Межконтинентальный узел - Семенов Юлиан Семенович (книги читать бесплатно без регистрации полные TXT) 📗
Именно здесь-то он и устроился (позвонив предварительно в Пицунду, чтобы узнать, каким рейсом Ирина возвращается с юга), углубившись в чтение папки, переданной ему генералом. У того по-прежнему в поле зрения два аспекта одной, как ему казалось, проблемы: тончайшие нюансы на переговорах в Женеве и при этом дело Пеньковского, все его связи, особенно московские; парижские и лондонские были уже отработаны досконально, заново изучены и перепроверены, методика связи с британской разведкой и ЦРУ — тоже; генерал пытался — Славин понял это по его осторожным карандашным пометкам — найти в показаниях Пеньковского и всех опрошенных свидетелей хотя бы намеки на имена, дружеские клички, ласковые прозвища, а возможно, и фамилии, каким-то образом обойденные предварительными исследованиями. Генерал шел от вполне логического построения: коль скоро профессора Иванова в научный центр рекомендовал Пеньковский, а Иванов с давних лет дружил с Кульковым, возникал вопрос, на который необходимо получить точный ответ: не пересекались ли пути этих людей? А если пересекались, то когда? Где? На какой почве?
Славин открыл папку, к которой была приколота записка генерала: «Поглядите, любопытно, хорошо бы и в этом материале постараться еще и еще раз поискать связи. Генерал Васильев ждет Вашего звонка».
Вопрос: В среде товарищей и собутыльников вы пользовались возможностью узнавать военные тайны?
Пеньковский: Да.
Вопрос: Вы их спрашивали?
Пеньковский: Нет, они сами по пьянке выбалтывали.
Вопрос: Вы сказали, что у вас были собутыльники. Это что, ваши постоянные друзья и товарищи или случайные люди, встречавшиеся только в ресторанах?
Пеньковский: У меня не было настоящих, близких друзей с большой буквы, потому что, если бы такие были, я бы мог проговориться: в порядке совета, помощи… А те, которые ко мне обращались с какими-то просьбами (я с удовольствием их выполнял), были не прочь разделить со мной бутылку коньяку с лимоном.
Вопрос: А кто платил?
Пеньковский: Когда инициатива принадлежала мне, я платил. Когда меня приглашали, то платил тот, кто приглашал. Или платили вместе. Я не был стеснен в денежных средствах. Поэтому, когда мне разведчики прислали деньги, они этим меня обидели.
Вопрос: Значит, вы работали на английскую и американскую разведки бескорыстно?
Пеньковский: Я знал, что мой труд ими оценивается очень высоко. Нельзя сказать, что я все это делал бескорыстно, это было бы враньем. Я знал, что там откладывается на мой счет на будущее и, когда будет нужно, я смогу получить за все, но за полтора года моей преступной связи с ними я от них денег не получал. Мне прислали три тысячи рублей, я сказал об этом чистосердечно, хотя мог бы и утаить. Я сделал жест: купил подарки (серебряные вещи) и вместе с пакетом с деньгами попросил Винна передать разведчикам.
Вопрос: Скажите, какие-нибудь вещи вы получали из-за границы?
Пеньковский: Из-за границы я получал вещи, которые мне привозил Гревилл Винн по моей просьбе. За эти вещи я с ним всегда расплачивался, не желая быть у него в долгу, потому что он человек бизнеса, да и к чему он будет мне покупать за свои деньги?
Вопрос: Не была ли это оплата за услуги?
Пеньковский: Никак нет. Гревилл Винн никогда никаких ценных подарков мне не привозил, а привозил лишь различные безделушки, сигареты, виски, пластинки.
Славин подолгу вчитывался в каждое слово, не то что фразу; однажды Степанов сказал ему: «Старик, твое армянство просматривается именно в том, как ты читаешь; предки по маминой линии, видимо, носили в мешках землю на камни в горах, чтобы создать себе поле. Все это, конечно, прекрасно, но, читая таким образом рассказ или роман, не выхолащиваешь ли ты мысль, заложенную в словах писателя, постепенно заменяя ее своею? Не навязываешь ли ты себя той литературе, которую читаешь?» — «Вряд ли, — после долгого раздумья ответил тогда Славин. — Да и потом литература — одно, а работа — совсем иное. Я от рождения достаточно доверчивый человек и качество это в себе, честно говоря, ценю. Но служба в контрразведке приучила к тому, чтобы проверять значение каждого слова — а за словом стоит человек, не кто-нибудь, — и только после этого принимать решение, которое отмене не подлежит».
Славин поднялся, подошел к телефону, набрал номер генерала Васильева — живая энциклопедия, о Пеньковском знал все, вел его дело как-никак.
— Александр Васильевич, это Славин…
— Наконец-то, — усмехнулся тот, — генерал уж трижды звонил, жду не дождусь!
— Так ведь к вам неподготовленным приходить страшно, — в тон ему ответил Славин, — ам — и нет полковника! Я предпочитаю самолично изучить все, что можно… Хотя все равно без вас я так ничего до конца и не пойму.
— Будет тебе, — вздохнул Васильев, — все поймешь прекрасно и без меня… Когда приедешь?
— Мне хотелось бы еще раз прочитать фрагмент речи защитника Апраксина… И показания свидетелей…
— Ты со свидетелей начни, Виталик, — сказал Васильев. — А я тут еще помаракую, что тебе может пойти на пользу…
— Спасибо, Саша, — ответил Славин; один на один он говорил с Васильевым на «ты», испытывая к этому человеку чувство огромной симпатии: он того заслуживал…
Славин вернулся к столику и принялся заново читать допросы свидетелей, медленно ведя остро отточенным грифелем по строкам; кое-где ставил точки на полях, заметные лишь ему одному.
Председательствующий: Вы знаете Пеньковского?
Свидетель Русаков: Да.
Председательствующий: Какие у вас были с ним взаимоотношения?
Свидетель Русаков: Нормальные.
Председательствующий: Подсудимый Пеньковский, вы знаете свидетеля?
Пеньковский: Да, свидетеля Русакова я знаю.
Председательствующий: Какие у вас взаимоотношения?
Пеньковский: Взаимоотношения с ним были нормальные.
Председательствующий: Свидетель Русаков, что вам известно по делу Пеньковского? Расскажите суду.
Свидетель Русаков: В подтверждение показаний, данных мною на предварительном следствии, я могу дополнительно показать, что познакомился с Пеньковским лет десять тому назад. Познакомил меня с ним мой приятель Файнштейн Владимир Яковлевич, который отрекомендовал Пеньковского своим земляком, уроженцем Орджоникидзе. Встречался я с Пеньковским, в основном, в компаниях. Были такие моменты, когда я не видел Пеньковского по году и более. Встречались мы на стадионе, в кафе, в ресторанах, ходили в театры. В основном, Пеньковского я видел только в вечерние часы. Зная, что Пеньковский выезжает за границу, я считал, что он человек проверенный, и никаких подозрений в отношении его у меня не было. Хотя сейчас многие и говорят: «Его физиономия мне не нравится» — и прочее. А один знакомый говорит, что он знал, что Пеньковский не читал даже и газет. Я этого не знал и не замечал.
Летом прошлого года Пеньковский обратился ко мне с просьбой, не смогу ли я освободиться к концу дня, с тем чтобы на автомашине подвезти с аэродрома одного нужного человека, его приятеля, который работает в нашем посольстве в Лондоне. Без особого энтузиазма я согласился, и мы поехали в Шереметьево. Меня это не удивило, я видел, как Пеньковский работал с японской делегацией, встречал и другие делегации у подъездов и прочее. Когда мы приехали на аэродром в Шереметьево, он пошел встречать, а я остался в автомашине, не представляя, кого я буду везти. Через некоторое время Пеньковский подошел ко мне в сопровождении гражданина, которого я раньше не видел. Пеньковский сказал: «Это наш друг. Ты не будешь возражать, если мы его подвезем?» Они сели сзади в машину, я был на водительском месте, и мы тронулись по направлению к гостинице «Украина».
Председательствующий: А кто был этот друг?
Свидетель Русаков: Как сейчас выясняется, это был Винн. Я его никогда не видел, и Пеньковский меня с ним не знакомил. Когда мы ехали в машине, Пеньковский и Винн разговаривали на английском языке. Изредка Пеньковский мне как бы переводил, о чем они говорят: например, какая в Лондоне сейчас погода. В общем, Пеньковский пытался показать, что держит меня в курсе их разговора.
Председательствующий: Винн как-то поблагодарил вас за встречу?
Свидетель Русаков: Я попросил Пеньковского спросить Винна, как он доехал в моей старенькой машине. Винн ответил, что доехал он хорошо, оставил мне пачку или две сигарет как презент. После того как Пеньковский вернулся из гостиницы, мы поехали к его дому. Пеньковский сказал, что это наш работник, нужный человек. Я удивился: как же может англичанин быть нашим работником!
Председательствующий: Расскажите о ваших встречах с Пеньковским.
Свидетель Русаков: С Пеньковским мы встречались в разное время, но, как я уже сказал, в основном, вечером. Бывали с ним в кафе, в ресторанах, часто вместе обедали. Так как Пеньковскому звонить было бесполезно, то он звонил или мне на работу, или моему приятелю, и мы встречались. Иногда просто гуляли по улице, заходили в ресторан или кафе обедать после рабочего дня. Никаких разговоров антисоветского характера ни с ним, ни с моими друзьями мы не вели. Подозрений и сомнений у меня в отношении Пеньковского не было. Я познакомил его с подругой своей приятельницы Галиной. Вопреки нашим ожиданиям, у них вспыхнула большая любовь. Пеньковский ею увлекся. Во всяком случае, они часто встречались; она не знала ни домашнего, ни служебного телефона Пеньковского, и мой домашний телефон был как бы связным пунктом между ними.
Председательствующий: Коммутатором?
Свидетель Русаков: Да, коммутатором. Галя звонила мне и спрашивала, не звонил ли Олег; так же звонил мне Пеньковский и просил передать Гале, когда он встретится с нею. Это, может быть, было три-четыре, а может, пять раз. Галя работала недалеко от ресторана «Баку», и в обеденный час Пеньковский несколько раз просил меня встретиться с Галей и войти с ней в ресторан, так как ему якобы йыло неудобно делать это: он женат, а я разведенный. Я в свой обеденный час подъезжал к ресторану, встречался с Галей и входил с нею ресторан, где уже за столиком сидел Пеньковский. Так как это был обеденный перерыв, то все обходилось без каких-либо выпивок. После обеда я выходил с Галей и провожал ее до работы. Был он с ней раза два у меня дома в гостях.
Еще я встречал с Пеньковским женщину по имени Лида. Пеньковский сказал, что она очень хорошо и внимательно к нему относилась в госпитале; какие отношения у него были с этой Лидой, мне не известно.
Были еще две женщины, с которыми Пеньковский меня познакомил. Это жены военнослужащих — Зоя и Тамара. С ними как-то один или два раза мы встречались на квартире у Зои. Затем я один встречался с Тамарой, а встречался ли Пеньковский с Зоей еще, мне не известно.
И последний случай. Как-то с друзьями мы были на футболе. Пеньковский сказал, что будет нас ждать с девушкой в гостинице «Советская». После футбола мы зашли в ресторан, и действительно, там сидел с девушкой Пеньковский; имени и фамилии ее не знаю; он сказал, что это секретарь начальника управления или отдела, где он работает. Вскоре он с нею вышел. Какие отношения с этой девушкой, мне тоже не известно.
Председательствующий: Прошу ответить на вопросы народного заседателя генерал-майора Марасанова.
Народный заседатель Марасанов: Как часто вы посещали рестораны вместе с Пеньковским?
Свидетель Русаков: Начиная с весны шестьдесят второго года раза два-три в месяц.
Народный заседатель Марасанов: Кто платил по счетам?
Свидетель Русаков: Чаще платил он, потому что он говорил, что больше нас получает. Когда мы ходили с Галей, то он приглашал и платил.
Народный заседатель Марасанов: А вы всегда ходили с женщинами?
Свидетель Русаков: Чаще мы встречались в ресторане без женщин.
Народный заседатель Марасанов: Кроме ресторанов где еще Пеньковский встречался с Галей?
Свидетель Русаков: Один-два раза он был с нею у меня Дома.
Народный заседатель Марасанов: Что, ваша квартира была местом свиданий для Пеньковского?
Свидетель Русаков: Они были один-два раза.
Народный заседатель Марасанов: Вам известно, какие подарки Пеньковский делал знакомым женщинам?
Свидетель Русаков: Я как-то даже иронизировал по этому поводу. Меня удивляло, что он балует Галю. Он подарил ей туфли, часы и кофточку и просил ее не говорить об этом нам, чтобы мы не смеялись. Она разболтала одной девушке, и мы узнали об этом.
Народный заседатель Марасанов: А вам лично Пеньковский ничего не дарил?
Свидетель Русаков: Из мелких сувениров — бумажник ремешок для часов, зажигалку, брелок для ключа, флакон туалетной воды.
Народный заседатель Марасанов: Насколько я понял, вы хорошо знали Пеньковского, в течение длительного времени дружили с ним, выпивали вместе. Не можете ли вы сказать суду, каков кругозор интересов Пеньковского?
Свидетель Русаков: На предварительном следствии я высказывал свое мнение. Сейчас, после этого страшного события все узнали, что это за человек, а тогда я не мог думать на этот счет. Особых ненормальностей в его поведении я не наблюдал. Во время встреч он за пределы разговоров бытового, гастрономического характера не выходил. Не проявлял интереса ни к литературе, ни к музыке, ни к искусству.
Народный заседатель Марасанов: У меня нет вопросов.
Председательствующий: Товарищ прокурор, у вас есть вопросы к свидетелю Русакову?
Прокурор: Да. Свидетель Русаков, скажите, пожалуйста, что это был за вечер или вечеринка, когда вместо бокалов употреблялись туфли любимых дам?
Свидетель Русаков: Был такой случай, когда в день рождения одного моего приятеля мы совместно с Пеньковским и его дамой были в Парке культуры, в ресторане «Поплавок». Я был без дамы, и мне не пришлось пить из туфли. То ли чтобы показать свою любовь к даме или, может быть, так принято на Западе, но действительно, Пеньковский налил из бутылки вино в туфлю и выпил.
Прокурор: На какие темы велись разговоры в ваших компаниях?
Свидетель Русаков: Больше всего Пеньковский любил говорить о жареном куске мяса: «Вот здорово было поджарено мясо, с кровью…» и так далее…
Прокурор: Можно сделать такой вывод, что его интересовало лишь как бы вкуснее поесть, выпить, закусить? Ну и знакомства с дамами?
Свидетель Русаков: Что касается знакомств с дамами, то я не могу об этом так сказать. Что же касается его разговоров, то должен сказать, что он в наших глазах был на важной, ответственной работе, был связан с иностранцами и поэтому говорить с нами о многом ему было не положено. И мы считали, что волей-неволей все разговоры он сводил к чисто гастрономическим, бытовым интересам.
Прокурор: У меня нет больше вопросов к свидетелю.
Председательствующий: Подсудимый П еньковский, у вас есть что-либо сказать по поводу показаний свидетеля Русакова?
Пеньковский: Русаков правильно показал о времени наше-0 знакомства. Только хочу сказать суду, что факт встречи Русакова Винном изложен неточно. Винн привез сигареты мне, а Русакову одну пачку сигарет дал я. Русакова с Винном я не знакомил, так как не считал это нужным. Я его не знакомил ни у машины, ни у гостиницы, и больше Русаков Винна никогда не видел. О Винне я Русакову сказал, что он работник советского посольства в Лондоне, поскольку и советские граждане работают в разных иностранных посольствах.
Председательствующий: Подсудимый Пеньковский, почему вы обманули Русакова?
Пеньковский: Да, тогда я его действительно обманул.
Председательствующий: Вы хотели воспользоваться машиной Русакова для неофициальной встречи Винна?
Пеньковский: Да. В отношении посещений кафе, ресторанов, квартир наших общих знакомых Русаков показал правильно. Эти встречи были, если так можно сказать, в ресторанной обстановке и не располагали к деловому разговору.
Председательствующий: Подсудимый Винн, знакомил ли Пеньковский вас со свидетелем Русаковым?
Винн: Нет, ваша честь.
Председательствующий: Вы знаете его только как шофера, который подвозил вас?
Винн: Да, смутно я его припоминаю, но у меня в памяти нет точных деталей его внешности потому, что он тогда сидел за рулем машины.
Председательствующий: Товарищ комендант, пригласите в зал заседаний свидетеля Файнштейна… Прошу, свидетель Файнштейн, показать, что вы знаете в связи с делом Пеньковского.
Свидетель Файнштейн: Я познакомился с Пеньковским в пятьдесят первом или пятьдесят втором году, точно не помню. Познакомил меня с ним мой товарищ по школе в Орджоникидзе, где я рос. Оказалось, что мы с Пеньковским земляки, жили в одном городе, в одно и то же время, правда, учились в разных школах.
На этой почве, на почве воспоминаний о родном городе, о днях детства, о каких-то общих приятелях, и возникло наше знакомство. Оно продолжалось до самого последнего момента в течение всех этих лет. Когда мы познакомились, Пеньковский был полковником, затем он работал в Госкомитете по координации научно-исследовательских работ. Часто, как мне известно со слов Пеньковского, он выезжал за рубеж. Поэтому в наших встречах были длительные пробелы. Обыкновенно он звонил и спрашивал, как там Игорь Павлович или кто-то еще из знакомых: «Если свободны, давайте встретимся». Встречались мы с Пеньковским в разное время, и часто это происходило на стадионе во время футбольных состязаний. Мы смотрели спортивные соревнования, ходили в кино, в театры, обедали Ресторанах, сидели в кафе. Я человек непьющий, вернее, пью очень мало и не видел, чтобы Пеньковский много пил. Утверждаю, что в на-обществе он выпивал не более ста граммов крепких напитков, а затем переходил на сухие вина. Мы еще над ним посмеивались. Он объяснял это тем, что торопится, что у него дела. Вся его жизнь была расписана по часам: он вечно куда-то торопился. Возвращаясь из-за рубежа, Пеньковский привозил сувениры, зажигалки, брелоки и никчемные вещички, которые щедро раздаривал на моих глазах всем своим знакомым. У Пеньковского был широкий круг знакомств, как он говорил, и я в этом убежден потому, что часто на улице встречались какие-то люди, с которыми он здоровался. Причем это был круг самых разнообразных лиц.
