Заговор «Аквитания» - Ладлэм Роберт (книги серии онлайн .TXT) 📗
– Да, час у нас поздний, Ларри. И все же я решил позвонить. У нас может возникнуть серьезная проблема.
– Проблема? А я и не знал, что вы ведете сейчас какое-то наше дело. Так что за проблема?
– Ваше миссионерское задание.
– Наше – что?
– Бертольдье. Его друзья…
– Чьи друзья? О ком это вы?
– О Жаке Луи Бертольдье.
– А кто это? Имя вроде бы знакомое, но кто это – не могу припомнить.
– Вы не можете… припомнить?
– Увы.
– Я виделся здесь с Джоэлом. Это я устроил ему эту встречу.
– С Джоэлом? Кстати, как он? Он сейчас в Париже?
– А вы не знали?
– В последний раз он звонил мне из Женевы – после всей этой ужасной истории с Холлидеем. Уверял, будто чувствует себя отлично, но это было не так. Он был потрясен.
– Погодите, Ларри, дайте мне разобраться в ваших словах. Следует ли мне понимать, что Джоэл в Париже не по поручению «Тальбота, Брукса и Саймона»? Я правильно вас понял?
– Нет, в Париже у нас дел нет. – Лоуренс Тальбот произнес эти слова после минутной запинки, а затем мягко продолжил: – А он сказал, что есть?
– Может быть, мне это показалось.
Тальбот снова помолчал.
– Я так не думаю, но в любом случае передайте Джоэлу, чтобы он обязательно позвонил мне.
– В этом-то и заключается проблема, Ларри. Я не знаю, где он сейчас находится. Он сказал, что вылетает восемнадцатичасовым рейсом в Лондон, но это не так. Он выписался из отеля «Георг V» чуть позже и при довольно странных обстоятельствах.
– Как это понимать?
– Он был зарегистрирован под чужим именем – кстати, подсказанным ему мной, поскольку за ленчем он не хотел пользоваться собственным. А потом он покинул отель через служебный вход в подвале.
– Все это очень странно.
– Боюсь, это еще не все. Говорят, он напал на человека и, возможно, убил его.
– Господи!
– Я, конечно, не верю этому, – быстро добавил Маттильон. – Он не смог бы.
– Надеюсь.
– Но не думаете же вы…
– Я просто не знаю, что мне думать, – не дал ему закончить Тальбот. – Когда он звонил из Женевы, я спросил его, имеется ли связь между смертью Холлидея и тем, чем он в настоящий момент занят. Он ответил отрицательно, но голос его звучал неубедительно.
– А чем он занят?
– Я не знаю. Постараюсь выяснить, но не уверен, что это удастся. Должен признаться, я очень встревожен. С ним что-то происходит. Голос его звучал как из подземелья… Вы понимаете, что я имею в виду?
– Понимаю, – тихо отозвался Маттильон. – Я сам его слышал и видел. И тоже боюсь.
– Разыщите его, Рене, во что бы то ни стало. Дайте мне знать, я тут же все брошу и вылечу к вам. Его что-то угнетает.
– Я сделаю все, что в моих силах.
Выйдя из кабинета, Маттильон предстал перед двумя сотрудниками Сюрте.
– Фамилия его Конверс. Джоэл Конверс… – начал он.
– Фамилия его Конверс, имя Джоэл, – говорил в трубку телефона-автомата на бульваре Распай под аккомпанемент бьющих по стеклу капель дождя сотрудник Сюрте, тот, что был помоложе. – Работает в юридической фирме в Нью-Йорке, зарегистрированной под названием «Тальбот, Брукс и Саймон», расположена на Пятой авеню. Псевдоним Симон, по-видимому, подвернулся случайно и не имеет отношения к фирме.
– Не понимаю.
– Чем бы ни занимался этот Конверс, это не имеет никакого отношения к фирме. Маттильон разговаривал с одним из ее патронов, и ему ясно дали это понять. Оба они были крайне встревожены и просят держать их в курсе дела. Маттильон требует немедленного свидания с Конверсом в качестве адвоката, если нам удастся его найти. Может, он и темнит немного, но встревожен не на шутку, можно сказать, он в шоке. Совершенно ясно, у него нет ни малейшего представления о том, с чем все это связано.
– И все же он что-то скрывает. Симоном его назвали ради меня, чтобы я не узнал, кто этот Конверс. Маттильон это знает; он привел его туда и познакомил с Любоком.
– Значит, Маттильон и сам оказался обманутым. Он не упоминал вашего имени, генерал.
– Возможно, он и назвал бы его, будь у вас время заняться им. Но меня ни в коем случае нельзя впутывать в это дело.
– Естественно, нельзя, – согласился человек Сюрте с определенным нажимом.
– А этот ваш начальник… как его фамилия? Тот, которому поручено это дело?
– Прюдомм. Инспектор первого класса Прюдомм.
– С вами он откровенен?
– Да. Он считает меня чем-то вроде оловянного солдатика, у которого инстинкты превалируют над интеллектом. Видя мои старания, он бывает не прочь просветить меня.
– Некоторое время вы будете работать вместе. Если же он вдруг решит снова увидеться с Маттильоном, немедленно дайте мне знать. Очень может быть, что Париж потеряет тогда одного из лучших своих юристов. Мое имя не должно всплыть в этой истории.
– Он может вернуться к Маттильону, когда обнаружат Конверса. Но как только весть об этом дойдет до Сюрте, я сразу же извещу вас.
– Может быть и другая причина, полковник. Настойчивый человек вроде Прюдомма склонен пересматривать свои успехи – или отсутствие их – вопреки полученным приказам.
– Вопреки приказам, сэр?
– Приказы будут отданы. Теперь Конверс – наша забота. Нам только требовалось узнать его имя. Мы знаем, куда он направляется. И мы его отыщем.
– Я не понимаю вас, генерал.
– Есть новости из госпиталя. Наш шофер пошел на поправку.
– Очень приятная весть.
– Если бы это было так. Пожертвовать даже одним человеком – вещь для командира тяжелая. Однако он не может упускать из виду более широкие тактические задачи. Вы согласны со мной?
– Так точно.
– Наш шофер не должен выздороветь. Это диктуется интересами стратегии, полковник.
– Понятно. Если он умрет, Конверса начнут искать с особой настойчивостью. И вы правы, тогда Прюдомм сразу же решит провести все расследование заново, включая и допрос Маттильона.
– Это будет запрещено особым приказом. И тем не менее не теряйте его из поля зрения.
– Слушаюсь, сэр.
– Сейчас нам понадобится ваш опыт, полковник. Я говорю о талантах, приобретенных вами во время службы в Иностранном легионе, до возвращения к более цивилизованной жизни.
– Моя благодарность не знает границ. Можете полностью располагать мной.
– Можете ли вы незаметно проникнуть в госпиталь Святого Жерома?
– Без всякого труда. Там по всем стенам есть пожарные лестницы, ночь темная, и к тому же идет дождь. Даже полиция не высунет носа на улицу. Это – детская игра.
– И работа настоящего мужчины. Она должна быть выполнена.
– Я не обсуждаю полученных приказов.
– Блокада дыхательных путей.
– Это достигается постепенным давлением через материю, сэр. Медленно и без всяких следов – травма, нанесенная себе самим пациентом. Но я нарушил бы свой долг, если бы не выполнил приказа, генерал. Частую сеть раскинут по всему Парижу, охота будет вестись в небывалых масштабах. Убийца – богатый американец – лакомый кусок для Сюрте.
– Никакой сети, никакой охоты. Не сейчас. Если что и произойдет, то позже, и тогда в сети окажется легко опознаваемый труп… Итак, в бой, мой молодой друг. Ваша задача – шофер. Таковы требования стратегии, полковник.
– Он уже мертв. – Человек в телефонной будке повесил трубку.
Глава 5
«Эрих Ляйфхельм… родился 15 марта 1912 года в Мюнхене, сын доктора Генриха Ляйфхельма и его любовницы Марты Штёссель. Хотя незаконное происхождение стало клеймом, помешавшим ему в условиях ханжеской Германии тех лет провести детство в семье людей среднего сословия, именно это обстоятельство позднее сыграло решающую роль в быстром возвышении его в рядах национал-социалистического движения. При рождении ему было отказано в праве носить фамилию отца, и вплоть до 1931 года он звался Эрихом Штёсселем».
Джоэл сидел за столиком кафе в копенгагенском аэропорту Каструп, пытался читать. Это была вторая его попытка за последние двадцать минут, от первой он отказался, внезапно обнаружив, что ряды черных букв, выстраиваясь в разрозненные слова, никак не откладываются в его сознании. Он никак не мог сосредоточиться на этом человеке – слишком много возникало помех, подлинных и воображаемых. Двухчасовой рейс из Парижа он проделал в салоне самого дешевого, экономического, класса, надеясь затеряться среди его многочисленных пассажиров. Надежда эта в определенном смысле оправдалась – места были настолько узкими, а самолет был так набит, что локти и плечи пассажиров оказались зажаты в полной неподвижности. Но теснота эта помешала ему заняться изучением досье из страха перед любопытными соседями.
