Долг чести - Клэнси Том (книги без сокращений .TXT) 📗
При этих словах Мацуда съёжился. Возникшая в его воображении картина была слишком мучительна для человека, навсегда запомнившего раннее утро 10 марта 1945 года, несмотря на то что ему тогда даже не исполнилось ещё и трех лет. Мать вынесла его из дома, он смотрел через её плечо назад и видел гигантские вздымающиеся к небу языки .пламени от пожаров, вызванных тысячами тонн зажигательных бомб, сброшенных на Токио «летающими крепостями» 21-го бомбардировочного соединения генерала Кертиса Ле Мэя. После этого многие годы он просыпался среди ночи с криками ужаса, а потом на всю жизнь сделался убеждённым пацифистом. Он изучал историю, узнал, как и почему началась война, каким образом Соединённые Штаты загнали его предков в угол, создали для Японии безвыходную ситуацию, из которой был только один выход, оказавшийся ошибочным. Может быть, Ямата действительно прав, подумал он, может быть, всё это было задумано и осуществлено Америкой. Сначала принудить Японию к войне, затем сокрушить её, чтобы не допустить естественного подъёма нации, способной бросить вызов американскому могуществу. Несмотря на всё это, он так и не смог понять, почему тогдашние дзайбацу, правители страны, члены всемогущего общества «Чёрного дракона», не смогли найти разумный выход из создавшегося положения. Разве война не была страшным решением? Неужели мир, каким бы унизительным он ни был, не предпочтительней ужасных разрушений, причинённых войной?
Но сейчас положение было иным. Теперь он занимал место среди них и видел, чем угрожает разверзшаяся пропасть экономической катастрофы, почему стала неизбежной война. Может быть; не так уж ошибались те дзайбацу, сделав выбор в пользу войны? Он размышлял, не слушая ни переводчика, ни того, что говорили по телевидению. Тогдашние правители Японии стремились создать экономическую стабильность для страны, Великую область взаимного процветания Восточной Азии.
Учебники истории его молодости называли это ложью, однако являлось ли это на самом деле обманом?
Чтобы японская экономика нормально функционировала, требовались природные ресурсы, сырьё, однако у Японии ничего этого не было, разве что уголь, но при его сгорании происходило загрязнение атмосферы. Страна нуждалась в бокситах, железной руде, нефти — практически все приходилось ввозить, для того чтобы преобразовать сырьё в готовую промышленную продукцию, подлежащую вывозу. Требовались наличные для оплаты сырья, а эти наличные поступали от покупателей готовой продукции. Если Америка, самый крупный и важный торговый партнёр Японии, внезапно прекратит закупки, этот поток наличности практически оборвётся. Почти шестьдесят миллиардов долларов…
Разумеется, произойдут и другие изменения. На международном валютном рынке курс иены резко упадёт по сравнению с долларом и любой другой твёрдой валютой. В результате японские товары станут повсюду дешевле и более конкурентоспособны…
Однако Европа последует примеру Америки, Мацуда не сомневался в этом. Торговые законы в европейских странах, уже теперь более строгие, чем американские, станут ещё строже, торговый дефицит сократится, а ценность иены в то же время будет продолжать падать. Понадобится больше наличных, чтобы покупать сырьё, без которого его страна окажется на грани экономической катастрофы. Как при падении в пропасть, скорость будет возрастать, и единственным утешением станет то, что сам он не окажется свидетелем полного краха, потому как задолго до этого руководство корпорацией перейдёт в другие руки. Он будет опозорен, как и все его коллеги. Некоторые из них выберут смерть, но таких окажется немного. Теперь такое происходит только в телефильмах — древняя традиция, выросшая из культуры, где человек был полон гордости при том, что оставался беден во всём остальном. Жизнь слишком хороша, чтобы расставаться с ней так легко — ведь верно? Что ждёт его страну через десять лет? Возвращение к нищете… или что-то иное?
Решение этой проблемы будет отчасти зависеть от него, напомнил себе Мацуда, потому что правительство Японии представляло собой в сущности воплощение на практике коллективной воли его и равных ему по положению предпринимателей из делового мира страны. Он опустил голову и посмотрел на свои дрожащие руки, что лежали на коленях. Мацуда поблагодарил двух своих заместителей и любезным кивком отпустил их, прежде чем поднял руки из-под стола и потянулся к телефону.
Кларк именовал этот маршрут «вечным», и, хотя корейская авиакомпания перевела их с Дингом в более удобный первый класс, это почти ничего не изменило; даже очаровательные корейские стюардессы в прелестных национальных костюмах были бессильны сделать перелёт более приятным. Два из трех показанных кинофильмов он уже видел на других рейсах, а третий показался ему неинтересным. Радиоканал, по которому передавались последние новости, занял его внимание на сорок минут, в течение которых Кларк узнал обо всём, что происходило в мире, но по истечении этого времени информация о событиях стала повторяться, а его мысли были слишком заняты другим, чтобы без нужды загружать их чем-то ещё. Журнал авиакомпании занял его на тридцать минут — несмотря на то что он старался читать помедленнее, — а с американскими журналами Кларк познакомился раньше. И теперь его охватила серая скука. Динг по крайней мере мог заниматься подготовкой к магистерскому экзамену, что целиком поглощало его внимание. Сейчас парень читал классический «Дредноут» и знакомился с тем, как нарушились международные отношения столетием раньше, потому что европейцам не хватило воображения на прыжок, необходимый для поддержания мира. Кларк вспомнил, что прочитал эту книгу вскоре после того, как она была опубликована.
— Ведь они просто не сумели добиться этого, как ты считаешь? — спросил он своего компаньона после часа чтения через его плечо. Динг читал медленно, вникая в каждое слово. Что ж, в конце концов, это для него учебный материал, верно?
— Да, оказалось, не такие уж они и умные, Джон. — Чавез оторвался от своих записей и потянулся, что при его росте гораздо легче было сделать, чем Кларку. — Профессор Альпер предложила мне указать в диссертации на три или четыре критически важных момента, где политики ошибались, проявляя недальновидность. А ведь им нужно было действовать по-другому, понимаешь? Им следовало вроде как выбраться из своей шкуры и во стороны посмотреть на происходящее, а эти недоумки просто не знали, как это сделать. Они не проявили достаточной объективности. Далее, они не продумывали свои действия до конца, не заглядывали глубоко в будущее. У них было отличное тактическое мышление, но им не удавалось увидеть главную стратегическую цель. Понимаешь, Джон, я могу отыскать эти ошибки для профессора, оформить их так, как ей нравится, и подать должным образом, но это напрасная трата сил. Проблема не в принимаемых решениях, нет, проблема в людях, которые их принимают. Вот и они были недостаточно крупными фигурами, чтобы заглянуть в будущее. А разве не за эту способность платят им простые люди? — Чавез потёр глаза, довольный, что его отвлекли наконец от чтения. Он уже одиннадцать часов делал заметки, прерываясь лишь для еды и посещения туалета. — Сейчас бы пробежать несколько миль, — проворчал он, тоже утомлённый перелётом.
Джон посмотрел на часы.
— Осталось сорок минут. Уже начали снижаться.
— Ты считаешь, что сегодняшние большие боссы отличаются от тех? — устало спросил Динг.
— Они, мой мальчик, никогда не меняются, — засмеялся Кларк. — Такова жизнь.
Молодой оперативник улыбнулся.
— Ты прав, и ещё одна истина заключается в том, что, стоит им залезть в дерьмо обеими ногами, и отмываться приходится таким людям, как мы с тобой. — Встав, он прошёл к туалету, чтобы умыться. Глядя в зеркало, Динг понял, как хорошо, что им предстоит провести сутки в «безопасном» доме ЦРУ. После длительного перелёта хотелось принять душ, побриться и отдохнуть, прежде чем перевоплотиться в того, кем он должен стать при выполнении операции. Может быть, даже начать делать заметки для своей диссертации.
