Охота за «Красным Октябрём» - Клэнси Том (библиотека книг TXT) 📗
– Что там у гидроакустиков? – Туполев устал ждать. Терпение не принадлежало к числу его достоинств.
– Ничего нового, товарищ командир. – Старпом указал на крест, обознающий на карте положение «Рокоссовского», подводного ракетоносца типа «дельта», за которым они уже несколько часов следили в районе учений. – Наш приятель продолжает описывать круги на малой скорости. Вы не считаете, что он делает это с целью запутать нас? А может, капитан Рамиус специально договорился о прибытии сюда «Рокоссовского», чтобы усложнить нашу задачу?
Эта мысль уже приходила в голову Туполеву.
– Возможно, но сомневаюсь. Учения организованы по личному указанию адмирала Корова. И наши приказы и Рамиуса находились в запечатанных конвертах. Правда, Коров – старый друг нашего Марка. – Туполев подумал и решительно качнул головой. – Нет. Коров – честный человек. Думаю, Рамиус двигается с минимальной скоростью, старается заставить нас нервничать, вынудить на ошибку. Ему известно, что наша задача – обнаружить его, и потому планирует свои действия соответственно. Он может попытаться войти в квадрат с той стороны, где мы его никак не ожидаем, – или хочет заставить нас думать так. Вам не довелось служить под его командованием, товарищ лейтенант. Это старая хитрая лиса, он поседел на подводных лодках. Будем продолжать патрулирование в таком же режиме ещё четыре часа. Если за это время мы не обнаружим его, перейдём в юго-восточный угол квадрата, а оттуда направимся к центру. Вот так.
Туполев и не рассчитывал, что с лёгкостью обнаружит Рамиуса. Этого ещё не удавалось ни одному командиру ударной подлодки. Виктор решил, что будет первым, и сложность задачи послужит лишним доказательством его мастерства. Через год-другой он надеялся стать новым Мастером.
День третий
Воскресенье, 5 декабря
Подводный ракетоносец «Красный Октябрь»
«Красный Октябрь» жил вне реального времени. Не было восходов и закатов, не было и дней недели. В отличие от надводных кораблей, где часы переставляют в соответствии с поясом, в котором они в данный момент находятся, на подводных лодках живут по единому времени. Для американских субмарин это «Zulu» – время по Гринвичу, а для советских – московское время, на час опережающее солнечное с целью экономии электроэнергии.
Рамиус появился в центральном посту, когда утро было уже в разгаре. Ракетоносец шёл теперь курсом два-пять-ноль со скоростью тринадцать узлов, находясь в тридцати метрах от дна в западной оконечности Баренцева моря. Через несколько часов морское дно резко уйдёт вниз на чудовищную глубину, и подводная лодка сможет погрузиться ещё глубже. Взглянув на карту и на ряды бесчисленных приборов, что протянулись на обеих переборках, Рамиус сделал запись в бортовом журнале.
– Лейтенант Иванов! – резко окликнул он младшего вахтенного офицера.
– Да, товарищ командир? – Иванов был самым молодым офицером на корабле, недавним выпускником Высшего военно-морского училища подводного плавания имени Ленинского комсомола, бледным, худым и энергичным парнем.
– Я собираю старших офицеров в кают-компании. Вы будете выполнять обязанности вахтенного офицера. Это ваше первое плавание, Иванов. Как вы себя чувствуете?
– Намного лучше, чем рассчитывал, товарищ командир, – ответил Иванов, чуть покривив душой.
– Прекрасно, товарищ лейтенант. Я считаю необходимым давать младшим офицерам как можно больше самостоятельности, чтобы они могли приобрести опыт командования. Вот почему на время, пока старшие офицеры будут заняты еженедельными политзанятиями, командовать кораблём будете вы! На вас ложится ответственность за безопасность ракетоносца и его команды! В училище вы приобрели все необходимые знания, а мои инструкции записаны в бортовом журнале. Если будет обнаружена какая-то подводная лодка или надводный корабль, немедленно сообщите мне и тут же начинайте манёвр уклонения. Вопросы?
– Вопросов нет, товарищ командир. – Иванов вытянулся по стойке смирно.
– Отлично. – Рамиус улыбнулся. – Павел Ильич, вы навсегда запомните этот момент, как один из самых замечательных в своей жизни. Я знаю это, потому что до сих пор помню свою первую вахту. Не забудьте о полученных приказах и своих обязанностях!
Глаза юноши гордо сверкнули. Печально, что его ждёт такая судьба, с сожалением подумал Рамиус, все ещё ощущая себя учителем. Судя по первому впечатлению, у этого Иванова задатки хорошего офицера.
Рамиус резко повернулся и направился на корму, к каюте врача.
– Доброе утро, доктор.
– Доброе утро, товарищ командир. Пора на политзанятия? – Петров держал в руках описание новой рентгеновской установки.
– Совершенно верно, товарищ врач, но у меня есть для вас поручение, так что вы не сможете принять участие в политзанятиях. Пока старшие офицеры заняты в кают-компании, вахту в центральном посту и в машинном отделении несут три молодых офицера.
– Вот как? – Глаза Петрова расширились от удивления. За несколько лет плавания на подлодках такое он слышал впервые.
– Успокойтесь, доктор, – улыбнулся Рамиус. – Я успею вернуться в центральный пост за двадцать секунд, да и стармех Мелехин окажется у своего драгоценного реактора в считанные секунды. Рано или поздно молодые офицеры должны привыкать к самостоятельности. Пусть это произойдёт как можно раньше. Так вот, прошу вас понаблюдать за ними. Я знаю, что у них достаточно знаний для выполнения своих обязанностей, но мне нужно убедиться в их психологической устойчивости. Если за ними будет следить Бородин или я, они будут чувствовать себя скованными. К тому же мне важно услышать мнение опытного медика, понимаете?
– А-а, вы хотите, чтобы я понаблюдал, как они ведут себя, получив возможность действовать самостоятельно. Понимаю.
– Совершенно верно. Без наблюдения со стороны старших офицеров, их непосредственных начальников, – кивнул Рамиус. Молодым офицерам следует предоставить такую возможность, однако она не должна быть неограниченной. Если вы заметите что-то, что вызывает у вас сомнение, тут же сообщите мне. Надеюсь, трудностей не возникнет. Мы в открытом море, кораблей поблизости нет, и атомный реактор работает с минимальной мощностью. Первое испытание для молодых офицеров должно быть простым. Придумайте какой-нибудь повод, чтобы наведываться к ним и не спускайте глаз с этих детей. Задавайте вопросы о том, чем они занимаются, проявите интерес.
Петров рассмеялся.
– Вы и меня хотите кое-чему научить, товарищ командир? Мне говорили о вас в Североморске. Хорошо, я всё сделаю. Но это первое политзанятие, которое я пропущу за последние годы.
– Судя по вашему личному делу, Евгений Константинович, вы можете читать лекции даже членам Политбюро. – Что отнюдь не свидетельствует о твоих медицинских познаниях, добавил про себя Рамиус.
Капитан направился в кают-компанию, где уже собрались офицеры, его единомышленники. Стюард поставил на стол чайники с чаем и чёрный хлеб с маслом. Рамиус посмотрел на угол стола. Пятна крови были давно смыты, но он точно помнил, как они выглядели вчера. В этом, подумал он, заключается разница между ним и человеком, которого он убил. Тот бы не угрызался. Перед тем как занять место во главе стола, он повернулся и запер дверь. Офицеры выпрямились, но не встали – в кают-компании было слишком тесно, чтобы, отодвинув кресла, приветствовать своего командира.
Во время плавания политзанятия проводились по воскресеньям. Обычно это было делом Путина. Он читал передовицы из «Правды», цитировал высказывания Ленина, после чего шло обсуждение уроков, которые следовало извлечь из прочитанного. Все это весьма походило на церковную службу.
Теперь, после смерти замполита, его обязанности перешли к командиру корабля. Однако Рамиус сомневался, что тема сегодняшних занятий предусматривалась Уставом корабельной службы. Каждый офицер в кают-компании являлся участником заговора и был посвящён в его подробности. Рамиус рассказал о тех незначительных изменениях, которые понадобилось внести в уже оговорённые планы, а также о посланном письме.
