Все страхи мира - Клэнси Том (книги без регистрации .TXT) 📗
— Капитан, мне ни разу не приходилось передавать — или принимать — ничего, кроме проверочных текстов. Ах да, когда к ним летит госсекретарь, мы иногда запрашиваем погоду. Даже болтаем о хоккее, это когда их сборная команда в августе играла здесь с командами НХЛ, но обычно все проходит очень скучно, поэтому мы и обмениваемся отрывками из стихотворений. Если бы не это, можно сойти с ума. Жаль, что нельзя разговаривать, как это принято у радиолюбителей, но правила есть правила.
— Пожалуй, это верно. О переговорах в Риме ничего не было?
— Ни единого слова. Мы не занимаемся этим, капитан.
— Понятно. — Росселли увидел, что лейтенант выбрал отрывок из «Эннабел Ли». Это удивило его. Он ожидал, что лейтенант возьмёт что-нибудь из «Ворона». Больше ничего…
День прибытия был посвящён отдыху и мероприятиям, предусмотренным дипломатическим этикетом; одновременно это был день, окутанный тайной. Условия договора ещё не были оглашены, и агентства новостей, зная, что происходит что-то «историческое», из кожи вон лезли, чтобы узнать что-нибудь достоверное. Их усилия были напрасными. Главы государств, приехавшие из Саудовской Аравии, Израиля, Швейцарии, Советского Союза и Соединённых Штатов Америки, а также принимающей их страны — Италии расположились вокруг массивного стола, изготовленного в пятнадцатом веке. Их отделяли друг от друга главы внешнеполитических ведомств этих стран, а также представители Ватикана и православной церкви. В знак уважения к обычаям саудовцев в бокалах, которые поднимали при торжественных тостах, была вода или апельсиновый сок — единственное, что вносило нотку диссонанса. Андрей Ильич Нармонов был особенно экспансивен. Участие его страны в договоре было событием первостепенной важности, а включение православной церкви в комиссию по христианским святыням весьма благоприятно отзовётся в Москве на политическом влиянии русского президента. Ужин продолжался три часа, и гости разъехались после него под объективами камер с противоположной стороны улицы. Журналистов снова поразили дружеские отношения между Фаулером и Нармоновым. Они отправились в одном автомобиле в отель американского президента и уже во второй раз воспользовались возможностью обсудить вопросы, представляющие интерес для обеих сторон.
— Вы отстаёте в разоружении своих ракетных войск, — заметил Фаулер, после того как закончились предусмотренные протоколом любезности. Он смягчил резкость своего замечания, протянув Нармонову бокал вина.
— Спасибо, господин президент. Мы уже сообщили вашим людям на прошлой неделе, что наши возможности уничтожения ядерного оружия оказались недостаточными. Мы просто не в состоянии демонтировать эти проклятые ракеты с должной быстротой, а защитники природы в парламенте возражают против предложенного нами способа уничтожения ракетного топлива.
Фаулер улыбнулся и сочувственно кивнул.
— Мне знакома эта проблема, господин президент. — Он знал, что движение по охране окружающей среды начало стремительно развиваться в Советском Союзе прошлой весной и парламент принял ряд законов, основанных на американском законодательстве, но гораздо более строгих. Поразительным было то, что правительство СССР послушно исполняло эти законы, но об этом Фаулер не мог говорить. Экологическая катастрофа, в которую ввергли страну семьдесят лет марксистского правления, потребует не менее поколения строжайшего соблюдения законов для того, чтобы как-то навести порядок. — Окажет ли это влияние на выполнение договорных обязательств?
— Даю тебе слово, Роберт, — торжественно произнёс Нармонов, — ракеты будут уничтожены к первому марта — даже если мне придётся взрывать их собственными руками.
— Этого мне достаточно, Андрей.
Договор о сокращении вооружений, заключённый ещё предыдущей администрацией, предусматривал ликвидацию половины межконтинентальных баллистических ракет к следующей весне. Предполагалось уничтожить все американские «Минитмены-11», и Соединённые Штаты чётко выполняли свои обязательства. Как это делалось в соответствии с договором о ракетах средней дальности, все баллистические ракеты, подлежащие ликвидации, демонтировались и разбирались на основные части, которые затем либо дробили, либо уничтожали другим способом в присутствии свидетелей. Средства массовой информации освещали уничтожение первых ракет, потом новизна исчезла и об этом перестали говорить. Стартовые установки тоже выводили из строя — под наблюдением экспертов снималось электронное оборудование, а те из них, что были укрыты в грунте, американская сторона пускала в продажу — четыре таких шахты действительно закупили фермеры, чтобы превратить в силосные башни. Японский концерн, у которого были крупные капиталовложения в Северной Дакоте, приобрёл командный бункер для использования в качестве винного погреба при охотничьем домике, где каждую осень отдыхали руководители компании.
Американские эксперты, работающие в России, сообщили, что русские стараются изо всех сил, однако завод, специально построенный для демонтажа их ракет, был плохо спроектирован, отчего русские отставали от намеченных сроков на тридцать процентов. У ворот завода на трейлерах стояло больше сотни ракет, а их стартовые установки уже уничтожили подрывными зарядами. И хотя в каждом случае приборы системы наведения извлекались из ракеты и сжигались в присутствии американских экспертов, у разведывательных служб все ещё оставались сомнения — некоторые специалисты считали, что все это обман и ракеты можно устанавливать в вертикальное положение и запускать с подвижных трейлеров. Среди специалистов-разведчиков подозрительность по отношению к русским укоренилась настолько, что от неё было трудно избавиться. Разумеется, русские специалисты также не совсем доверяли американцам, подумал Фаулер.
— Этот договор представляет собой крупный шаг вперёд, Роберт. — Нармонов пригубил бокал. Теперь, когда они были наедине, подумал русский президент с лукавой улыбкой, можно отбросить условности и расслабиться, как подобает джентльменам. — Тебя и твою команду следует поздравить.
— Твоя помощь, Андрей, имела неоценимое значение, — любезно ответил Фаулер. Это было не правдой, и оба понимали, что слова американского президента лишь дань вежливости. Однако на самом деле это было правдой, хотя ни тот ни другой не знали этого.
— Ликвидирован ещё один очаг напряжённости. Какими мы были слепцами!
— Ты прав, друг мой, но это уже в прошлом. Как у твоих людей дела с Германией?
— Военные недовольны, сам понимаешь…
— И мои тоже, — мягко прервал его Фаулер. — Они походят на собак — приносят пользу, без сомнения, но им следует напоминать, кто их хозяин. Подобно собакам, военные склонны забывать об этом.
Нармонов кивнул, выслушав перевод слов президента. Поразительно, подумал он, насколько высокомерен этот Фаулер! И какими точными оказались оценки спецслужб! Он настолько высокомерен, что и ко мне относится свысока. Ничего не поделаешь, американский президент может себе это позволить — он опирается на прочную политическую основу. Отсюда полная уверенность, тогда как ему, Нармонову, приходится каждый день бороться против прежней системы. Подумать только, Фаулер осмеливается смотреть на военных, как на собак, которых время от времени нужно призывать к порядку! Разве он не понимает, мрачно подумал советский президент, что у собак есть острые зубы? Какие странные эти американцы. В течение всех лет коммунистического правления в России они беспокоились по поводу политической мощи Красной Армии, хотя на самом деле этой мощи уже не существовало после того, как Сталин уничтожил Тухачевского. Однако теперь они игнорировали все слухи подобного рода, тогда как ослабление железной хватки марксизма-ленинизма позволило военным мыслить самостоятельно, за что ещё несколько лет назад можно было поплатиться жизнью. Но стоит ли сейчас лишать американского президента его иллюзий?
— Скажи мне, Роберт, как возникла идея заключения такого договора? — спросил Нармонов. Он был знаком с подлинной ситуацией и хотел проверить, насколько умело может лгать американец.
