Протокол «Сигма» - Ладлэм Роберт (бесплатная регистрация книга .txt) 📗

Бен обнял ее обеими руками, прижал к себе, желая поддержать и утешить женщину, которую любил его брат, и почувствовал, что у него из глаз тоже полились слезы.

Асунсьон, Парагвай

В аэропорту Асунсьона Анну остановил толстомордый парагвайский таможенник в голубой рубашке с короткими рукавами и при галстуке. Глядя на его волосы и цвет лица, Анна могла с уверенностью сказать, что он, как и большинство парагвайцев, был метисом, потомком многочисленных браков между испанцами и индейцами.

Он окинул Анну оценивающим взглядом, а потом ткнул пальцем в сумку, которая была у нее с собой, жестом потребовав открыть ее. Задав несколько вопросов на языке, который, если отбросить страшный акцент, мог бы сойти за английский, он снова посмотрел на Анну – в этом взгляде очевидное разочарование смешивалось с нескрываемым негодованием – и взмахом руки позволил ей пройти.

Анна ощущала себя примерно так же, как преступник, перевозящий наркотики. Согласно обычным инструкциям для федеральных служащих, прибывший в страну агент должен был отметиться в местном посольстве, но она вовсе не собиралась так поступать. Слишком уж большой была опасность утечки. Но в случае каких-нибудь неприятностей ей позднее придется отвечать за нарушение протокольного порядка.

В переполненном зале аэропорта она разыскала телефон-автомат. На то, чтобы разобраться, как здесь использовать телефонную карточку, ушла еще пара минут.

На ее автоответчике оказалось сообщение от Арлисса Дюпре, который требовал, чтобы Анна сказала, когда она вернется к своей работе в УСР. А затем следовало сообщение от сержанта Арсено из Конной полиции. Токсикологическая экспертиза была закончена. О результатах он ничего не сообщил.

Когда Анна дозвонилась до штаб-квартиры Конной полиции в Оттаве, ей пришлось ждать у телефона добрых пять минут, прежде чем там разыскали Рона Арсено.

– Анна? Как ваши дела?

Ей все стало ясно уже по его интонации.

– Ничего, да?

– Мне очень жаль, – Нисколько ему не жаль! – но, боюсь, что вы даром потеряли здесь время.

– Мне так не кажется. – Анна изо всех сил старалась скрыть свое разочарование. – Само наличие следа от инъекции – уже существенный факт. Вы не будете против того, чтобы я поговорила с токсикологом?

Он на секунду заколебался.

– Почему бы и нет, но вряд ли это хоть что-нибудь изменит.

– Но в любом случае ничему не повредит.

– Да, наверно, вы правы. – Арсено продиктовал ей телефонный номер в Галифаксе.

Аэропорт сотрясался от шума самолетов и голосов мельтешащих людей, так что расслышать собеседника, находившегося на расстоянии в четверть меридиана, было довольно трудно. Токсиколога звали Денис Виз. Его высокий хриплый голос мог принадлежать человеку любого возраста – от двадцати до шестидесяти лет.

– Мы провели все до одного те анализы, которые вы указали, и еще несколько сверх того, – как бы оправдываясь, заявил он.

Анна попыталась представить его себе и решила, что он должен быть маленьким и лысым.

– Я вам очень признательна.

– Вы знаете, что это была чрезвычайно дорогостоящая работа?

– Мы оплатим ее. Но позвольте мне задать вам еще один вопрос: существуют ли такие вещества… такие токсины, которые могут переходить из крови в мозг, а потом не выводятся обратно? – Артур Хаммонд, ее эксперт по ядам, мимоходом упомянул и о таком сценарии.

– Полагаю, что существуют.

– И их можно найти только в спинномозговой жидкости?

– Я не стал бы полагаться на это, хотя такое возможно. – Токсиколог говорил сдержанно; его, судя по всему, не вдохновляли новые теории Анны.

Анна немного подождала и, когда убедилась в том, что продолжения не последует, задала очевидный вопрос:

– Как насчет спинномозговой пункции?

– Невозможно.

– Почему?

– Во-первых, невозможно сделать пункцию на мертвом теле. Нет давления. Вещество не выйдет наружу. И, во-вторых, тела уже нет.

– Похоронили? – Анна закусила нижнюю губу. – Проклятье!

– Сегодня вечером, наверно, состоится панихида. Тело уже перевезли в погребальный зал. А похороны завтра утром.

– Но вы могли бы попасть туда, не так ли?

– Теоретически да, но зачем?

– Ведь водянистая влага [22] это почти то же самое, что и спинномозговая жидкость?

– Да.

– Вы можете взять ее пробу?

Пауза.

– Но вы не заказывали такой пробы.

– Я только что ее заказала, – ответила Анна.

Меттленберг, Санкт-Галлен, Швейцария

Лизл надолго умолкла. Слезы, только что обильно струившиеся по щекам и падавшие на воротник простенькой хлопчатобумажной блузки, начали высыхать.

Конечно же, это была она. Как он мог не догадаться с первого взгляда?

Они расположились на переднем сиденье ее автомобиля. Стоять на открытом со всех сторон асфальтовом островке бензоколонки было слишком уж опасно, сказала она, едва к ней вернулось самообладание. Бен вспомнил, как недавно вот так же сидел рядом с братом в грузовике Питера.

Женщина смотрела вперед через ветровое стекло. Стояла полная тишина, которую нарушал лишь шум изредка проезжавших автомобилей – хриплые короткие завывания сигналов грузовиков.

В конце концов она заговорила:

– Вам опасно находиться здесь.

– Я принял меры предосторожности.

– Если кто-нибудь увидит вас со мной…

– То подумает, что это Питер, ваш муж.

– Но если те люди, которые убили его, которые знают, что он мертв, каким-то образом выследили меня…

– Если бы они выследили вас, то мы с вами сейчас не сидели бы здесь, – веско заметил Бен. – Вы уже были бы мертвы.

Лизл опять умолкла. Затем спросила:

– А как вы сюда добирались?

Бен подробно рассказал о частных самолетах и случайных автомобилях, которые он использовал на своем окольном пути. Он знал, что описание принятых им предосторожностей поможет ей успокоиться. Женщина кивнула, и в ее глазах он увидел благодарность.

– Насколько я себе представляю, все эти предосторожности стали главной частью вашего с Питером образа жизни, – сказал Бен. – Питер рассказал мне, что это вы изобрели его ложную смерть. Это было блестяще.

– Если бы это было так блестяще, как вы говорите, – с печальной иронией ответила Лизл, – им никогда не удалось бы снова найти его.

– Нет. Я виню в этом только себя. Мне не следовало никогда приезжать в Швейцарию. Не окажись я здесь, эти паразиты не вылезли бы из своих щелей.

– Но откуда вы могли знать, как на самом деле обстоят дела? Вы же не думали, что Питер жив! – она повернулась и посмотрела ему прямо в глаза.

Ее кожа была очень бледной, почти прозрачной, а каштановые волосы отливали темным золотом. Она была очень стройной; простую белую блузку приподнимали небольшие идеально округлые груди. Ее красота казалась чрезмерной, даже экстравагантной.

Ничего удивительного, что Питер решил расстаться со всем, что у него было, чтобы прожить жизнь с этой женщиной. Бен чувствовал властную притягательность этой красоты, но твердо знал, что никогда в жизни не поддастся этому влечению.

– Вы живете не под своим настоящим именем, – заметил он.

– Конечно, нет. Все мои местные знакомые знают меня под другим именем. Я совершенно официально поменяла его. Маргаритой Хубли звали сестру моей бабушки. А насчет Питера им было известно только то, что он был моим дружком, канадским начинающим писателем, которому я немного помогала. Они знали его тоже под другим именем…

Ее голос упал до шепота; она умолкла и на несколько секунд уставилась в темное окно.

– Тем не менее он продолжал поддерживать кое-какие из своих контактов – с теми, кому он безусловно доверял. Он называл их своей «системой раннего оповещения». А потом, несколько дней назад, когда ему позвонили и рассказали о кровопролитии на Банхофштрассе… Он понял, что там произошло. Я умоляла его ничего не делать. Но нет, он настоял на этом! Сказал, что у него нет выбора. – Черты ее лица исказились в презрительной гримасе, голос сорвался на пронзительное рыданье. Сердце Бена сжалось от боли.