Долг чести - Клэнси Том (книги без сокращений .TXT) 📗
И тут сразу возрос спрос на японские машины, особенно на критически важном рынке Запада, задающем тон всей стране. У японских фирм появились теперь средства для дальнейшего усовершенствования своей продукции. Они начали нанимать американских инженеров, знающих, какие автомобили могут стать особенно привлекательными на огромном рынке, а сами японские специалисты занялись другими проблемами, такими, как улучшение безопасности. В результате, когда в 1979 году Америку потряс второй топливный шок, японские компании — «Тойота», «Хонда», «Датсун», «Субару» и чуть позднее «Ниссан» — оказались готовы удовлетворить все потребности американцев. Это были волшебные времена. Низкая стоимость йены и высокая доллара означали, что даже относительно дешёвые цены гарантировали огромные прибыли, а местные дилеры, занимающиеся продажей японских автомобилей, могли позволить себе делать торговую наценку в тысячу и даже больше долларов за право приобрести эти чудесные машины. Таким образом, множество американских покупателей устремилось на новый рынок.
Ямата знал, что сидящим за столом не пришла в голову мысль о будущем, как она не пришла в голову руководителям «Дженерал моторе» и объединённому профсоюзу рабочих автомобильной промышленности. Все думали, что райская жизнь уходит в невидимую бесконечную даль. И японские и американские автомобилестроительные корпорации забыли, что не существует божественной благодати для бизнесменов, как не существует божественной благодати для королей. Япония сумела использовать слабые стороны американской автоиндустрии, но время шло, и Америка училась на собственных ошибках. Подобно тому как японские компании воспользовались американским высокомерием, так и они сами сразу начали создавать памятники собственной самоуверенности. Тем временем американские корпорации безжалостно сокращали у себя все лишнее — от управленческого аппарата до размеров выпускаемых машин, заново обучаясь суровой реальности экономики, тогда как японцы в то же самое время позволили себе забыть об этом. Этот процесс развивался почти незаметно, и «аналитики» из средств массовой информации, не сумевшие увидеть из-за деревьев леса, сослужили его участникам плохую службу.
В дальнейшем события развивались следующим образом. Курс доллара и йены менялся, как это обычно происходит в тех случаях, когда такое колоссальное количество денег течёт в одном направлении, однако японские промышленники не заметили этого, подобно тому как в своё время не обратили внимания на приближение тяжких испытаний автомобилестроители Детройта. Относительная стоимость йены выросла, а доллара упала, несмотря на все усилия японских финансистов поддерживать стоимость своей валюты на низком уровне. В результате этих перемен прибыли японских фирм начали сокращаться, включая стоимость недвижимости в Америке, упавшую до такой степени, что собственникам угрожало разорение, а перевезти в Токио Рокфеллеровский центр пока никому не под силу.
Подобный процесс был неизбежен. Ямата понимал это — в отличие от остальных сидящих за столом. Бизнес развивается циклически, то вздымаясь вверх, то опускаясь вниз подобно волнам. Пока ещё никому не удалось найти способ выравнивать эти циклы. Япония оказалась особенно уязвимой, поскольку, обслуживая Америку, её промышленность превратилась в часть американской экономики и вместе с ней переживала все её капризы. Было трудно представить, что американцы так никогда и не поумнеют. А как только они снова возьмутся за ум, в их распоряжении окажутся колоссальные мощности и природные ресурсы и тогда возможность, предоставившаяся сейчас, исчезнет навсегда. И это шанс не только для меня, напомнил себе Ямата, но и для всей моей страны. Последнего не следовало забывать, однако чувства, которыми он руководствовался, никак не вязались с патриотизмом.
Его страна не станет великой державой до тех пор, пока те, кто управляют ею — не правительство, а сидящие вокруг этого стола, — не сумеют понять, в чём заключается подлинное величие. Производственные мощности сами по себе ничего не значат. Стоит отрезать Японию от источников сырья, и все заводы страны мгновенно остановятся, и тогда усердие и опыт японских рабочих будут иметь ничуть не большее значение для судьбы страны, чем лирические хайку [3] Бусона. Нация становится великой благодаря своей мощи, а могущество его страны столь же искусственно, как его поэзия. Ещё более важным является то, что величие — вовсе не дар свыше, его надо завоевать, добиться признания другой великой державой, заставив её ощутить смирение… или что-то большее. Величие не может основываться только на каком-то одном достоинстве страны, нет, оно основывается на совокупности достоинств. Подлинное величие означает способность обеспечить страну всем необходимым или по крайней мере почти всем. Потребуется убедить в этом приглашённых им гостей, прежде чем он начнёт действовать от их имени, в их интересах и… на благо нации. Таково божественное предназначение Яматы — возвысить свой народ и научить покорности другие страны. Его судьба, его долг заключаются в том, чтобы направить энергию всех остальных.
Однако время для этого ещё не пришло, это было ему ясно. У него много союзников, и всё-таки их недостаточно для осуществления миссии, а те, кто противостоят ему, слишком упрямы, их мышление слишком консервативно, чтобы можно было надеяться переубедить их. Они понимают его точку зрения, но не так чётко, как он сам. До тех пор пока он не докажет им верность своего пути, придётся играть роль советника, подготавливая почву. В высшей степени терпеливый человек, Ямата-сан вежливо улыбнулся и заскрипел зубами от разочарования.
— Мне кажется, что я начинаю осваиваться со своей новой должностью, — сказал Райан, опускаясь в кожаное кресло слева от президента.
— Я тоже когда-то говорил так, — заметил Дарлинг. — В результате безработица в стране выросла на три десятых процента, я поссорился с бюджетной комиссией Конгресса и моя популярность по данным социологических опросов упала на десять процентов. — Несмотря на то что голос президента был серьёзным, он улыбался. — Итак, что же это за проблема, которая вынуждает меня прервать ланч?
Райан не заставил себя ждать, хотя новости были настолько значительными, что он вполне мог подать своё сообщение более драматично.
— Мы достигли договорённости с Россией и Украиной по поводу демонтажа последних ракет, — сказал он.
— Когда начало? — Дарлинг наклонился вперёд, опершись локтями о стол и забыв о стоящем перед ним салате.
— Вы будете довольны, если я назову следующий понедельник? — с улыбкой спросил Райан. — Они согласились с предложением Скотта. Уже проведено столько операций по демонтажу стратегических ракет, что они хотят покончить с последними без особого шума и как можно быстрее, а затем объявить, что ракеты уничтожены — раз и навсегда. Наши инспекторы уже там, а их специалисты здесь, так что все готово к заключительному этапу.
— Мне это очень нравится, — ответил Дарлинг.
— Ровно сорок лет, босс! — Райан с трудом сдерживал чувства. — Практически всю свою жизнь с момента развёртывания советских СС-6 и наших «Атласов» я жил под сенью этих проклятых зловещих ракет, предназначенных для осуществления ужасных задач, и теперь, когда мне удалось внести свой вклад в избавление от них, — я ваш должник, господин президент. Это будет вашей заслугой, сэр, но я по крайней мере смогу сказать своим внукам, что тоже принял в том какое-то участие. — И хотя Адлер обратился к русским и украинцам по инициативе Райана, это заслужит в лучшем случае краткого упоминания в учебниках истории. Впрочем, вряд ли.
— Наши внуки или не проявят к этому никакого интереса, или спросят, из-за чего это мы так беспокоились, — бесстрастно заметил Арни ван Дамм.
— Пожалуй, — согласился Райан.
Действительно, Арни всегда умел расставить вещи по своим местам.
— А теперь я хочу услышать плохие новости, — потребовал президент.
