Меньшее зло - Дубов Юлий Анатольевич (читать онлайн полную книгу .txt) 📗

К середине семидесятых окончательно оформилась разветвлённая финансовая структура, по которой проходили, иногда совмещаясь, но никогда не смешиваясь, ресурсы для подпитки братских компартий и тоталитарных сект, для вооружения передовых демократических правительств и покрытия расходов по тщательно спланированным актам устрашения и возмездия. Швейцарские и американские, английские и французские банки с готовностью открывали счета посредническим фирмам и инвестиционным фондам, через которые отмывались средства, выручаемые от продажи наркотиков и оружия, выводимые из оборота советских внешнеторговых компаний, зарабатываемые в поте лица так называемыми фирмами друзей.

Бессмысленный и бесцельный ввод советских войск в Афганистан чуть не расколол практически сложившуюся коалицию. Окончательно распасться она не могла, слишком сильны оказались складывавшиеся десятилетиями отношения, но наступило заметное охлаждение.

С тех самых пор связи были заморожены. Эпохальные изменения, произошедшие на территории бывшей Советской империи, насторожили потомков Горного Старца. Политический крен России в сторону Соединённых Штатов заставил серьёзно задуматься о перспективах дальнейшего сотрудничества. Визиты в Москву прекратились, но резидентура осталась.

Последний полиэтиленовый пакет в папке «Волька ибн Алёша» содержал бумажный квадратик с надписью «Синий конверт». Сам же синий конверт, обычно хранившийся в сейфе, вмонтированном в стену над кроватью Старика, сейчас лежал на столе. И Старик, опершись на него рукой, беседовал с эмиссаром, расположившимся в кресле напротив.

Эмиссар был смугл, усат и скрывал глаза за дымчатыми стёклами очков. Он хорошо, почти без акцента, говорил по-русски, а понимал ещё лучше.

— Можете рассматривать это, как дружеское предупреждение, — сказал Старик. — Именно дружеское.

Эмиссар приложил к груди правую руку и молча поклонился. Старик продолжил:

— Вас не должно удивлять, что эта информация оказалась у нас.

Эмиссар покивал. Похоже было, что его вообще трудно удивить.

— Мы не будем обсуждать планируемую вами акцию, — Старик приоткрыл конверт и заглянул внутрь. — Это ваше дело. Тем более, что вас вряд ли заинтересует моё личное мнение.

— Я позволю себе не согласиться с вами в этом пункте, — вкрадчиво произнёс эмиссар. — Ваше личное, как вы говорите, мнение чрезвычайно интересно для моих коллег. Поскольку мы весьма высоко оцениваем ваш опыт. И вашу мудрость. Но! — он поднял указательный палец. — С учётом проделанной работы, ваша оценка ситуации будет неизбежно носить ретроспективный характер.

— Ретроспективный. Именно ретроспективный. А мы должны смотреть вперёд. Поэтому я и говорю о дружеском предупреждении. Принято решение ознакомить соответствующие службы в Соединённых Штатах с содержимым этого конверта. Принято не мной. Я уже давно не принимаю подобных решений…

— Это ничего не изменит, — сказал эмиссар. — Отменить операцию невозможно.

— Согласен с вами. Но ей можно воспрепятствовать. Или серьёзно осложнить проведение. Дело в том, что в этих документах содержатся фамилии ваших людей и названия школ, в которых они заканчивают подготовку. Понимаю, что у вас наверняка есть дублёры, но я предполагаю также, что американцы, получив эту информацию, незамедлительно введут беспрецедентные меры безопасности. Это вас не пугает?

— Нет, — ответил эмиссар. — В принципе, мы готовы и к такому варианту развития событий. Не скрою — несколько досадно. Но не более того. Однако вы пригласили меня не только для этого, не так ли?

— Не только, — согласился Старик. — До вашего «Дня Икс» осталось восемнадцать суток. Документы уйдут к американцам за неделю до того. То есть, через одиннадцать дней.

Эмиссар задумался.

— Мы глубоко благодарны вам за эти сведения, — сказал он. — Они чрезвычайно ценны. Исключительное доверие, которое мы к вам испытываем, позволяет мне задать вам вопрос, который иначе никогда не прозвучал бы. Правильно ли я понимаю, что в течение ближайших одиннадцати дней документы останутся там, где они находятся сейчас?

— Вы правильно понимаете. Останутся.

— Хорошо.

Эмиссар вытащил из кармана пиджака агатовые чётки, стал медленно перебирать их, глядя в потолок.

Потом проворковал с вежливой улыбкой:

— Если что-то произойдёт в течение этих одиннадцати дней, вы никогда не передадите эти документы американцам. Правильно? Потому что тогда ваша страна окажется в весьма неприятном положении. Другими словами, вы хотите ускорить проведение акции. Я проинформирую о вашем желании. Не вижу причин, по которым оно не может быть удовлетворено.

Глава 60

Две башни

После всех приключений, отсидки по погребам и козьих троп, не говоря уже о пальбе на Солнечной, Анталия казалась не просто курортом, а раем земным. Пусть не сезон и ветер явно не субтропический, но можно плавать в бассейне, потеть в сауне, пополнять обильным шведским столом образовавшийся в организме недостаток витаминов и отсыпаться в своё удовольствие. Если бы не удалившийся за океан Платон Михайлович, утративший всякое представление о часовых поясах, можно было бы считать, что жизнь удалась.

Платон мешал Андрею спать. Чаще всего он передавал очередные инструкции, неизменно начинавшиеся вопросом «который час?», торопливыми извинениями и заканчивавшиеся категорическим запретом на звонки в Москву. Судя по всему, звонков в Москву Платон и сам избегал, поэтому Андрей оказался практически единственным его собеседником — занятие для крепких телом и духом.

Ещё Андрею здорово действовал на нервы Аббас. Оказавшись в комфортной обстановке, знакомой по короткому олигархическому прошлому, Аббас удивительно быстро освоился и начал проявлять инициативу. То настаивал на немедленном созыве пресс-конференции, чтобы поведать всему миру правду о случившихся событиях, то рвался на волю, встретиться с находящимися, возможно, по соседству земляками, то требовал, чтобы Андрей соединил его по мобильнику либо с Платоном, либо с Ларри.

— Там бляди есть? — поинтересовался Ларри, когда Андрей пожаловался. — Найди ему девку. Сразу успокоится. Деньги я пришлю.

— Русских не хотелось бы, — предупредил Андрей. — Он стал общительный…

— Найди нерусскую. Он с ней что — разговаривать будет?

С Дженни оказалось проще, хотя и не совсем. После нескольких дней, проведённых в горном пансионате, девушка сильно изменилась: прекратились истерики, с которыми Андрею приходилось сражаться во время вынужденного путешествия по горам, её глаза перестали быть похожими на глаза затравленного зверя. Девушка начала улыбаться, в первый же турецкий день ушла в косметический кабинет в отеле, провела там несколько часов и вышла неузнаваемой.

— Ни-и хрена себе! — присвистнул Андрей, увидев, что получилось из рыжего задохлика, напоминавшего бесполую жертву лагерного режима. — Мама родная!

А про себя подумал: «Как же он разглядел? Специалист!…»

Дженни, мгновенно угадав произведённое впечатление, прошла несколько шагов, постукивая каблуками, потом через плечо покосилась на Андрея, молчаливо спрашивая — ну как?

— Ты вот что, — чуть севшим голосом сказал Андрей, не в силах оторваться от вдруг оказавшихся пронзительно зелёными глаз, — ты это кончай… Я в том смысле — что поменьше из номера выходи, и еду тоже лучше в номер… А то я тебя замучаюсь от мужиков уберегать, да и глаза местным лучше не мозолить…

Каждый звонок Платона неизменно заканчивался просьбой соединить его с «сестрёнкой», тогда Андрей вылетал из своей комнаты, стучал в дверь Дженни, передавал телефон, потом по полчаса ждал в коридоре, изучая развешанные по стенам репродукции Тернера. Наконец дверь открывалась, оттуда высовывалась тонкая рука с серым прямоугольником мобильника.