Голгофа России Завоеватели - Козенков Юрий (книги без регистрации TXT) 📗
В этом секретном послании раскрывается и подлинный смысл этой карательно-гангстерской операции. Не помощь народу, доведенному ими же до людоедства, преследовало ограбление сионо-большевиками Церкви, а "Мы можем обеспечить себе фонд в несколько сотен миллионов золотых рублей… Без этого никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности и никакое отстаивание своей позиции в Генуе в особенности совершенно немыслимы".
Трагична судьба православной Церкви России. Около 15.000 духовных лиц были расстреляны в двадцатые годы без суда и следствия, свыше 8.000 были расстреляны по суду, в том Числе 3 447 женщин, разграблено и разгромлено 673 монастыря, тысячи и тысячи храмов по всей России были осквернены и закрыты. Разграблено церковных ценностей и отнято капитала на Сумму свыше 4 миллиардов золотых рублей, 827 тысяч десятин земли, 84 завода, 1.112 домов для престарелых, 704 гостиницы, 277 больниц и приютов, 436 молочных ферм, 603 скотных двора и 311 пасек. На произвол судьбы было выброшено более 58.000 монахов, монахинь, послушников и послушниц. 212
Потери, понесенные Россией от разгрома архитектурных ансамблей, монастырей и храмов, памятников истории и культуры, произведений искусства, древле- и книгохранилищ, того, что создавалось народом России веками - оценке в рублях не поддается. Ничего подобного в мире за всю его историю, даже в варварские времена, не наблюдалось.
Как ни парадоксально, но сама беспощадность борьбы большевиков против Церкви вызвала в человеческих душах не столько ужас и отчаяние, сколько сознание трагического величия непобежденной - хотя и безоружной - силы, сознание высокого, пусть и глубоко скорбного - ТОРЖЕСТВА.
6. Изгнание "либеральной сволочи"
1.
Россия завоевана, оппозиция раздавлена, непокорные истреблены террором и голодом, оставшиеся в живых смертельно запуганы, сомневающиеся сидят в концентрационных лагерях, одна из последних опор России - Церковь - частью уничтожена, частью разграблена, унижена и оплевана. У большевиков на пути к беспредельному господству над Россией оставалось последнее, небольшое, но самое сложное препятствие, которое ни пулей, ни штыком не завоюешь. Это препятствие - оставшаяся еще в живых небольшая горстка лидеров оппозиции и остатки интеллигенции, ее академики, профессора, литераторы, философы, ученые. Они были последней опорой для небольшой по численности части здоровых сил России, на основе которой можно было духовно возродить распятую Родину.
Но большевикам Россия была не нужна, они ведь ее завоевывали для того, чтобы построить свой, сионо-комиссарский плацдарм для последующего завоевания мира и построения своей сионистской мировой империи. В оставшейся небольшой горстке интеллектуалов России большевики видели потенциальную угрозу для осуществления своих геополитических задач. Патологическая ненависть Ленина и его сообщников к русской интеллигенции крылась в глубоко сидевшем в них комплексе собственной неполноценности. И это понятно. Ведь практически все вожди большевиков, не говоря уже о среднем звене, представляли собой либо недоучек, либо неудачников в жизни с дипломами, неспособных в честном труде добиться высот и общественного признания. Отсюда зависть к более ученым, более удачливым, более талантливым. Это во многом объясняло их желание сделать всех равными, хотя и в чисто демагогическом плане. Сравниться с людьми, получившими мировое признание, уважение и почет у себя на Родине, и возвыситься над ними они могли только путем насилия, унижения, оскорбления тех, кому завидовали, кого ненавидели… Например, большевик Рахья заявлял, что талантливых людей надо резать. На вопрос "Почему?" Рахья отвечал: "Ни у какого человека не должно быть преимуществ над людьми. Талант нарушает равенство". 213
Практически все работы Ленина проникнуты не просто неуважением, а вульгарной ненавистью ко всякой "либеральной сволочи", как он называл русскую интеллигенцию, то есть подавляющую часть русских мыслителей, которые, как потом оказалось, навсегда вошли в мировую историю и культуру XX века. Совершенно справедливо, но слишком мягко А. Ципко в своей статье "Почему заблудился призрак" говорит о том, что "все, что оставили после себя даже наиболее образованные представители ленинской гвардии, в интеллектуальном, духовном отношении просто ничто по сравнению с культурной ценностью наследства этих людей, которых после революции клеймили как гнилую интеллигенцию. Но, тем не менее вся эта "либеральная сволочь" изгонялась из страны, чтобы было меньше идейных соблазнов и население России могло сосредоточиться на чтении и изучении сионо-большевистских опусов Ульянова-Бланка, Троцкого-Бронштейна, Гольцмана, Преображенского, Бухарина, Радомысльского, Розенфельда, Покровского, Губельмана и др." 214
Коммунистические бредни о том, что после Октябрьского переворота у руля России оказалось самое "интеллигентное" правительство (вот маразм!), может вызвать только тошноту у людей, знающих истину. Ведь мир до этого "интеллигентного" правительства не знал, что такое массовые зверства в подвалах ВЧК, что такое повальные расстрелы мирных жителей на улицах городов без суда и следствия, в мире еще не дошли до таких пыток человека, какие ухищрялись придумывать иудейские садисты-комиссары и чекисты. Это уже потом, после ленинско-троцкистских лагерей появятся Дахау и Майданек, Освенцим и Бухенвальд. Можно с уверенностью сказать, что те зверства, какие творились сионо-большевиками при Ленине и Троцком, так и не смогли превзойти ни Гиммлер, ни Пол Пот, ни другие палачи своих и чужих народов.
Представители раздавленных, но еще не полностью уничтоженных оппозиционных партий эсеров, меньшевиков, кадетов и других еще были живы. Оставалось разделаться с еще живыми их лидерами, чтобы на этом поставить точку. Социал-демократические партии, когда-то бывшие в альянсе с большевиками или делавшие с ними одно дело, теперь были объявлены антисоветскими и поставлены вне закона. Однако прошедший летом 1921 года Всероссийский съезд сельскохозяйственной кооперации вдруг открыто проявил склонность к меньшевистским лозунгам. Съезд был немедленно объявлен "орудием антисоветской контрреволюции".
В начале января 1922 года меньшевики, сидевшие в московской Бутырке, объявили голодовку, к которой присоединились практически все политзаключенные тюрьмы. Это стало известно в Европе. В печати - Германии, Франции, Австрии, Швейцарии и других стран прокатилась волна протестов, рабочие собрания заклеймили тактику террора большевиков по отношению к инакомыслящим социалистам, которая затрудняет борьбу пролетариата в других странах. Эти протесты подействовали, меньшевиков выпустили. Часть из них выехала за границу. В феврале 1922 года Мартов встречал Ф. Дана, Б. Николаевского, Е. Грюнвальда, С. Шварца и других на перроне берлинского вокзала.
А в Москве в это время готовился грандиозный политический процесс над социалистами-революционерами. Мы помним обещание Ильича, данное Мартову в швейцарском ресторане в 1911 году. На заявление последнего, что если большевики придут к власти, то на следующий день станут вешать меньшевиков, Ленин ответил: "Первого меньшевика мы повесим после последнего эсера". Памятуя это, а также сознавая неудобства для мирового мнения затевать сразу два политических процесса, Ленин остановился на эсерах. Но Мартов срочно обратился за помощью к М. Горькому и А. Франсу. Их вмешательство, без сомнения, повлияло на отмену смертной казни, к которой большевики приговорили 12 членов ЦК партии эсеров, бывших своих товарищей. За отказ партии от вооруженной борьбы их помиловали. Интересно обращение М. Горького к заместителю председателя Совнаркома А. Рыкову по вопросу процесса над эсерами. Он писал: " Алексей Иванович! Если процесс социалистов-революционеров будет закончен убийством, это будет убийство с заранее обдуманным намерением - гнусное убийство. Я прошу Вас сообщить Л.Д. Троцкому и другим это мое мнение. Надеюсь, оно не удивит Вас, ибо… за все время революции я тысячекратно указывал Советской власти на бессмыслие и преступность истребления интеллигенции в нашей безграмотной и некультурной стране. Ныне я убежден, что если эсеры будут убиты, - это преступление вызовет со стороны социалистической Европы моральную блокаду России". 215
