Переговоры - Форсайт Фредерик (список книг .TXT) 📗
– Двое моих людей погибли, – сказал он резко, – остались две вдовы и трое сирот. И все потому, что эти ублюдки не могут провести операцию по обеспечению безопасности. Я прошу занести в протокол, джентльмены, что я неоднократно выступал против того, чтобы Саймон Кормэк проводил год за границей и что нам нужно было пятьдесят человек, а не двенадцать.
– Хорошо, вы были правы, – сказал Оделл умиротворяющим тоном.
Дон Эдмондс только что имел долгий разговор с Пэтриком Сеймуром из Лондона. Он сообщил участникам все, что он узнал нового, вплоть до окончания первого заседания «КОБРА», состоявшегося под комнатой Кабинета и которое только что закончилось.
– А что бывает в случае похищений? – спросил тихо Юберт Рид.
Из всех старших советников президента, собравшихся здесь, Рид казался менее всего способным к жесткой внутриполитической борьбе, которую обычно связывают с властью в Вашингтоне.
Он был небольшого роста, и его неуверенность в себе и даже беззащитность усиливались из-за очков, делавших его похожим на сову. Он получил свое богатство по наследству и начал свою карьеру на Уолл-стрит в качестве менеджера пенсионного фонда у одной крупной брокерской фирмы.
Его острое чутье на выгодные инвестиции сделало его одним из ведущих финансистов, когда ему только перевалило за пятьдесят. В прошлые годы он управлял финансовыми делами семейства Кормэков, так эти два человека встретились и стали друзьями.
Именно финансовый гений Рида заставил Джона Кормэка пригласить его в Вашингтон, где он умудрялся удерживать растущий дефицит бюджета страны в каких-то пределах. Что касается финансовых вопросов, то тут Юберт Рид был на своей территории, и только когда ему сообщали о каких-либо «жестких» операциях Агентства по борьбе с наркотиками или Секретной службы, ему становилось не по себе.
Дон Эдмондс посмотрел на Филипа Келли, чтобы тот ответил на этот вопрос. Келли был единственным экспертом-криминалистом среди собравшихся.
– Обычно, если не удается быстро обнаружить похитителей и их убежище, вы ждете, пока они не выйдут на связь и не потребуют выкуп. После этого вы пытаетесь договориться с ними о возвращении жертвы. Конечно, расследование продолжается с целью найти местонахождение преступников. Если это не удается, дело доходит до переговоров.
– В данном случае кто будет их вести? – спросил Стэннард.
В ответ было молчание. В Америке есть самые сложные в мире системы обнаружения и оповещения. Ее ученые создали такие чувствительные датчики, которые могут обнаружить тепло, выделяемое телом человека, с высоты в несколько миль. Есть такие уловители шума и света, которые слышат дыхание мыши на расстоянии одной мили или могут заметить окурок сигареты из космоса. Но никакая система во всем этом арсенале не может сравниться по чувствительности с системой ПСЗ, действующей в Вашингтоне.
– Нам необходимо наше присутствие там, – убеждал Уолтерс. – Мы не можем полностью доверить это дело британцам. Надо, чтобы люди видели, что мы что-то делаем, что-то позитивное, чтобы вернуть мальчика.
– Да, черт возьми! – взорвался Оделл. – Мы можем сказать, что они потеряли мальчика, хотя Секретная служба настаивает, чтобы британская полиция отошла на второй план.
Бербанк посмотрел на него. «У нас есть рычаги, и мы можем настаивать на участии в их расследовании».
– Мы вряд ли можем послать бригаду департамента полиции Вашингтона, чтобы взять это дело в свои руки на их территории, – указал генеральный прокурор Уолтерс.
– Хорошо, а как в таком случае насчет переговоров? – спросил Брэд Джонсон.
Профессионалы хранили молчание. Своей настойчивостью Джонсон демонстративно нарушал правила системы «Прикрой Свою Задницу».
Чтобы скрыть всеобщую нерешительнотсь, Оделл поднял вопрос: «Если дело дойдет до переговоров, то кто лучший в мире специалист по вызволению заложников путем переговоров?»
– В Квантико, – сказал Келли, – у нас есть научная группа по исследованию поведения людей. В Америке они проводят переговоры с похитителями. Это самые лучшие на континенте.
– Я спросил, кто самый лучший в мире? – повторил вице-президент.
– Наибольших успехов в переговорах с похитителями постоянно добивается посредник по имени Куинн, – заметил тихо Вайнтрауб. – Я знаю его, по крайней мере, знал раньше.
Десять пар глаз посмотрели на представителя ЦРУ.
– Расскажите о нем, – потребовал Оделл.
– Он американец, – сказал Вайнтрауб. – Уволившись из армии, он поступил в одну из страховых компаний в Хартфорде. Через два года они послали его руководить своим отделением в Париже, обслуживать всех клиентов в Европе. Он женился, у него родилась дочь. Его французская жена и дочь погибли в дорожной катастрофе около Орлеана. Он запил, и компания его уволила. Он бросил пить и устроился в одну из фирм компании Ллойд в Лондоне. Компания специализируется на личной безопасности и, следовательно, на переговорах о заложниках. Насколько я помню, он проработал у них десять лет – с 1978 по 1988 год. Потом он ушел в отставку. До этого он участвовал лично или, если была языковая проблема, консультировал свыше двенадцати успешных переговоров по освобождению заложников по всей Европе. Как вы знаете, Европа – центр похищений развитого мира. Полагаю, что, кроме английского, он знает еще три языка и он знает Англию и Европу как пять своих пальцев.
– Но подойдет ли он для нашей цели? – спросил Оделл. – Сможет ли он сделать это для Соединенных Штатов?
Вайнтрауб пожал плечами. «Вы спросили, кто самый лучший посредник в мире, господин вице-президент», – уточнил он. Сидящие за столом кивнули с облегчением.
– А где он сейчас? – спросил Оделл.
– Я думаю, что он удалился куда-то на юг Испании, сэр. У нас есть все эти данные в Лэнгли.
– Найдите его, мистер Вайнтрауб, – сказал Оделл. – Найдите и доставьте сюда этого мистера Куинна. Чего бы это ни стоило.
В 7 часов вечера телевизионные новости ударили по экранам, как взрыв бомбы. По европейскому телевидению диктор рассказал пораженным зрителям Испании о событиях, происшедших этим утром около города Оксфорд.
Посетители бара Антонио в Алькантара-дель-Рио молча смотрели на экран.
Антонио поднес высокому человеку стакан вина в знак сочувствия бесплатно.
– Плохое дело, – сказал он с сожалением.
Высокий не сводил глаз с экрана.
– No es mi asunto, – сказал он загадочно. – Это не мое дело.
Вайнтрауб вылетел с военно-воздушной базы Эндрюс около Вашингтона в 10.00 вашингтонского времени на самолете VC20A, военной версии машины «Гольфстрим-Три». Самолет пересек Атлантический океан за семь с половиной часов на высоте 43.000 футов со скоростью 483 мили в час при попутном ветре.
При разнице времени в шесть часов было 23 часа 30 минут, когда заместитель директора ЦРУ приземлился в Рота, военно-воздушной базе американских ВМС, находящейся на другой стороне залива напротив Кадиса в Андалузии. Он тут же пересел в ожидавший его морской вертолет SH2F, который помчал его на восток, прежде чем он успел усесться. Местом встречи было выбрано широкое плоское побережье Касарес, где его должен был ожидать молодой агент ЦРУ, приехавший из Мадрида на машине станции ЦРУ. Снид был блестящий молодой человек, только что прошедший подготовку в Кэмп-Пири, Вирджиния, и желавший произвести впечатление на заместителя директора. Вайнтрауб вздохнул.
Они осторожно проехали Манилву, оперативник дважды спрашивал дорогу, и добрались до Алькантара-дель-Рио после полуночи. Выбеленный дом, стоявший за городом, было найти труднее, но один крестьянин показал им дорогу.
Лимузин остановился, и Снид выключил мотор. Они вышли и осмотрели дом, где не было света, и Снид попробовал дверь. Она была закрыта на засов. Они прошли прямо в широкий прохладный двор. При свете луны Вайнтрауб разглядел комнату хозяина: коровьи шкуры на плитках пола, легкие кресла, старый стол из испанского дуба и полки с книгами на стене.
