Охота за «Красным Октябрём» - Клэнси Том (библиотека книг TXT) 📗
– Видите ли, шкипер, АСОС функционирует исправно почти всегда, но случается, что выдаёт дерьмо. – Такой эпитет среди электронщиков был почти приговором. – Начать с того, что частота не соответствует звукам перемещения магмы.
– Ну хорошо, а ты что думаешь?
– Не знаю, капитан. Это не шум гребных винтов, но это и не естественный звук из тех, что мне доводилось слышать. А в остальном… – Даже после трех лет службы на атомных подлодках Джоунза не переставало удивлять неформальное обсуждение проблем с командиром. Команда «Далласа» была одной большой семьёй, хотя и походила на семью первых переселенцев, поскольку всем приходилось много и тяжко трудиться. Командир был отцом. Старпом, по общему мнению, – матерью. Офицеры – старшими детьми, а матросы срочной службы – малышами. Главное заключалось в том, что командир был всегда готов прислушаться к твоему мнению, если оно у тебя имелось. Для Джоунза это было особенно важно.
– Ну ладно, продолжай слушать, – задумчиво кивнул Манкузо. – В конце концов, деньги за эту штуку плачены.
Джоунз улыбнулся. Однажды он самым подробным образом рассказал командиру, как переделал бы все это исключительно дорогое и сложное оборудование в лучшую стереосистему мира. На это Манкузо ответил, что тут особого ума не требуется, потому что акустическая аппаратура только в гидропосту стоит больше двадцати миллионов долларов.
– Господи! – Младший техник подскочил на своём стуле. – Кто-то только что резко увеличил скорость.
Джоунз был старшим на акустической вахте. Два других акустика тоже заметили новый сигнал, и Джоунз подключил свои наушники к гнезду буксируемой антенны. Тем временем оба офицера молча стояли рядом, не вмешиваясь в действия акустиков. Перед тем как взяться за настройку своей аппаратуры, Джоунз достал блокнот и записал время появления контакта. BQR-15 был самым чувствительным гидроакустическим приёмником на корабле, но для только что появившегося контакта такая чувствительность не требовалась.
– Черт побери, – пробормотал Джоунз себе под нос.
– Это «чарли», – заметил младший техник. Джоунз отрицательно покачал головой.
– Нет, «Виктор». В этом можно не сомневаться. Русская подлодка типа «Виктор». Число оборотов соответствует скорости в тридцать узлов – резкое увеличение кавитационных шумов, буравит огромные дыры в воде и ему наплевать, кто слышит все это. Пеленг ноль-пять-ноль. Шкипер, вокруг нас хорошие воды и сигнал очень слабый. Он далеко. – Пока это было самым точным определением, на которое решился Джоунз. «Далеко» означало, что русская подлодка находится за пределами десяти миль. Джоунз снова склонился над аппаратурой и продолжил настройку. – Мне кажется, что мы знакомы с этим парнем. Это у него погнутая лопасть на гребном винте. Издаёт шум, словно на винт намотана цепь.
– Переключите шумы на динамик, – произнёс Манкузо, обращаясь к Томпсону. Ему не хотелось отрывать акустиков от работы. Лейтенант тут же ввёл команду в бортовой компьютер ВС-10.
Благодаря чёткости и идеальному воспроизведению звука прикреплённый к переборке динамик в любом магазине стереоаппаратуры пошёл бы за четырехзначную цифру; как и всё остальное на борту 688-х подлодок, он относился к лучшему, что можно было получить за деньги. Пока Джоунз регулировал настройку, из динамика доносился вой кавитационных шумов, пронзительный визг, вызываемый погнутой лопастью гребного винта, и более низкий рёв реакторной установки «Виктора», работающей на полной мощности. Затем Манкузо услышал, как заработал принтер.
– Подводная лодка типа «виктор-1», номер шесть, – произнёс Томпсон.
– Совершенно верно, – кивнул Джоунз. «Вик-шесть», пеленг по-прежнему ноль-пять-ноль. – Он воткнул вилку микрофона в гнездо корабельной связи. – Мостик, говорит гидропост, у нас контакт. Тип «виктор», пеленг ноль-пять-ноль, приблизительная скорость тридцать узлов.
Капитан Манкузо выглянул в коридор и обратился к вахтенному офицеру лейтенанту Пэту Манньону:
– Пэт, приведи в готовность группу слежения и управления огнём.
– Слушаюсь, командир.
– Одну минуту! – Джоунз поднял вверх руку. – Ещё один контакт! – Он повернул ручки настройки. – Подводная лодка типа «чарли». Чёрт возьми, он тоже буравит воду винтом. Чуть к востоку, на пеленге ноль-семь-три, обороты винта соответствуют скорости двадцать восемь узлов. Этого парня мы тоже встречали. Совершенно верно, это «чарли-два», номер одиннадцать. – Джоунз сдвинул один наушник и повернулся к Манкузо. – Шкипер, может быть, у русских на сегодня назначены гонки подводных лодок, а?
– Мне не сообщали об этом. Правда, мы не получаем здесь русские спортивные газеты, – усмехнулся Манкузо, неторопливо помешивая кофе в кружке и скрывая мысли, лихорадочно проносящиеся у него в голове. Что за чертовщина? – Пройду-ка посмотрю, что происходит. Молодцы, парни.
Он прошёл в центральный пост. Здесь несли обычную ходовую вахту. Манньон управлял лодкой вместе с младшим офицером и семью матросами. Офицер по управлению боевыми действиями вводил данные с анализатора движения цели в компьютер «Марк-117». Другой офицер занимался слежением за целью. Ничего необычного. Вахта выполняла свои обязанности чётко и спокойно, что приходит с опытом, достигнутым годами постоянной боевой подготовки. В то время как другие рода войск занимались учениями, выбирая своих союзников или собственные подразделения в качестве условного противника, копирующего тактику армий Восточного блока, ударные подлодки Военно-морских сил США вели игры с настоящим противником, причём постоянно. Подводники действовали в ситуации, которую без преувеличения можно назвать боевой.
– Итак, у нас появилась компания, – заметил Манньон.
– Пока они довольно далеко, – отозвался лейтенант Чарлз Гудман. – Пеленги на них совсем не меняются.
– Мостик, говорит гидропост, – донёсся голос Джоунза. Манкузо взял трубку.
– Мостик слушает. Что у тебя, Джоунзи?
– Ещё один контакт, сэр. «Альфа-три», пеленг ноль-пять-пять. Мчится полным ходом. Шум, как от землетрясения, сэр, но слабый.
– «Альфа-три»? А-а, наш старый друг «Политовский». Давненько не встречались. Что ещё у тебя?
– Только предположение, сэр. Уровень шума этой лодки сначала менялся, затем стал постоянным словно она делала поворот. Думаю, она направляется к нам, но ручаться не могу. Кроме того, доносятся шумы с северо-востока. Слишком неясные, и разобраться в них пока трудно. Продолжаем работать.
– О'кей, Джоунзи, у тебя неплохо получается. Действуй.
– Стараемся, командир.
Манкузо улыбнулся, кладя трубку, и взглянул на Манньона.
– Знаешь, Пэт, иногда мне кажется, что Джоунзи немного колдун.
Манньон смотрел на прокладку, которую вёл Гудман, подстраховывая компьютерное наведение на цель.
– Он отличный акустик, вот только ему кажется, что это мы работаем на него.
– Сейчас мы действительно работаем на него. – Джоунз был их глазами и ушами, и Манкузо был доволен, что у него такой классный специалист.
– Как дела, Чак? – спросил командир у лейтенанта Гудмана.
– Пеленг на все три контакта по-прежнему не меняется, сэр.
Это означало, что они, по-видимому, движутся в сторону «Далласа». Кроме того, при такой ситуации американские подводники не могли вычислить расстояние до контактов, что лишало их возможности взяться за решение огневой задачи. Не то чтобы кто-то собирался начать боевые действия, но такова была цель учений.
– Пэт, давай выйдем на оперативный простор – миль на десять к востоку, – негромко скомандовал Манкузо. Для такого манёвра существовало две причины: во-первых, при этом устанавливалась базисная линия, с помощью которой можно было рассчитать расстояние до вероятной цели. Во-вторых, при большей глубине улучшается акустика и перед ними открывается зона дальней конвергенции. Пока штурман отдавал команды, командир смотрел на карту, оценивая тактическую ситуацию.
Бартоломео Манкузо был сыном парикмахера, который каждую осень закрывал свою парикмахерскую в Сисеро, штат Иллинойс, и отправлялся охотиться на оленей в Мичиган. Барт сопровождал отца в этих охотничьих экспедициях, застрелил первого оленя в двенадцать лет и после этого успешно охотился ежегодно до поступления в Военно-морскую академию. Убивая оленей, он не испытывал угрызений совести. Став офицером атомной подводной лодки, Манкузо познакомился с куда более увлекательной игрой – теперь он охотился за людьми.
