В интересах государства - Бивор Энтони (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
– О чем ты думаешь? – спросила Ева – молчание становилось невыносимым.
– Да так, прикидывал, когда пойти на разведку.
– Прихватишь с собой винтовку?
– Нет, винтовку я возьму только вечером; если нас сейчас обнаружат, а мы будем не вооружены, они ничего не смогут доказать. Винтовку я хочу спрятать где-нибудь поблизости.
Ева с минуту задумчиво смотрела на него, а потом снова легла навзничь на землю.
Брук с горечью подумал, что этот новый акт пьесы опять отдалил их. Оба они сейчас воздвигают преграду, хотя, быть может, и к обоюдной пользе. Ева изображает из себя девицу на пляже, чей дружок намерен покинуть ее ненадолго, чтобы получить деньги по чеку. Еще два дня назад он одобрял это притворство, но теперь уже сомневался, нужно ли оно. И однако же, ему по-прежнему хотелось спрятать под камнем винтовку и уехать куда глаза глядят. Стоит ему дотронуться до Евы, и соблазн станет неодолимым. Возникнет дилемма – оставаться ли в безопасном убежище или обнаружить себя.
Припев той песенки, что он утром слышал в кафе, навязчиво звучал в мозгу, словно заезженная пластинка. Мотив ее, ассонансный и немелодичный, тем не менее переворачивал все внутри. Он рождал надежду и отчаяние, разочарование и злость на обстоятельства, из-за которых приходится подавлять в себе влечение. Брука вдруг охватила лютая ярость – до чего ему опротивели все эти искусственные ограничения и препятствия.
Ему так хотелось помечтать о будущем, однако это было бессмысленно, пока он не убьет Иньесту. Сознание, что иначе не обрести свободы, душило его. Ведь и потом их еще ждут ловушки, полицейские заслоны на дорогах, вертолеты; их будут преследовать, словно диких зверей, растерзавших своего дрессировщика. А звери, точно в кошмарном сне, будут нестись, пытаясь избежать силков, расставленных неумолимой машиной. Брук слишком хорошо знал, как прекрасно она налажена.
– А ты не намерен отдохнуть? – спросила Ева.
Брук посмотрел на нее и улыбнулся. Ева лежала полураздетая на бесцветной высохшей земле и казалась такой беззащитной.
– Ну как, остыла? – поигрывая прутиком, спросил он.
– Более или менее. Почему ты все-таки не последуешь моему примеру?
– Искушение велико, – сказал он, – но, пожалуй, я пойду прямо сейчас.
– Почему?
– Сейчас ведь время сиесты.
Интересно, подумала Ева, неужели он и вправду уходит из-за сиесты – нет, холодный расчет, бесспорно, берет в нем верх. Наверно, его поведение утром объяснялось тем, что ему просто захотелось разрядки. Беспощадная жесткость, видимо, сочетается в нем с сентиментальностью. Ева молча наблюдала, как Брук повесил на шею бинокль и спрятал его под рубашку.
– А мне что делать в твое отсутствие? – ровным тоном спросила она.
Брук взглянул на нее, затем склонился над сумкой и принялся что-то в ней искать.
– Понаблюдай за дорогой и отмечай все, что на ней произойдет.
Ева кивнула, хотя заподозрила, что просит он ее об этом лишь для того, чтоб она не чувствовала себя бесполезной. Брук передал ей подзорную трубу в пластмассовом футляре.
– Тебя интересует что-то конкретное?
– Да, медленно идущие машины с двумя пассажирами. Но будь осторожна и не направляй трубу на солнце, чтобы не было бликов. Прикрывай стекло рукой.
– Хорошо, – нехотя согласилась Ева. – И надолго ты уходишь?
– Часа на два. – Брук сложил крупномасштабную карту. Потом наклонился, поцеловал Еву в лоб и ушел. Это разозлило ее еще больше. Этакий покровительственный жест – не волнуйся, мол, детка. Как только Брук скрылся из виду, Ева в сердцах закурила. Странно, как быстро раздражение почти целиком вытеснило страх. Но Ева тут же поняла, что страх накатывает волнами – совсем как боль, когда отходит наркоз.
23
Только по французскому репродуктору можно услышать такой милый голос, разрешающий курить. Сэму Шерману как-то говорили, что подобный эффект достигается особого рода модулированием, но он не знал, верить этому или нет. Во всяком случае, ему куда приятнее было слушать девочку из «Эр Франс», говорившую по-английски, чем вымученный французский, на каком изъяснялись стюардессы британских авиакомпаний. Он посмотрел в окно – тени облаков скользили там, далеко внизу, по то и дело менявшемуся пейзажу.
Хоть бы принесли чего-нибудь выпить, подумал Шерман и тут же вспомнил, что не узнал, будут ли кормить во время полета. Он повернулся к проходу, чтобы перехватить кого-нибудь из экипажа. Старательно причесанная брюнетка успокоила его, заверив, что кормить будут, и он благодарно ей улыбнулся. Да, женственности ей не хватает, подумал Шерман, но хорошо, что хоть лицо у нее собственное. Он терпеть не мог эту американскую манеру – переделывать себе нос, чтобы кончик смотрел вверх и ноздри были постоянно раздуты.
Шерман развернул «Геральд трибюн» и тупо уставился в газету, как вдруг внимание его привлек бледный мужчина в очках, тяжело поднявшийся с кресла в двух рядах впереди него. Шерман оглядел его, когда он проходил мимо, направляясь в хвост самолета. Это безусловно был тот же человек, что сидел в машине в аэропорту Хитроу. За рулем у него был офицер в штатском, который мешал Шерману накануне. Шерман тогда вздохнул с облегчением, увидев, как он отправился в Лондон, а он, видимо, поехал за последними инструкциями. Шерман пришел в такое возбуждение, обнаружив подтверждение своих подозрений, что даже забыл позвонить Грэйсону. Он пытался дозвониться ему перед отъездом из гостиницы, но того не оказалось в номере.
Полицейский вернулся на свое место, и Шерману вдруг захотелось подсунуть ему газету с сообщением о смерти Бэйрда. Он усмехнулся, тайно радуясь своей осведомленности, и принялся обдумывать, что делать дальше. Полицейского, конечно, встретят французские коллеги. И сразу же увезут его, а он, Шерман, в это время будет проходить таможню и разыскивать заказанную им машину. Правда, это не так уж важно, успокоил он себя: ведь они наверняка поедут на виллу Гамильтона. А ему, за неимением нот, придется играть по слуху.
Деннис Сайкс отрицательно мотнул головой, когда стюардесса спросила, не хочет ли он чего-нибудь выпить. Ему не терпелось узнать, засекли того парня или еще нет. Бек правильно считал, что не надо наводнять местность своими людьми, но Сайкса волновало, как же он тогда справится со своей задачей. Самое главное, сделать все аккуратно, изящно, без грубых швов. До сих пор им здорово везло, и он надеялся, что и впредь удастся держать под контролем средства массовой информации.
Стюардесса принесла на вместительном подносе обед, и Сайкс заставил себя пожевать, хотя от волнения есть совсем не хотелось. От того, как пройдет эта операция, зависело будущее его отдела. До сих пор Сайкса почти не в чем было упрекнуть, но, случись под конец хоть малейшая ошибка, отвечать будет он один. Слишком многие были недовольны полученной им недавно властью.
Сайкс презирал полицейских, искавших популярности. И вообще его не интересовали знаменитости, о которых писали газеты, – это были либо люди самовлюбленные, либо будущие сочинители мемуаров. Сайкс же стремился выдвинуться лишь для того, чтобы насадить повсюду свои идеи и методы. Он не приписывал их только себе – все его единомышленники стремились к одному: предотвратить малейшую угрозу существованию своего общества.
Когда им, наконец, велели пристегнуть ремни и потушить сигареты – самолет шел на посадку в аэропорту Марсель-Мариньян, – Сайкс вздохнул с облегчением. Он поднял белую пластмассовую шторку, чтобы лучше видеть расстилавшийся внизу ландшафт. Насколько он помнил, Мариньян находится не на побережье, но, когда самолет стал снижаться, внизу мелькнуло Средиземное море. Самолет приближался к земле, и руки Сайкса крепко вцепились в подлокотники; он весь сжался, когда колеса коснулись взлетно-посадочной полосы. Он никогда не любил летать.
Пока они подруливали к зданию аэропорта, Сайкс вытащил из-под ног солидный портфель и стал высматривать за окном полицейскую машину. Он прошаркал за другими пассажирами к передней двери – ее уже открыли – и коротко кивнул в ответ на прощальную улыбку стюардессы. Это всегда немного его раздражало. На верхней ступеньке он чуть-чуть задержался и огляделся. Ветер крепчал, над морем громоздились облака. Сайкс оглянулся на здание аэропорта и увидел, как «пежо»-универсал остановился у входа в помещение, где проверяют паспорта. Сайкс направился к машине; из нее вышли двое.
