Заложники обмана - Уивер Майкл (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
Полу нравилось не только рисовать рядом с отцом, но и вообще находиться возле него, быть вместе, пусть просто на прогулке по деревне или по пляжу вплоть до того места, где приходилось останавливаться из-за того, что камни подступали к самой воде.
В прошедшее воскресенье они как раз были возле этих камней. Утро выдалось ясное; отец сидел, курил и смотрел на море. Стояла тишина, только ветер шелестел листвой немногих деревьев, и отец глядел на листья – и дальше, поверх них, на широкое голубое небо, глядел без улыбки, но лицо у него было такое спокойное и молодое, какого Пол не помнил. Потом отец положил руку мальчику на голову, взъерошил волосы со лба к затылку, пригладил их, а Пол прижался затылком к большой руке отца; рука скользнула к щеке мальчика и притянула его голову к отцовской груди. Пол ощутил биение сердца. Отец вздохнул. Отпустил руку, и оба встали. По дороге домой Пол держался за руку отца. Ему очень нравилось, что они могут быть вместе и молчать.
Сегодня они работали до тех пор, пока небо не затянули облака и света стало мало. Они собрали вещи и двинулись в обратный путь. Долгий путь по крутым извилистым дорожкам; через некоторое время они остановились передохнуть.
– Папа, – заговорил Пол.
В этот день мальчик разговаривал по-итальянски, поэтому Питер откликнулся тоже итальянским “Да?”.
– Я могу задать тебе очень важный вопрос?
– Разумеется.
– Но ты скажешь мне правду?
– Разве я когда-нибудь делал иначе?
– Да.
– Эй, парень! Ты считаешь отца лжецом?
– Ты знаешь, что я имею в виду, – сказал мальчик. – Когда ты не хочешь, чтобы я о чем-нибудь узнал, ты отделываешься шуткой.
– Ясно. Так что же это за вопрос?
– Ты мафиозо?
– Ничего себе вопросик. – Питер засмеялся.
– Вот видишь! Ты смеешься. Отделываешься шуткой.
Питер взглянул на сына. Серьезный. Всегда такой серьезный. Хотелось бы, чтобы он почаще смеялся.
– Прошу прощения, – сказал он. – Но ведь это самый странный вопрос, какой может задать сын отцу. Ну-с, и кто же из твоих друзей сообщил тебе, что я мафиозо?
– Пьетро Дольти. Он слышал, как об этом говорил его отец.
– И что такое говорил его отец?
– Что ты не из тех, с кем можно шутить. Что, по его мнению, ты знаком со многими большими шишками в Палермо. Что у тебя всегда много денег и неизвестно, где ты их берешь.
– А что думаешь ты, Поли? Тоже считаешь меня крупным гангстером?
Мальчик опустил глаза на свои руки. Неужели когда-нибудь они станут такими же большими и сильными, как у отца? И неужели когда-нибудь у него самого в душе будут скрыты такие же тайны?
– Не знаю, – ответил он, изо всех сил стараясь подбодрить себя и подхлестнуть свою храбрость. – Ты постоянно куда-то уезжаешь. И я не понимаю куда. Все время думаю, чем ты занимаешься.
– Я работаю на крупную американскую компанию. Иногда мне нужно кое с кем встречаться, с людьми в разных местах. Ты ведь понимаешь, как это бывает.
– Меня не волнует, что ты мафиозо, папа. И вообще кто ты. – Пол почувствовал, что у него дрожит нижняя губа, и прижал ее тыльной стороной руки. – Мне просто не хочется, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
– Я не мафиозо, Поли. Забудь о том, что болтал старик Дольти. Пусть мелет что хочет своим дерьмовым языком.
Пол смотрел на отца неподвижным взглядом. Представил вдруг себе, как тот лежит в канаве и кровь льется у него изо рта. Пол видел все три серии “Крестного отца”. И отлично знал, что в конце концов происходит даже с самыми лучшими, самыми умелыми из гангстеров. Мальчик пытался заговорить, но в горле у него словно застряло что-то, и он не мог произнести ни слова.
– Слушай, Поли. – Питер взял руки сына в свои и почувствовал, какие они легкие и хрупкие. – Ты знаешь, как я отношусь к нашему Господу Иисусу Христу, верно?
Поли кивнул, хотя и представления не имел о том, как его отец относится к Иисусу Христу. Он не помнил, чтобы отец когда-то хотя бы упомянул о Нем.
– Хорошо, – продолжал отец. – Я торжественно клянусь тебе именем нашего светлого Господа Иисуса Христа, что я не мафиозо.
Они посмотрели друг на друга.
– Теперь ты мне веришь? – спросил Питер.
Поли, не уверенный, что голос вернулся к нему, только кивнул.
– Вот и хорошо. А что ты должен сказать об этом говноеде, отце Пьетро Дольти?
– Пошел он к такой-то матери, – произнес Поли, обретя наконец способность говорить.
Впервые в жизни он выругался в присутствии отца. Но то были сейчас единственные слова, какие он сумел извлечь из своей гортани.
– В самую точку, – завершил разговор Питер Уолтерс.
Глава 7
Джьянни прекрасно понимал, что к этому времени описание его машины разослано повсюду, и поэтому первым делом оставил ее на долгосрочной стоянке в аэропорту Кеннеди и взял напрокат у фирмы Хертца неприметный серенький “форд”. Он воспользовался при этом одной из кредитных карточек, данных ему Доном Донатти. Карточка была выдана на имя Джейсона Фокса из Ричмонда, штат Виргиния, и прошла через компьютер без проблем.
Вторым делом Джьянни вновь попытался связаться по телефону с Мэри Чан Янг. На этот раз ему ответил живой человеческий голос, и Джьянни испытал большое облегчение. Стало быть, они до нее еще не добрались.
– Хэрриет? – спросил он.
– Здесь нет никаких Хэрриет. Какой номер вы набрали?
Голос был приятный, веселый, без всякого акцента. Ну а чего, собственно, он ожидал? Что ему отзовется современный дракон в юбке?
Джьянни назвал ее номер, изменив одну цифру.
– Вы ошиблись номером, – сказала она.
Он извинился и повесил трубку.
Ему понадобилось сорок минут, чтобы доехать до Гринвича, и еще пятнадцать, чтобы отыскать дом, выстроенный из кедра в стиле ранчо и расположенный фасадом в сторону пролива Лонг-Айленд. На подъездной дорожке не было ни одной машины, в нескольких комнатах горел свет.
Из осторожности он проехал мимо дома, остановился от него примерно в ста ярдах, потом съехал с дороги и укрыл машину за каким-то кустом. Вернулся к дому пешком, пригнулся пониже за живой изгородью и из-за угла заглянул в окно гостиной.
Джьянни испытал в эту минуту нечто странное: вид читающей при свете настольной лампы красивой и чужой ему незнакомки, которой угрожала такая же смертельная опасность, как и ему, вызвал у него нервное потрясение.
Мэри Чан Янг была неподвижна и оттого напоминала фотографию. Потом, словно бы почувствовав присутствие Джьянни, она посмотрела на то окно, под которым он затаился. Она его не видела, но у него возникло ощущение, будто на него попал луч света. Она снова принялась читать, а Джьянни решил заглянуть в окна других освещенных комнат – в кухню, кабинет и спальню. Всюду было пусто.
Он вернулся ко входу и позвонил.
За дверью вспыхнул свет, и Мэри Янг отворила, даже не спросив, кто там. Это, очевидно, привычка, а не беспечность или бравада.
Она увидела перед собой сильно избитого незнакомца – и никаких следов машины на дорожке.
– Господи! – Она прижала руку ко рту. – Вы попали в аварию.
Джьянни с трудом сложил губы в некое подобие болезненной улыбки.
– Это произошло прошлой ночью, мисс Янг. Но не в результате аварии.
Ему казалось, что он все еще улыбается, но на самом деле то была мучительная гримаса.
– Мое имя Джьянни Гарецки, – сказал он. – Я старый друг Витторио Баттальи.
Мэри Янг стояла и смотрела на него.
– Конечно. Вы художник. Я видела репродукцию с вашей картины в утреннем номере “Таймс”. Витторио много о вас говорил. – Она замолчала, собираясь с мыслями. – Но что же…
– Я должен поговорить с вами. Это важно. Можно войти?
– Пожалуйста, – кивнула она.
В ярко освещенной гостиной Джьянни почувствовал себя совершенно беззащитным. Те, другие, могли явиться в любую минуту, он боялся, что его застанут врасплох. За окнами было темным-темно.
