Мудрость палача - Абдуллаев Чингиз Акифович (книги онлайн полные версии бесплатно TXT) 📗
От напряжения болела голова. Машков продолжал осторожно проверять паркет в спальне.
– Не нужно проверять паркет – крикнул Дронго полковнику.
Лосякин не мог прятать кассету под паркетом, иначе во время уборки пылесосом тайник легко можно было обнаружить. Куда тогда он мог положить кассету? Кажется, Потапов сказал, что тайник на даче был обнаружен на веранде. Человеку обычно свойственно повторяться. Он мыслит своими стереотипами. Значит, там веранда, а здесь два балкона.
Дронго подошел к балконной двери. Все из пластика, здесь нет углублений. Исключение составляет деревянная доска с внутренней стороны, которая укреплена вместо подоконника. С другой стороны – мрамор. Дронго пошарил рукой под деревянным покрытием. Все было чисто. Ровно и чисто. Он прошел в другую комнату и проверил там деревянное покрытие. Опять никакого результата. Человек не меняется, подумал Дронго. Любой индивид мыслит достаточно стандартно. Если он соорудил тайник на веранде, значит, и здесь должен был сделать нечто подобное. Но на балконе он не мог спрятать кассету с пленкой. Это абсолютно исключено, пленка могла испортиться от перепада температур. А уж сомневаться в том, что Лосякин дорожил этой пленкой, не приходится.
– Ничего нет, – сообщил из спальни Машков, – я ничего не нашел. Напрасно мы затеяли эту глупую возню. Я нас все равно ничего не выйдет. Если бы пленка была в металлической коробке, мы бы еще могли попробовать поискать с помощью металлоискателя. Но найти пластмассовую кассету в огромной квартире – нереально. И вообще у нас нет гарантий, что пленка в доме.
– Она здесь, – упрямо сказал Дронго, – и мы ее найдем.
Лосякин оборудовал свой тайник на веранде, опять подумал он. На веранде. На балконе тайника не может быть. На веранде... Дронго вдруг прошел к входной двери, открыл ее и вышел на лестничную площадку. Осмотрел площадку, открыл дверцу в углубление, где висел электросчетчик. Затем снова вернулся в квартиру. Веранда, подумал Дронго, взглянув на входную дверь. Железная дверь была одета в коробку, покрашенную под дерево. Дронго поднял руку над дверным проемом. Провел пальцем по стене. До конца... Рука наткнулась на углубление. Он снова провел пальцем. Так и есть. Прямо над входной дверью была небольшая дыра. Интересно, почему там дыра, или ему так только показалось?
– Нам нужно уходить, – напомнил Машков, – мы здесь уже третий час.
Дронго не ответил. Он принес стул, залез на него и внимательно осмотрел пространство над входной дверью. Затем достал из кармана перочинный нож.
– Пора уходить, – повторил еще раз Машков, – здесь ничего нет.
Дронго расковырял свежую замазку. Снова провел пальцами. Там было углубление. Он еще несколько раз осторожно провел ножом, затем засунул в углубление два пальца. И обхватил небольшую кассету.
– Ты меня слышишь? – спросил снизу Машков, испытующе глядя на него.
– Слышу, – Дронго осторожно достал кассету. Вытащил ее, продолжая держать двумя пальцами. Он подумал, что в прежние времена испытал бы небывалое чувство радости. А сейчас было всего лишь удовлетворение от удачной работы. Он посмотрел на кассету, сдул с нее пыль и кивнул Машкову. – Вот и все, – устало сказал он, – все оказалось достаточно примитивно. Лосякин спрятал ее над входной дверью.
Машков посмотрел на кассету, потом на лицо Дронго. Потом снова на кассету. Он хотел что-то сказать, даже открыл было рот, но затем передумал. Он только стоял и смотрел на человека, который сумел за несколько часов сделать то, что казалось практически невозможным.
– Замазка свежая, – объяснил Дронго. – Тот тайник, что нашли на даче, был оборудован на веранде. Подсознательно он хотел защитить свою семью, вынося тайник как бы за пределы своего дома. Вот и здесь он поступил примерно так же.
– Я попрошу, чтобы тебя наградили, – шепотом сказал Машков.
– Обязательно, – иронично хмыкнул Дронго, – и желательно именным оружием. А лучше всего сделать копию кассеты, чтобы самому получить собственную награду.
Он спрыгнул со стула и убрал кассету в карман.
День двадцатый. Москва. Суббота. 14 июля.
Кассету привезли в ФСБ, и теперь в кабинете Потапова ее слушали все вместе – хозяин кабинета, Машков и Дронго.
– Здравствуй, – услышали они знакомый характерный голос, – спасибо, что приехал. Надеюсь, здесь нас никто не услышит.
Все трое переглянулись. Потапов сразу узнал голос человека, с которым он совсем недавно разговаривал. Дронго, ожидавший услышать именно этот голос, тоже не особенно удивился. Машков изумленно посмотрел на сидевших рядом с ним людей. Ему показалось, что он тоже знает этот голос.
– Нет, конечно, – на этот раз говорил Кирилл Сергеевич, – кто тут может оказаться, в зарослях кустарника. Я бы никогда не нашел этого места, если бы вы не объяснили мне дорогу.
– Я иногда здесь раньше проезжал, – ответил его собеседник. Я Машкова уже не оставалось сомнений в том, кому принадлежит этот голос. Он стиснул зубы и с искаженным лицом слушал дальше. Машков не был дилетантом и мог предположить, что за подобной операцией стояли известные люди. Но одно дело предполагать, а совсем другое – вот так сидеть и все это слушать. Слушать, как генерал ФСБ ведет переговоры о физическом устранении известного политика.
– В этом поселке есть один закрытый завод, на котором я когда-то работал. Это было много лет назад, но я до сих пор помню и поселок, и завод, и дорогу сюда. В этом смысле у меня хорошая память.
Потапов шумно вздохнул. Теперь даже не нужно было идентифицировать голос. Человек сам рассказал о собственной жизни. Оставалось лишь уточнить, что именно этот человек работал на том закрытом заводе много лет назад.
– Как дела у вас на службе? – услышали они тот же знакомый голос.
– Как обычно, – ответил Лосякин, – работаем. Вы же знаете, что происходит в стране. Полный бардак.
– Знаю, я думал, хоть у вас порядок.
– Я нас беспорядок в первую очередь.
Потапов нахмурился. Он всегда подозревал, что Лосякин, пришедший к ним из разведки, не отличается особой лояльностью к своим коллегам. Он всегда настороженно относился к этому хлыщу. С другой стороны, ему было приятно, что эта кассета лежала у него на столе. Теперь ее можно будет предъявить директору, попутно объяснив ему, какого «любимчика» он пригрел на груди.
– Никто не знает, что завтра будет. Даже наш директор занервничал. После того как у Президента случился инсульт, все ходят, трясутся. Никому неизвестно, кто усидит на своем месте, а кому дадут коленкой под зад.
Они продолжали говорить, но пока это были лишь общие фразы. Ничего такого, ради чего эту кассету следовало вообще записывать и прятать. Однако разговор стремительно набирал обороты, и наконец они подошли к опасной теме.
– ... Кого изберут, ты сам прекрасно знаешь, – говорил собеседник Лосякина. – Он лидирует во всех рейтингах. Интересно, что за него проголосуют все – от левых до правых. В сущности, они все считают его единственным гарантом стабильности государства. Как только его изберут, он начнет копать и под нас, и под вас. Я буду первым на очереди, ты – вторым.
«Он довольно точно обрисовал ситуацию», – подумал Дронго, видя, как нервничает Потапов. Кассета была не просто компроматом, она доказывала существование страшной теневой силы, которая могла разнести всю политическую систему страны в клочья.
– Шансов остановить его у нас нет. Вообще нет. Ни единого. Врачи считают, что Президент приговорен. Он уже никогда не сможет нормально работать. И в отставку его сейчас не отпустят, им это пока невыгодно. Премьер уже наложил в штаны и думает, как бы досидеть до выборов. Значит, нам самим нужно решать, что делать в этой ситуации. Решать надо быстро, не дожидаясь, пока нашего Премьера выставят из его кабинета, а Президента объявят недееспособным. Потом они назначат очередные выборы, на которых триумфально победит совсем не тот человек, который нам нужен. Ты меня понимаешь?
