маскирует или искажает.

— Разве картина синюшности не изменится, если тело переместить из горизонтального положения в вертикальное? — спросила Кэти.

— Хороший вопрос! — воскликнул Пью. — Через некоторое время — обычно через несколько часов, но точно сказать невозможно — гемоглобин начинает диффундировать в ткани, и картина синюшности становится постоянной. Это явление называется диффузной синюшностью. Итак, что мы имеем в данном конкретном случае? Весьма запутанную картину, поскольку каждый процесс — окоченение, гипостатическая синюшность, диффузная синюшность — протекает с разной скоростью и зависит от температуры, характеристик тела, от того, как этот парень умер, и тому подобных вещей.

— Значит, он, вполне возможно, умер не в результате повешения?

— Вполне возможно. Но почему вас так заинтересовали синяки?

Кэти указала на два предмета рядом с консолью органа. Потом она подозвала к себе одного из вольнонаемных экспертов, которые только что приехали. Как и на Пью, на эксперте были прозрачный пластиковый халат и резиновые хирургические перчатки. Он положил указанные предметы в пластиковые пакеты и передал их Кэти. Второй предмет при ближайшем рассмотрении оказался черным кожаным колпаком, о чем уже упоминал патрульный. Правда, этот колпак, который надевался на голову, закрывал еще и лицо и имел прорези для глаз, ноздрей и рта. Кэти передала оба предмета патологоанатому, который, чтобы как следует их рассмотреть, снова надел очки. Потом, помолчав и наморщив нос, он сказал:

— Воистину человеческие странности не знают границ, — и добавил: — Необходимо дождаться результатов лабораторных анализов и вскрытия, чтобы определить, как эти вещички использовались.

С этими словами Пью вернул пакеты члену экспертной группы.

— Будьте так любезны, обыщите его карманы вместо меня, хорошо? — обратилась Кэти к эксперту, который согласно кивнул и занялся спортивным костюмом Алекса Петроу.

— У него в карманах ничего нет.

— Странно, — нахмурилась Кэти.

— Давайте же наконец спустим этого парня, — вступил в разговор Пью. — Для этого нам понадобится много пластиковых простыней. Он не должен ни к чему прикасаться, верно?

Члены экспертной группы все сделали в соответствии с его указаниями — расстелили прозрачные покрывала, отвязали от консоли красную нейлоновую веревку и медленно опустили труп на полиэтилен.

— Пора измерить ему температуру, не так ли? — снова выступил на авансцену Пью. Он спустил с трупа спортивные брюки и проворчал: — Ни трусов, ни шортов — вообще никакого белья под штанами. Похоже, он гей. Вы как думаете, сержант?

— Я не знаю.

— Вот, смотрите сами: следы недавнего анального сношения. Синяки и все такое прочее. Я в этом почти уверен.

Распрямившись, он с помощью другого прибора измерил температуру помещения.

— Очень хорошо. Итак, температура окружающей среды — десять и четыре десятых градуса, температура тела, — тут он посмотрел на первый прибор, — составляет одиннадцать целых две десятых. Ну-с, что вы об этом думаете, Энтони?

— Значения очень близки.

— Слишком близки, чтобы это могло оказать нам существенную помощь. — Пью повернулся к Кэти: — После смерти внутренняя температура тела пару часов остается стабильной, а потом начинает понижаться, постепенно уравниваясь с окружающей средой. Для полного выравнивания обычно требуется около двадцати четырех часов, но основное падение температуры происходит в течение первых двенадцати — пятнадцати. Потом кривая становится более пологой и изменения в температуре происходят медленно. Но все они зависят от множества факторов — от веса тела, одежды, разницы между температурами тела и воздуха. В данном случае нам известно обо всем этом до обидного мало, не правда ли? Так, мы не знаем, находился ли повешенный здесь все время, была ли на нем еще какая-нибудь одежда, а если была, то какая именно.

Пью, по-юношески сверкнув глазами, оглядел помещение.

— Ладно. Не будем умствовать. Сейчас главное — положить этого парня на стол и располосовать. И чем быстрее, тем лучше. Пока окоченение не отошло. — Он посмотрел на часы. — Полагаю… полагаю, что часов в двенадцать я им займусь. Но прежде необходимо договориться с моргом и с офисом коронера.

— Значит, в полдень? — уточнила Кэти. — Так скоро?

— Я же говорил, что чем быстрее, тем лучше. Или это представляет для вас проблему? Надеюсь, вы будете присутствовать при вскрытии?

— Разумеется. Просто… просто мне надо успеть все правильно здесь организовать.

— Я уверен, сержант, что вы с этим справитесь. Теперь анализы… — Пью оглядел комнату и жестом подозвал к себе одного из экспертов. — Мне нужны соскобы и мазки с пола — в нескольких местах здесь и наверху. Разумеется, образцы волокон, если таковые найдутся. Поищите как следует человеческие волосы. Что вы думаете относительно ультрафиолетовых лучей? — Он вопросительно посмотрел на Кэти, которая никак не отреагировала на этот вопрос.

— Сперма проявляется в ультрафиолетовых лучах. Иногда… Стоит попытаться, вы как думаете?

— Конечно, — пожала плечами Кэти. — Отчего не попробовать?

— Осмотрите как следует все здание, — велел Пью, обращаясь к представителю экспертной группы.

Тот кивнул и сказал:

— В таком случае нам придется забрать эти лампы. Мы никаких осветительных приборов с собой не захватили.

— Берите. Что-нибудь еще? Сержант?

— Необходимо везде снять отпечатки пальцев. Я поговорю с человеком из отдела дактилоскопии… Кроме того, в зале наверху два стула выглядят так, будто их недавно двигали.

Пью кивнул.

— Лучше снимите отпечатки с ключей и консоли органа. Вероятность того, что эти люди оставили на них свои «пальчики», куда выше…