Протокол «Сигма» - Ладлэм Роберт (бесплатная регистрация книга .txt) 📗
Цифры плясали перед мысленным взором, и в конце концов в мозгу что-то щелкнуло.
Вена, Австрия.
Звонили из Вены. У этих людей есть преемники, наследники, сказала ему Лизл. Один из них, по словам Меркандетти, жил в Вене: сын чудовища по имени Герхард Ленц. После смерти Россиньоля он может выйти на первый план с таким же успехом, как и любой другой. Бен не ощущал уверенности – нет, ни в малейшей степени, – но по крайней мере это было возможно. Когда нет верных путей, приходится идти по тем, которые кажутся возможными.
Через несколько минут он оказался в сердце города, около Банхофплатц, где Джимми Кавано пытался убить его. Где все это началось.
Он должен попасть на ближайший поезд в Вену.
Австрийские Альпы
В дверь негромко постучали.
– Да?! – раздраженно откликнулся старик.
В комнату вошел врач в белом халате; низенький толстяк с круглыми плечами и выпирающим животом.
– Как дела, сэр? – спросил врач. – Как вам нравится номер?
– Вы называете это номером? – едко откликнулся пациент номер восемнадцать. Он лежал на узкой односпальной кровати, не сняв своего успевшего измяться костюма-тройки. – Это же какая-то поганая монашеская келья!
Действительно, обстановка в комнате была крайне простой – стул, стол, настольная лампа и телевизор. Каменный пол ничем не застлан.
Врач чуть заметно улыбнулся.
– Я доктор Лёфквист, – сказал он, усаживаясь на стул около кровати. – Я рад приветствовать вас, но должен сразу же вас предупредить. Вам предстоят очень насыщенные и трудные десять дней. Вы пройдете самое развернутое физическое и психическое обследование из всех, каким вам когда-либо приходилось подвергаться.
Пациент номер восемнадцать не пожелал утруждать себя тем, чтобы сесть.
– Какого черта еще психическое?
– Поскольку, видите ли, не каждый человек годится.
– И что произойдет, если вы сочтете меня сумасшедшим?
– Каждый, не получивший приглашения присоединиться к нам, будет с изъявлениями нашего сожаления отправлен домой.
Пациент промолчал.
– Пожалуй, вам стоит отдохнуть, сэр: вторая половина дня будет утомительной. Вам сделают компьютерную томограмму, рентген грудной клетки, а затем проведут ряд психологических обследований. И, конечно, стандартный тест на депрессию.
– У меня нет депрессии! – рявкнул пациент.
Доктор пропустил его выпад мимо ушей.
– Сегодня вечером вам не следует есть, чтобы мы могли точно измерить уровень холестерина в плазме, триглицериды, липопротеины и так далее.
– Не есть? Вы хотите сказать, что я должен голодать? Я не согласен сам себя морить голодом!
– Сэр, – ответил доктор, поднимаясь, – вы можете уехать отсюда в любой момент, когда захотите. Если же вы останетесь и если вы получите приглашение присоединиться к нам, то узнаете, что процедура будет продолжительной и весьма болезненной; в этом я должен заранее честно сознаться. Но это не будет походить ни на что из того, что вам когда-либо приходилось испытывать на протяжении всей вашей долгой жизни. Ни на что. Это я вам обещаю.
Кестинг даже не пытался скрыть своего удивления, когда через несколько часов Анна возвратилась с адресом. По правде говоря, Анна и сама удивлялась успеху своих действий. Она сделала то, что сочла целесообразным, и это сработало. Несколько раз прочитав с начала до конца досье Россиньоля, она обратила внимание на имя, принадлежавшее человеку, который мог оказаться полезным: цюрихского государственного служащего по имени Даниэль Тайн. Это имя повторялось несколько раз в различных контекстах, и дальнейшие запросы подтвердили правоту интуиции Анны Наварро. Гастон Россиньоль был первым работодателем Тайна и, как оказалось, в известной степени его наставником. В семидесятых годах Тайн и Россиньоль были партнерами в предприятии с ограниченной ответственностью, занимавшемся высокодоходными еврооблигациями. Россиньоль поддержал кандидатуру Тайна, когда тот захотел вступить в «Кифкинтлер», мужской клуб, в составе которого числилось большинство наиболее влиятельных жителей Цюриха. Теперь, удачно сколотив небольшое состояние, Тайн служил на различных почетных постах в кантоне. Он был как раз таким человеком, в должной мере приближенным к власти и к финансам, который мог бы гарантировать успех осуществления планов своего старого учителя.
Анна без предупреждения явилась к Тайну домой и выложила свои карты на стол. Ее объяснение было очень простым: Гастону Россиньолю угрожает серьезная и неизбежная опасность.
Тайн явно был встревожен, но все равно крепко держал язык за зубами. Впрочем, Анна была к этому готова.
– Ничем не могу вам помочь. Он переехал. Никто не может точно сказать куда, да это никого и не касается.
– Кроме убийц?
– В том случае если они вообще существуют, эти убийцы, – Тайн говорил с показным скептицизмом, но слишком уж быстро соглашался с ее предположениями. – Кто может поручиться за то, что они смогут найти его, если даже вы не смогли этого сделать. А ведь вы располагаете, я бы сказал, экстраординарными возможностями.
– У меня есть основания считать, что они уже преуспели в своих поисках.
Собеседник кинул на Анну острый взгляд.
– Неужели? И какие же это основания?
Анна покачала головой.
– Есть некоторые вопросы, которые я могу обсуждать лишь с самим Гастоном Россиньолем.
– Но почему вы предполагаете, что кто-нибудь может стремиться убить его? Он относится к числу самых уважаемых жителей Цюриха!
– Тогда зачем же ему жить, скрываясь? – вопросом на вопрос ответила Анна.
– Что за ерунду вы говорите, – после непродолжительного раздумья проронил Тайн.
Анна несколько секунд пристально разглядывала собеседника, а потом протянула ему карточку со своим именем и телефонами Управления специальных расследований.
– Я вернусь через час. Мне кажется, что вы тоже обладаете неплохими возможностями. Проверьте мою личность. Удостоверьтесь в том, что я именно та, за кого себя выдаю. Сделайте все, что сочтете нужным, чтобы убедиться в моих добрых намерениях.
– Но как могу я, простой швейцарец…
– У вас есть для этого свои пути, мистер Тайн. А если нет у вас, то есть у вашего давнего патрона. Я совершенно уверена, что вы захотите ему помочь. Я думаю, что мы с вами понимаем друг друга.
Через два часа Анна Наварро позвонила Тайну по его служебному телефону. Министерство экономики располагалось в облицованном мрамором здании в вездесущем стиле «боз ар», в котором строились едва ли не все здания конца девятнадцатого столетия.
Личный кабинет Тайна оказался просторным, хорошо освещенным солнечным светом, со множеством книг вдоль стен. Анну проводили к нему, как только она вошла в здание. Полированная дверь из темного дерева бесшумно, но плотно закрылась за ее спиной.
Тайн спокойно сидел за своим ореховым столом.
– Это было не мое решение, – подчеркнул он. – Это решение мсье Россиньоля. Я не одобряю его.
– Вы проверили меня?
– Вы были проверены, – осторожно подбирая слова, ответил Тайн, используя грамматическую форму страдательного залога. – До свидания, мисс Наварро. – Он протянул ей карточку.
Адрес был записан карандашом мелкими буквами на пустом месте слева от ее имени.
Первый звонок она сделала Бартлету, чтобы поставить его в известность о том, что добилась успеха.
– Вы никогда не перестанете удивлять меня, мисс Наварро, – ответил тот, и Анне показалось, что в его голосе проскользнули нотки подлинной теплоты.
Когда Анна и Кестинг ехали в Хоттинген, швейцарец сказал:
– Вашу просьбу о наблюдении сегодня утром одобрили. Для этого выделят несколько немаркированных полицейских автомобилей.
– А его телефон?
– Да, в ближайшие часы на его телефоне будет установлен «жучок». А в Mutterhaus будет дежурить офицер Kantonspolizei и контролировать разговоры.
– Mutterhaus?
