Миссия выполнима - Гарфилд Брайан (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗

Лайм взглянул на бумажку. «Марио, жди нас в привокзальном отеле в Хейноле». Хилл держал листок пинцетом, и Лайм кивнул; Хилл положил его в конверт.

– Подойди сюда.

Мецетти не двинулся с места, пока один из агентов грубо не толкнул его в спину.

По знаку Лайма агенты подтащили от окна высокий деревянный стул с прямой спинкой. Они пододвинули его к столу, и Лайм сказал:

– Сядь.

Мецетти осторожно опустился на стул.

Лайм перегнулся через стол, схватил Мецетти за волосы и ударил его лицом об крышку стола. Зубы Мецетти клацнули, челюсть перекосилась, глаза выкатились из орбит.

Лайм сел на место, ожидая результата. Мецетти медленно выпрямился с искаженным от боли лицом.

Лайм ждал.

– Фашистский ублюдок, – произнес Мецетти.

Лайм никак не реагировал, продолжая пыхтеть своей сигаретой. Через мгновение носок его ботинка вонзился в голень Мецетти.

Мецетти согнулся пополам, ухватившись за ногу, и Лайм с размаху ударил его в лицо. Удар отшвырнул его назад, стул опрокинулся, и Мецетти рухнул на пол.

Агенты подобрали стул, подняли Мецетти с пола и посадили его на место. Мецетти чуть не застонал, увидев, как Лайм вытащил из кармана узкие щипцы и поднес их к верхушке его правого уха. Сильно сдавил, потом дернул вверх; Мецетти взвился следом, но агенты прижали его обратно к стулу.

Лайм отпустил ухо и ткнул острыми концами щипцов под подбородок Мецетти. Голова его откинулась, как у пациента в зубоврачебном кресле.

Чэд Хилл смотрел на все это с тревогой и неодобрением.

Лайм вдавливал щипцы в кожу, пока под челюстью Мецетти не появилось несколько красных капель. Когда Лайм убрал щипцы, Мецетти ощупал подбородок и увидел на пальцах кровь. Последние остатки напускной храбрости улетучились из него, как вода из ванной, в которой выдернули затычку.

– Хорошо. Так с кем ты должен был встретиться? Со Стуркой? С Элвином Корби? С Сезаром Ринальдо?

Мецетти облизал губы. Лайм продолжал:

– У тебя есть выбор. Ты можешь говорить или строить из себя героя. Тогда тебя ждет боль, которую ты не в силах будешь вынести, но попробовать все-таки можно. Правда, даже если ты ничего не скажешь, я все равно дам им знать, что ты раскололся. А вот если поведешь себя по-умному, то мы забудем про тебя до тех пор, пока не поймаем всех остальных.

Внезапно он вонзил щипцы в тыльную сторону его ладони. Кровь хлынула ручьем; Мецетти судорожно сжал руку. Лайм повернулся к Чэду Хиллу:

– Неплохая идея – надо сообщить Стурке, что он заговорил. Тогда Стурка забеспокоится и начнет менять места.

Фраза была рассчитана только на Мецетти; Лайм не сомневался, что Мецетти не имеет понятия о том, где находится Стурка. Разумеется, сам Стурка об этом знал. Заговорит Мецетти или нет, это не заставит его волноваться.

– Я не знаю, где они. Правда, не знаю.

Мецетти говорил безжизненно и монотонно. Он сидел, опустив глаза и глядя в стол. Лайм сказал:

– Я хочу, чтобы ты был очень осторожен, отвечая на мой следующий вопрос. Сколько людей осталось в группе?

Лайм точно рассчитал интонацию вопроса. Он прозвучал так, словно Лайм уже знал ответ и только хотел убедиться, что Мецетти говорит правду. В ожидании ответа он постукивал щипцами по столу.

Мецетти медленно и неохотно пробормотал:

– Четверо. Те, что вы назвали, и Пегги Остин.

– Напрасно ты решил мне лгать.

Он приставил острый кончик щипцов к ямке на груди Мецетти и стал ввинчивать его в тело.

– Господи, это правда!

Лайм продолжал вкручивать щипцы.

– Послушайте, не надо, ради Бога, уберите это от меня!

Мецетти пытался отодвинуться назад, но два агента крепко прижали его к стулу. От страха он покрылся потом. Лайм неожиданно убрал щипцы:

– Говори.

– Если вы знаете так много, то знаете и то, что я сказал правду. Господи.

– Но кто помогает ему извне?

– Стурка знает многих людей. У него большие связи.

– Назови имена.

– Я не…

– Рауль Рива, – бросил Лайм и взглянул на него. Марио выглядел сбитым с толку. Лайм не стал настаивать.

– Когда вы оставили лодку на мели, вы убили ее хозяина. Что вы сделали потом?

Это звучало как еще один тест. Мецетти сказал:

– Я тут ни при чем. Я его не убивал.

– Ты так же виновен, как все остальные, и сам это знаешь.

– Нет-нет. Боже мой, я никого не убивал.

– Ты угрожал смертью пилоту, с которым прилетел сюда из Гибралтара.

– Только для того, чтобы он со мной сотрудничал. Но ведь я его не убил, правда?

– Что вы сделали после того, как зарезали хозяина лодки?

Лайм стал опять поигрывать щипцами, и Мецетти глубже вжался в стул:

– Нас ждала другая лодка.

– Вы все время держали Фэрли в гробу?

Глаза Мецетти округлились. Он сглотнул слюну.

– Не всегда. То так, то эдак. Мы вытаскивали его, когда были в море.

– Куда вы поплыли потом?

– Вдоль побережья.

– В Альмерию?

– Да, на другой лодке. Но до этого мы проехали пару сотен миль на грузовике, половину пути вдоль берега. Мы не могли все время плыть на лодке – слишком большое расстояние.

– Хорошо, вы ехали на грузовике. Кто вам его доставил?

– Стурка.

– Нет. Стурка давал распоряжения, но он не был человеком, который доставил вам грузовик. Кто это был?

– Я его никогда не видел.

– Это был Рива, верно?

– Я никогда не слышал ни о каком Риве.

– Держите его, – сказал Лайм. Он встал, наклонился ближе к Мецетти и мягко ввел кончики щипцов ему в ухо. Когда он почувствовал, что уперся в барабанную перепонку, то слегка надавил на рукоятки; в то же время левой рукой он придерживал Мецетти голову.

– Так кто это был, Марио?

Мецетти начал кричать.

Лайм ослабил нажим, но продолжал держать щипцы у него в ухе, пока Мецетти не перевел дыхание и не смог заговорить.

– Прошу вас, поверьте мне… Я никогда его не встречал.

– Но ты его видел?

– Да…

– Как его имя?

– Стурка несколько раз называл его Бениузеф.

– Бениузеф? – переспросил Чэд Хилл.

– Бениузеф, – машинально повторил Лайм, нахмурившись. Он убрал щипцы. – Толстяк, и слегка прихрамывает.

– Да, это он, – выдохнул Мецетти.

Лайм сел в кресло, глядя на него через стол:

– Вернемся к гаражу в Паламосе, где вы сделали запись.

– Господи, вы и это знаете?

– Итак, вы собрали вещи. Фэрли уложили в гроб. Гроб погрузили в катафалк. За рулем сидел Корби. Остальные уничтожали следы – стирали отпечатки пальцев, подбирали все, что привезли с собой. Потом все пошли к катафалку. Но кто-то должен был выключить свет и закрыть дверь гаража. Это сделал ты.

– Боже милосердный. Вы что, снимали все это на камеру?

– Стурка сказал тебе, чтобы ты выходил и выключил свет.

– Да.

– Ты вышел и закрыл гаражную дверь. Потом стер с двери отпечатки пальцев и залез в катафалк.

– Да, да, – кивал Мецетти.

– Стурка видел, как ты выключал свет, верно?

Мецетти нахмурился:

– Кажется, да.

– А потом, когда ты подошел к двери, он протянул тебе тряпку, чтобы стер отпечатки?

– Да, так и было. Господи.

Лайм в задумчивости откинулся на спинку кресла. Это было то, что он хотел услышать. После паузы он сменил тему:

– Вы подплыли к побережью у Альмерии. На берег сошли все?

– Нет, только я. Я доплыл на плоту.

– А остальные остались на лодке? Что они собирались делать дальше?

Мецетти посмотрел на щипцы:

– Вы ведь все равно меня убьете, верно?

– Мы отошлем тебя в Вашингтон. Ты будешь убит, но не мной.

– Правосудие свиней. Фашистская газовая камера.

– У газовой камеры нет идеологии, – сухо сказал Лайм. – Твой друг Стурка однажды уморил газом целую деревню.

Но он допустил ошибку, позволив ему думать. У Мецетти появилось время, чтобы вспомнить о своем безнадежном положении. Теперь из него будет трудней что-нибудь выбить; щипцы развяжут ему язык, но он начнет лгать. На более продолжительных допросах это можно выявить; там на него будут давить до тех пор, пока он не станет каждый раз давать одни и те же ответы.