Призраки отеля «Голливуд» - Имерманис Анатоль Адольфович (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗
Осмотр достопримечательностей Мун начал с банка Педро Хименеса. Получив у окошка довольно крупную сумму, половину которой незаметно вручил Биллю Ритчи, он попросил клерка проводить его к владельцу банка.
— Вы чем-то недовольны? — растерялся клерк.
— Тем, что задаете ненужные вопросы! — отрезал Мун.
Кабинет Педро Хименеса напоминал выставку старинного оружия. Щиты, копья, алебарды. За покрытым искуснейшей резьбой огромным столом возвышалось похожее на трон кресло, увенчанное деревянными скульптурами двенадцати апостолов. Оно было пусто. Зато в другом, на фоне красной кожаной обивки, выделялась черная сутана. Падре Антонио! По тому, как он сидел, можно было думать, что он у себя дома.
— Приятная встреча! — Священник захлопнул гроссбух и вкрадчивым голосом пригласил: — Садитесь! Владелец сейчас придет.
— Здравствуйте, падре! — Росита, стоявшая у дверей, шагнула вперед.
— Нет, нет! — поднял руку падре Антонио. — Пойдите подышать свежим воздухом, я переведу не хуже вас.
— Как угодно! — Росита вышла.
— Почему вы ее услали?
— Слишком красивая, — задумчиво сказал священник. — Не советую доверять красивым женщинам.
— А вам?
— Мне можно. Пока наши интересы не столкнутся. — Казалось, из-под седых косматых бровей на Муна с угрозой нацелились два дула. — Эвелин Роджерс должна выйти замуж за Рамиро Вилья.
— Вернее, за папу римского, — усмехнулся Мун. — Поскольку я не собираюсь сватать ее за патриарха константинопольского, не вижу никаких причин говорить со мной таким тоном.
— Она сильно изменилась, и виноват в этом Хью Браун! — Падре Антонио в упор взглянул на своего собеседника.
— А я тут при чем? — Пожав плечами, Мун быстро перевел разговор на более нейтральную тему. — Не понимаю, почему вы так стараетесь спасти именно ее душу, а не любую другую?
— Нет дела более угодного богу, чем вернуть в лоно истинной церкви великого грешника, — немного высокопарно объяснил священник.
— Что ж, возьмитесь за меня! — предложил Мун. — По части грехов я тоже представляю собой некоторую ценность.
— Из вас в лучшем случае получился бы верующий богохульник… — Падре Антонио неожиданно рассмеялся. — Можете меня не опасаться. Таких, как вы, я оставляю в покое. Вы ведь видели моего негра. Как был, так и остался язычником. У него есть божок, слепленный из хлебной мякины. Сначала помолится, а потом съест.
— Довольно удобная религия. Но от хлебного божка до католического бога не такое уж большое расстояние.
— Во всяком случае, недостаточно большое, чтобы помешать стать католиком. Но как язычник он меня больше устраивает. Слуга знает только один из языков банту, и я единственный человек, который его понимает, поэтому он мне так предан. А прежде чем обратить в католическую веру, необходимо научить латыни.
— Чернокожий слуга, выражающий свою преданность на языке литургий, — это довольно оригинально, — съязвил Мун.
— Но вы забываете, что на той же латыни он мог бы меня предать, а это не слишком оригинально, — жестко ответил падре Антонио.
Мун невольно съежился.
— Между прочим, кто такой святой Хулиан? — спросил он, вспомнив полученную от дона Бенитеса лубочную открытку. Спросил просто так, чтобы хоть чем-то разрядить гнетущую атмосферу. Он чувствовал себя чуть ли не преступником, представшим перед всевидящим оком святой инквизиции.
— У нас столько святых, сколько абонентов в телефонном справочнике… Между нами говоря, святые не моя специальность. Бог нуждается не в святых угодниках, а в солдатах, в людях, которые стойко переносят страдания и мужественно умирают.
— И если надо, так же мужественно убивают? — с вызовом спросил Мун.
— Если надо — да! Но живой союзник ценнее мертвого врага. — Падре Антонио сменил угрозу на мирное предложение. — Не советую вам слишком доверять генералу Дэблдею.
— Это совет в счет будущего союза?
— Расценивайте как угодно. Я бы рассказал вам больше, если вы, в свою очередь, скажете мне, кто такой Хью Браун.
— А ваше мнение?
— Я навел справки. Он не сын пуговичного короля, у того Брауна вообще нет сыновей. Остальное рассчитываю услышать от вас. Вы знаете, кто такой Хью Браун?
— Возможно. Но если бы все делились своими тайнами, на свете стало бы скучно жить. Я, например, не спрашиваю вас, почему клерк панотаросского отделения после моего визита звонил именно вам.
— О, это все очень просто. Клерк знал, что я еду в Малагу, и просил меня передать насчет чека. А к банку я имею самое непосредственное отношение. Он принадлежит нашему ордену «Дело господне». Вы удивлены? В наш век вульгарного материализма трудно бороться за духовные ценности, если не опираешься на материальные. — Священник с улыбкой показал на гроссбух. — Мы первые поняли эту истину и этим гордимся. Разве мы имели бы в правительстве представителей нашего братства, если бы за нами не стояла реальная сила?
— Поздравляю! — Мун не смог удержаться от иронии. — Судя по моему знакомству с Испанией, ваши святые министры, очевидно, считают: чем более тощий кошелек у мирян, тем крепче их вера в провидение божье.
В кабинет вошел низенький господин с конторскими книгами под мышкой. Увидев Муна, он поморщился и что-то властно сказал по-испански, очевидно предлагая подождать за дверью, пока не закончит разговор с падре Антонио. Священник бросил ему какую-то испанскую фразу. Недовольная гримаса на лице Педро Хименеса сразу же уступила место почтительной улыбке. Мун изложил цель своего визита. Банкир закивал:
— Да, да. — Падре Антонио почти синхронно переводил каждое его слово. — Я отдал чек, предъявленный к уплате сеньоритой Гвендолин, на экспертизу и как раз сегодня получил заключение. Подпись сеньоры Шривер, к моему крайнему прискорбию, подделана.
— Вы заявили в полицию?
— Боже упаси! Мистер Шривер слишком выгодный клиент. Это его семейное дело, в которое я принципиально не вмешиваюсь.
Мун, довольно посвистывая, вышел на улицу. Билль Ритчи стоял перед витриной и любовался своим отражением — в отличие от Роситы Байрд, рассматривавшей одетые в ослепительные платья манекены. А в джипе с вечной сигаретой в зубах и обычным безучастным видом сидел Милс.
— Достали билеты? — осведомился Мун.
— Свободных мест не было, но я пошел к начальнику аэропорта и все уладил.
— Ого! Вы прогрессируете!
— Куда везти? На аэродром? — Милс, видимо, не считал, что реагировать на комплименты входит в его служебные обязанности.
Мун быстро оценил ситуацию. Сперва надо отделаться от Роситы Байрд. Что касается Милса, то до отлета что-нибудь да придет в голову.
— Что ж, — взглянул он на часы, — пожалуй, пора… Мисс Росита, я передумал. Со мной поедет мистер Ритчи. В отличие от вас он знает Гвендолин Шривер в лицо. А в данном случае это важнее, чем безукоризненный перевод и соответствующая внешность. В ваших услугах сегодня я больше не нуждаюсь. Посидите в каком-нибудь кафе, Милс заедет за вами.
Против ожидания Росита сразу же согласилась.
— Сержант, заезжайте за мной в кафе «У маркиза Лариоса». Желаю вам обоим счастливого полета.
Мун подождал, пока белый китель исчез за углом. Влезая в джип, он увидел белую спортивную машину «мазератти», мчавшуюся на большой скорости в том же направлении. Она сразу же затерялась в уличном потоке.
В аэропорту Мун пригласил своих спутников в ресторан и оставался там до самой последней минуты. На каждое напоминание Милса, что уже пора идти, Мун с несговорчивостью охмелевшего человека отвечал, что еще одну рюмочку они успеют пропустить. И только когда громкоговоритель уже в третий раз поименно пригласил запоздавших пассажиров занять места, он швырнул официанту банкнот и, таща за собой еле поспевавшего за ним Ритчи, проскочил контроль.
Подбежав к самолету, сунул вконец растерявшемуся актеру билет и подтолкнул к трапу. Сам он при этом напряженно наблюдал за барьером, где остался Милс. Различить его среди других провожающих было невозможно — лица, расплываясь, смутно белели в темноте. Поэтому Мун надеялся, что Милс, в свою очередь, не видит его. В ту минуту, когда доставивший багаж автофургон тронулся, Мун, улучив момент, никем не замеченный, прыгнул в него и, таким образом, выехал с аэродрома.
