Медовая ловушка - Млечин Леонид Михайлович (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
В самый ответственный момент к Червонцеву подошел официант:
— Вас срочно просят подойти к телефону.
Чертыхнувшись, Червонцев последовал за ним. В буфетной он взял трубку.
— Олег Иванович, звонят из Министерства иностранных дел, хотят немедленно с вами связаться.
Червонцев узнал голос своего шифровальщика и понял, что сегодня договорить о «мерседесе» ему не удастся. Срочную шифровку из Москвы он обязан прочитать немедля.
Приехав на территорию посольства, Червонцев пошел не к себе в кабинет, а поднялся наверх, в помещение резидентуры. Это было несколько комнат без окон, звуконепроницаемых, оборудованных всеми системами защиты от подслушивания.
В шифротелеграмме из центра говорилось:
«В ближайшие недели следует ожидать попытки покушения на советских дипломатов и офицеров нашего советнического аппарата в сирийских войсках со стороны радикальных элементов палестинского движения.
Примите меры к обеспечению их безопасности. Лично посетите министра иностранных дел, а также командующего сирийским контингентом в Ливане и попросите обеспечить наших дипломатов и советников дополнительной охраной. К вам в помощь отправляем опытного сотрудника на вакантную должность заместителя резидента».
Дитеру Рольнику позвонили из Бейрута в тот день, когда он переехал на новую квартиру в Мюнхене. Западногерманская полиция и контрразведка были уверены, что Рольник, конечно же, давно покинул Германию. Интерпол искал его по всему миру, а он преспокойно жил в Мюнхене.
Ему, правда, сделали в Аммане пластическую операцию, палестинцы помогли обзавестись новыми документами, и он чувствовал себя достаточно уверенно. Каждое утро он плавал в бассейне, а потом возвращался домой завтракать. Едва он вошел в квартиру, как раздался телефонный звонок.
— Дитер, это я, Салим, — услышал Рольник, сняв трубку.
Большего и не требовалось. Голос Рольнику был хорошо известен.
— Дитер, ты нужен. У нас все готово. Ты можешь быстро присоединиться к нам?
Салим принадлежал к числу старых друзей. Последний раз они виделись три месяца назад в Багдаде. Тогда Салим изложил ему свой план и спросил:
— Я могу попросить тебя о помощи, если понадобится?
— Да.
Рольник многим был обязан Салиму.
— Ты по-прежнему можешь сам участвовать в операции?
— Разумеется.
Тут Рольник ухмыльнулся. Салим должен был знать, что Рольник действительно получал удовольствие, принимая участие в опасных операциях.
Дитер Рольник вовсе не был патологическим убийцей. Но он наслаждался тем, как замечательно его организм справляется с самой сложной задачей. Высшее удовольствие он получал от безумного напряжения операций, в которые его вовлекали.
Путь в Бейрут лежал через Кипр. Через неделю после звонка Салима Дитер Рольник прилетел на остров.
В аэропорту Ларнака Рольник, если он вез с собой взрывчатку или оружие, обычно договаривался со своими людьми, чтобы те провели его через линию таможенного контроля.
На сей раз он не должен был ни о чем беспокоиться. Салим не попросил взять с собой снаряжение, и Рольник прилетел налегке. Сам по себе Рольник выглядел настолько ординарно, что ещё ни разу ни на одной таможне мира его не попросили открыть чемодан!
Возле остановки такси он увидел знакомое лицо — его ожидал Салим, высокий, совершенно не похожий на араба парень, с которым они познакомились три года назад. Салим обычно выдавал себя за испанца и путешествовал с ливийским или сирийским дипломатическим паспортом.
До Бейрута Салим и Рольник добрались на катере, которым командовал мрачный грек-киприот, не пожелавший даже взглянуть на пассажиров. Необычное для южного человека отсутствие любопытства объяснялось элементарной предусмотрительностью. Чем меньше капитан видел и запоминал, тем больше у него было шансов дожить до старости.
В Бейруте Рольника посадили в машину и вывезли из города. Разрушенный войной Западный Бейрут показался Дитеру пустым. Люди предпочитали не высовываться. Только дети играли среди развалин.
Дважды их машину останавливали. Один раз у заграждения, устроенного из бетонных блоков, документы проверили бдительные сирийцы. Во второй раз возле баррикады, возведенной из мешков с песком, ими заинтересовались палестинцы — молодые парни с усталыми глазами.
Машина пересекла так называемую зеленую линию, отделяющую Западный Бейрут от Восточного. Христианский Восточный Бейрут был в лучшем состоянии: военных не было видно, люди прогуливались по цветущим улицам.
Рольник много раз приезжал в Ливан, по нескольку месяцев проводил в тренировочных лагерях в долине Бекаа.
На сей раз Салим собрал лучших людей. Все приехали порознь, в гражданской одежде, без оружия. Из немцев был ещё Гюнтер из «Революционных ячеек».
Они расположились на старой вилле — хозяин предоставлял свой дом всем, кто нуждался в безопасном месте для важных бесед. Вся обслуга в доме принадлежала к одному клану, что почти гарантировало безопасность.
Возле виллы был бассейн. Дитер Рольник искупался, а затем устроился в увитой зеленью беседке, из которой открывался дивный вид на залив.
В Ливан полковника Федоровского по срочному указанию председателя КГБ оформили за неделю. Труднее всего было уговорить ливанское посольство в Москве быстро выдать ему визу. Долго объясняли ливанцам, что советский торговый представить должен немедленно вернуться в Москву, поэтому совершенно необходимо послать в Бейрут замену, чтобы не останавливалась работа.
Штат посольства в Ливане был укомплектован. Федоровскому подыскали единственную в тот момент вакантную должность заместителя торгпреда. Ее обладателю полагался дипломатический паспорт, что имело значение для «легального» разведчика. Была ещё одна сложность — в принципе место замторгпреда обычно занимал сотрудник военной разведки.
Политическая разведка (Первое главное управление КГБ) и военная (Главное разведывательное управление Генерального штаба Вооруженных сил) давно поделили места в загранаппарате. Сотрудники политической разведки обычно работали под посольской крышей, сидели в представительстве Аэрофлота, были корреспондентами. Офицеры военной разведки занимали места в аппарате военного атташата, торгового представительства и в консульстве. Впрочем, это не было догмой. Иногда «крыши» делили и как-то по-другому.
Визу Федоровскому дали вовремя, а ничего не понимавшего торгпреда телеграммой срочно вызвали в Москву. Он приехал, растерянно ходил по кабинетам Министерства внешней торговли, и никто не мог ему внятно объяснить, зачем его вызвали.
Федоровский прилетел в Бейрут вечером, просидел несколько часов в посольстве. Поздно вечером его отвезли на выделенную ему квартиру.
Машину ему сразу не подобрали, и Федоровский, узнав в посольстве, кто обитает неподалеку, попросил ближайшего из соседей — корреспондента телеграфного информационного агентства Виктора Косенко — забрать его утром и отвезти на работу в посольский комплекс.
В условленное время Косенко позвонил в дверь торгпредовской квартиры. Раньше весь подъезд занимали советские, но после сокращений за ними остались только две квартиры — корреспондентская и торгпредовская. Косенко нажал на кнопку звонка несколько раз, Федоровский не открывал. В квартире было тихо.
«Спит после вчерашнего или, наоборот, встал рано и пешком пошел?» — недоумевал Косенко. У него была куча своих дел, и он нетерпеливо стукнул кулаком по двери, которая со скрипом распахнулась.
Незапертая дверь? На наших это было непохоже. Косенко не без колебаний переступил порог и тут же отпрянул.
Через полчаса взбудораженный Виктор Косенко был в посольстве. Скучающий молодой дежурный, сидевший за столиком с двумя телефонами, обрадовался корреспонденту:
— Какие новости из Москвы, Витек?
Корреспондент, который обычно старался ладить с посольскими, не подхватил шутливого тона.
— Червонцев на месте?
Дежурный, демонстрируя легкую обиду, снял трубку внутреннего телефона, набрал номер советника по политическим вопросам.
