Кукла госпожи Барк - Мугуев Хаджи-Мурат Магометович (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
О том, как спала эту ночь Зося, можно было понять с первого же взгляда. Она осунулась и производила впечатление человека, только что перенесшего болезнь.
– Что с вами, Зосенька? – нарочито весело спросил я, как только на звонок швейцара девушка спустилась в вестибюль.
– Здравствуйте, пан полковник, – приседая и в то же время напряженно вглядываясь в меня, сказала она.
– Здравствуйте, здравствуйте, красавица, я заехал справиться о здоровье госпожи Барк.
– Благодарю вас. Все благополучно, мадам просит вас навестить ее.
– Скажите моему шоферу, – обратился я к крутившемуся возле нас швейцару, – что он может возвращаться домой.
– Слушаюсь, ваше превосходительство! – засуетился швейцар, исчезая за дверью.
– Зосенька! – тихо шепнул я. – Все хорошо, кроме вашего вида.
Она быстро глянула на меня и, пропуская вперед, также тихо сказала:
– Да?
Я засмеялся, кивнул головой и так быстро взбежал по лестнице, что она едва догнала меня.
– Вероятно, вы хороший гимнаст? – спросила она, переводя дыхание.
– О да! Особенно же люблю бег и прыжки, это развивает легкие, – сказал я, видя, как порозовели щечки девушки.
Госпожа Барк все еще была бледна, а темные, чуть намечавшиеся круги под глазами говорили о том, что бедная женщина тяжело переносит серьезные приступы сердечной болезни.
Я участливо спросил о ее здоровье, в душе восторгаясь ее искусным гримом и еще более искусной игрой.
– Ах, дорогой друг, вы позволите мне называть вас так? – слабо и томно спросила она.
– Ну конечно! – ответил я.
– У меня вчера вновь был острый приступ болезни. Я еще несколько слаба и приму вас полулежа, – откидываясь на софу и указывая рукой на место возле себя, продолжала она. – Вчера весь вечер я была как в тумане. Голова словно налита свинцом, не хватало воздуха, и врач, посетивший меня вечером, предложил абсолютный покой.
– Значит… – делая встревоженное лицо, поднялся я с места.
– Нет, нет! – остановила она. – Это прописано было только на один вечер. Сегодня я здорова и с удовольствием выпью с вами чашку кофе и съем первый со вчерашнего дня сандвич.
Я сочувственно покачал головой, вспоминая, как эта «больная» с наслаждением уписывала вчера со своими «врачами» ужин, запивая его чаем и вином.
– Ваша Зося тоже выглядит больной, – сказал я, – что с нею?
Мистрис Барк глянула на меня, улыбнулась и, забывая роль больной, сказала небрежно:
– Эта болезнь называется влюбленностью. Излечивают ее не доктора, а сами больные своими средствами, – при этих словах она наблюдающе скользнула по мне взглядом. Я сделал глуповато-растерянное лицо и недоумевающе посмотрел на нее.
– Однако кофе готов, – сказала Барк, – и никакая любовь в мире не помешает нам его выпить.
Она позвонила. В коридоре послышались шаги. Мистрис Барк откинулась еще глубже к спинке софы, и ее локоть коснулся моего плеча.
– Мой дорогой друг, я была уверена, что вы посетите меня. Ваша забота, ваше внимание дороги мне, – тихо, но так, чтобы слова ее были слышны за дверью, произнесла Барк.
– Войдите, Зося! Я же слышу, как вы замерли у порога, – спокойно и негромко сказала она.
Я боялся, что девушка не сумеет скрыть своей ненависти к хозяйке.
– Я ждала разрешения, – просто ответила Зося.
– Кофе и вина! Откройте, моя малютка, бутылку испанского золотистого «Санта Круц». Мне хочется поправиться и вместе с тем чокнуться с вами, мой дорогой друг и исцелитель, – поднимая на меня глаза, сказала Барк.
– Сейчас исполню, – тихо ответила Зося.
– Дорогая госпожа Барк! На этих днях я на три-четыре дня улетаю в Закавказье, буду и в Баку. Разрешите мне привести вам банку самой лучшей икры, какая только найдется на промыслах Азербайджана? Вино и икра исцелят вас от всех болезней.
– Спасибо. Я очень люблю икру, а вы, русские, умеете особенно хорошо приготовлять ее.
В комнату вошла Зося, держа на подносе откупоренную бутылку вина и два хрустальных, отливавших зеленым и синим цветом, фужера.
– И все же мне грустно слышать, что вы уезжаете… Мне будет недоставать вас… Я очень привыкла к вам, – задумчиво произнесла Барк, успевая из-под ресниц глянуть на молча стоявшую возле нас Зосю.
– Почему же два бокала? – словно спохватившись, сказала она. – Зосенька, дитя мое, вы должны, вы просто обязаны выпить вместе с нами за моего исцелителя, – указывая на меня глазами, сказала госпожа Барк.
– Это не принято… Я не смею… – тихо проговорила девушка, отступая назад.
– Глупости, Зося, забудем условности этикета и выпьем за нашего общего друга, – очень мягко, с еле уловимой иронией, произнесла Барк.
Боясь, чтобы девушка не сделала неосторожного шага, я поднял бокал и твердо сказал:
– Выпьем, Зося! Вино чудесное, и его стоит выпить.
– Хорошо, – сказала она и, достав третий фужер, наполнила и его пенящейся влагой…
– За исцелителя и друга! – чокаясь, сказала Барк.
– За избавителя и друга! – тихо повторила Зося, и по ее дрогнувшим ресницам и вспыхнувшему лицу я понял, что она не случайно заменила одно слово другим.
Когда девушка вышла, Барк, наклонившись ко мне, улыбаясь спросила:
– А вы знаете, почему так странно держится эта малютка?
– Нет!
– Она ревнует вас ко мне… Потому что она влюбилась в вас. Это немножко забавляет меня… Что вы так удивлены, разве вы не знали этого?
– Не знал… хотя это приятное открытие.
– Еще бы! Девушка мила, свежа, пикантна…
– Но… вы уверены в этом?
– Конечно, и, правду говоря, мой полковник, мне не хочется так легко отдать вас ей… потому что вы нравитесь и мне…
Она поднесла бокал к губам и, глядя мне прямо в глаза, кивнула головой.
– Да, нравитесь! А теперь поступайте, как знаете. Если хотите, то я могу сейчас отправить погулять с вами Зосю. Я не ревнива, но только прошу перед вашим отлетом в Закавказье зайдите ко мне…
Она вздохнула, встала и подойдя ко мне, нежно и очень целомудренно поцеловала меня в лоб.
– Я не могу так проститься с вами… Обещаете?
– Да, дорогая госпожа Барк, – смотря ей в глаза, сказал я.
– Благодарю. Я буду вас ждать, – закрывая глаза и нежно гладя меня по голове, прошептала она. Ее пальцы, мягкие, холеные и теплые, источали аромат духов. – А теперь, – открывая глаза и отходя в сторону, сказала она, – идите и погуляйте с влюбленной малюткой. Только не вскружите ей головы и… не забывайте меня.
Спустя несколько минут я и Зося сходили с лестницы, провожаемые поклонами швейцара.
Прогулка наша продолжалась долго. Наняв экипаж, мы выехали на шоссе за Казвинские ворота и, оставив на заставе фаэтон, вышли в поле, собирали цветы и рассказывали друг другу впечатления вчерашнего дня.
– Когда госпожа Барк осталась с вами в моей комнате, я чуть не потеряла сознание от страха. Мне показалось, что она знает о вашем посещении. Я не находила себе места и поспешила обратно в комнату, боясь, что она обнаружит вас.
– И это случилось бы непременно, если бы вы не пришли так вовремя, – сказал я, – она что-то искала у вас, и ваше появление остановило ее.
– Я уже не впервые замечаю следы осмотра вещей, – сказала Зося.
Из разговора с девушкой я понял, что, когда она накрывала чай, в гостиной находились только Сайкс, лейтенант и сама хозяйка. Где же был Кожицин? Возможно, что его держали внизу, в комнатах первого этажа, до тех пор, пока Зося не ушла к Янковецкой.
Я переменил тему разговора, конечно, не сказав девушке ни о Кожицине, ни о моих открытиях на карнизе ее дома.
– Как только я увидела незакрытое окно, я поняла, что вы ушли через него, и у меня отлегло от сердца. Вы не ушиблись? – улыбаясь, спросила она.
– Нет! Я даже не представлял, что так легко совершу этот прыжок. Вы когда вернулись домой, Зося?
– В начале первого часа. Госпожа Барк позвонила к Янковецкой, а спустя десять минут за мною пришел автомобиль.
