Долг чести - Клэнси Том (книги без сокращений .TXT) 📗
— Ещё одна по носу, пеленг один-четыре-ноль!
— Они накрыли нас, — произнёс капитан, глядя на дисплей и считая, что его атаковали, по-видимому, две подводные лодки. И всё-таки надо попытаться уклониться от торпед. Он приказал положить руль на левый борт. «Мутсу» с тяжёлыми надстройками, как и у американских эсминцев типа «иджис», резко накренился на правый борт. Едва корабль выпрямился, капитан приказал дать полный ход, надеясь, что торпеда пройдёт за кормой.
Это не могло быть ничем, кроме морского боя. Картина его оставалась позади, поэтому Сато отключил автопилот и круто повернул самолёт влево, дав сигнал второму пилоту предупредить пассажиров о необходимости закрепить пристежные ремни. Он отчётливо видел при ярком свете луны, находящейся в последней четверти, что происходит далеко внизу. «Мутсу» закончил резкий поворот и тут же начал другой. На кормовой палубе вспыхнули мигающие огни — это на палубе эсминца раскручивался несущий винт противолодочного вертолёта, пытающегося Алететь и атаковать подводную лодку противника, трусливо подкравшуюся к гордому и красивому кораблю его брата. Сато с удивлением заметил, что эсминец замедляет ход, его винты включены на торможение, и не мог понять, почему предпринят этот манёвр. Разве для боевых кораблей не действует та же простая аксиома, что и для самолётов, — скорость — это жизнь…
— Громкий кавитационный шум, по-видимому, включён задний ход, — сообщил старший акустик. Техник огневой группы опередил Клаггетта:
— Теперь это не имеет значения, сэр. Обе торпеды замкнулись на цели. Ощущается постороннее магнитное влияние — они, должно быть, выпустили приманку вроде нашей «никси», верно?
— Правильно, старшина.
— Ну что ж, мы знаем, как действует эта кошечка. Первая торпеда в пятистах ярдах от цели и быстро сближается с ней. — Техник отсек один из проводов, позволив первой торпеде самой искать цель. Она всплыла на глубину тридцать футов, включила бортовой магнитный искатель, нашла мощное магнитное поле и помчалась к нему в автономном режиме. Цель росла и росла…
Вертолёт, мигая габаритными огнями, только что взлетел с застывшего на месте эсминца. Мгновение растянулось, казалось, в вечность, затем корабль снова начал разворачиваться, и тут с обоих бортов перед мостиком, рядом с вертикальными установками ракет «корабль — воздух», прогремели мощные взрывы, сопровождающиеся ослепительной зелёной вспышкой в воде. Остроконечный профиль корпуса осветился странным смертельным пламенем. Эта картина на долю секунды запечатлелась в воображении Сато, затем взорвались одна или несколько зенитных ракет «Мутсу», и тут же последовал взрыв всех сорока ракет. Носовая часть «Мутсу» распалась. Через три секунды последовал новый взрыв, и когда белая пена улеглась, на поверхности виделись только пятна горящей нефти. Эсминец погиб так же, как и его тёзка в гавани Нагасаки в 1943 году…
— Капитан! — Второму пилоту пришлось силой вырвать штурвал из рук Сато, прежде чем «боинг» окончательно потерял скорость. — Капитан, у нас на борту пассажиры!
— Там мой брат…
— У нас пассажиры, черт побери! — Второй пилот взял управление на себя, перевёл авиалайнер в горизонтальный полет и посмотрел на гирокомпас в поисках требуемого курса. — Возьмите себя в руки, капитан!
Сато повернул голову, огляделся по сторонам кокпита, затем снова посмотрел вниз на то, как исчезает вдали морская могила его брата. Самолёт опять направился к югу.
— Извините меня, капитан Сато, но нам тоже нужно выполнять свой долг. — Он включил автопилот и положил руку на плечо капитана. — С вами теперь все в порядке?
Сато посмотрел вперёд, на пустое небо, затем кивнул.
— Да, со мной все в порядке. Спасибо. Теперь со мной все в полном порядке, — повторил он более твёрдым голосом. Многовековые традиции требовали, чтобы он не показывал своего горя. Их отец пережил гибель эсминца, стал командиром крейсера и погиб на нём недалеко от Шамара, пав жертвой американских эсминцев и их торпед… И вот теперь снова…
— Что это был за звук, черт побери? — спросил капитан третьего ранга Угаки у своего офицера, начальника гидроакустической службы.
— Взрыв двух торпед, где-то на юге, — ответил младший лейтенант. — Они потопили «Мутсу».
— Кто? — последовал резкий вопрос.
— Кто-то не обнаруженный нами, капитан, — нерешительно произнёс акустик.
— Поворачиваем на юг, скорость восемь узлов.
— Но при этом мы пройдём прямо через то место, где погиб…
— Я знаю.
— Он несомненно потоплен, — доложил старший акустик. Сигнатура на экране ясно показывала это. — Никакого шума машин от подшипников гребных валов, только шум разрывающейся стали и затем мощный вторичный взрыв. Он потоплен, сэр.
Рихтер пролетел над тем же городом, где несколько дней назад пролетал С-17, и хотя кто-то и мог услышать его, сейчас об этом беспокоиться не приходилось. Здесь часто летают вертолёты, а установить ночью их принадлежность невозможно. Его «команч» летел на крейсерской высоте пятьдесят футов, направляясь на юг, и он убеждал себя, что подводная лодка наверняка будет ждать их, что он сможет совершить посадку на неё и что всё будет в порядке. Рихтер с благодарностью ощущал попутный ветер, пока не увидел поднятых им гребешков волн. Проклятие…
— Господин посол, как вы знаете, ситуация изменилась, — негромко произнёс Адлер. В зале никогда не раздавалось больше одного голоса, но на этот раз здесь почему-то казалось гораздо тише обычного.
Сейджи Нагумо, сидевший рядом с руководителем делегации, заметил, что кресло справа от Адлера занято каким-то другим специалистом по Японии из дальневосточного департамента на четвёртом этаже. Куда делся Кук? — спросил он себя, продолжая слушать главу американской делегации. Почему его нет в зале — и что все это значит?
— Сейчас, когда мы сидим здесь, американские самолёты наносят удары по Марианским островам, а боевые корабли американского военно-морского флота сражаются с вашими боевыми кораблями. У нас есть все основания считать, что операции пройдут успешно и мы сумеем изолировать Марианские острова. Следующим этапом — если в этом возникнет необходимость — станет морская блокада Японии. У нас нет ни малейшего желания наносить удары непосредственно по вашей стране, но мы вполне способны в течение нескольких дней изолировать Японию от остального мира. Господин посол, наступило время положить конец этому…
— Как видите, — сказала репортёр Си-эн-эн, и камера повернулась направо, показывая пустой док, — авианосец «Джон Стеннис» вышел в море. Нам сообщили, что в данный момент самолёты, базирующиеся на нём, наносят удары по Марианским островам, оккупированным японскими войсками. К нам обратились с просьбой оказать содействие правительству в этой уловке, и мы, тщательно обдумав просьбу правительства, пришли к заключению, что телевизионная компания Си-эн-эн является, в конце концов, американской службой новостей и должна защищать американские национальные интересы…
— Мерзавцы! — выдохнул генерал Арима, глядя на гигантский пустой ящик из железобетона, на дне которого сейчас виднелись только лужи и деревянные блоки. И тут зазвонил его телефон.
Убедившись, что японские самолёты дальнего радиолокационного обнаружения заметили их, оба американских АВАКСа включили свои радиолокаторы. Они прибыли сюда с Гавайских островов, совершив промежуточную посадку на аэродроме Дуайесс на атолле Кваджалейн. По электронным средствам управления боем воздушное сражение будет равным, но американцы приняли меры, чтобы бой стал равным только в этом отношении, задействовав заметно больше истребителей. В воздухе находились четыре японских «игла», первым инстинктивным желанием которых было устремиться на северо-восток навстречу нарушителям и предоставить таким образом своим товарищам, чьи самолёты ещё стояли на аэродромах, возможность взлететь и вступить в воздушное сражение, прежде чем американцы приблизятся и уничтожат их на земле. Одновременно наземные средства противовоздушной обороны были оповещены и приготовились к отражению нападения.
