Ностальгия по чужбине. Книга вторая - Шагал Йосеф (мир бесплатных книг .TXT) 📗
Проспер замолчал. На его усталом лице с резко обозначившимися морщинами не дрогнул ни один мускул. Оно было абсолютно безжизненно, как фотография на паспорте.
— Вы понимаете, что я имею в виду? — не выдержав напряжения, спросил Николай.
— Не так быстро, господин Серостанов, я уже немолодой человек…
Подумав с минуту Моти Проспер потянулся за «Таймом» и закурил. Сделав несколько торопливых затяжек, он неожиданно загасил почти целую сигарету и, подперев ладонью узкий подбородок, стал пристально, словно впервые увидел, рассматривать Серостанова.
— Что вы на меня так смотрите? — спросил Николай.
— Любопытная версия. Очень даже…
— Вы только подумайте, как хитро придумано! — воскликнул Серостанов, воодушевленный поддержкой израильтянина. — Не суть важно, кем именно будет араб, которому я должен передать кассету с пленкой — иранец, иракец или сириец, работающий на одну из этих стран. В любом случае кто-то получит документальное подтверждение, что Израиль снабжает современными ракетными технологиями одну из воюющих сторон…
— А при чем здесь Израиль? — перебил Проспер. — Кассету ведь передаст связной советской военной разведки…
— Какой еще связной? — ненатурально изумился Серостанов и по-актерски всплеснул руками. — Тот самый, на которого арабы навели израильскую контрразведку? Он — и в этом авторы плана не сомневаются — вряд ли выйдет из тюрьмы в ближайшие несколько лет. Если вообще когда-нибудь выйдет. Все ведь знают, что израильтяне в своих тюрьмах с шпионами особенно не церемонятся, не так ли? А вместо него в лагерь «Хезболлах» отправится двойник. Естественно, израильтянин…
— А, может, и не отправится, — возразил Про-спер.
— Может и не отправится, — кивнул Серостанов. — Что, кстати, тоже принимается в расчет. В конце концов, замыслы шпионов полностью реализуются только в кино и политических детективах.
— И там, на месте передачи пленки, будет устроена публичная акция разоблачения, после которой вся арабская, а за ней и мировая пресса, начинает трубить о тайном военном сговоре Израиля с Ираном или Ираком, — хмыкнул Проспер. — После чего…
— После чего мировое сообщество заклеймит позором официальный Иерусалим, а арабский мир, возмущенный очередным вероломством евреев, стравливающих мусульман, сплотится в единый антиизраильский блок и начнет полномасштабную войну на уничтожение, — закончил Серостанов.
— Тем более, что война Ирана с Ираком явно затянулась и ее надо как-то заканчивать…
— А Москва, естественно, ничего про этот блистательный план не знает, да? — Проспер буквально впился взглядом в Серостанова. — Сирийцы решили сыграть эту партию самостоятельно, без одобрения русского брата?
— Трудно сказать, — пробормотал Николай. — Здесь есть над чем подумать…
— Как жаль, что такой великолепный план рушится из-за сущей мелочи, — вымученно улыбнулся Проспер и протер покрасневшие глаза. — Просто из-за ерунды какой-то…
— О чем вы говорите?
— Чего это вдруг, господин Серостанов, мы станем посылать вместо вас своего человека в лагерь шиитских боевиков? Да еще с совершенно секретными материалами, напрямую связанными с вопросами обороноспособности Израиля? Чтобы арабы, которые вполне могут знать, как вы выглядите, сразу же обнаружили подмену?
— А если вы пошлете не двойника? — быстро спросил Серостанов.
— А кого мы пошлем?
— Меня!..
— Еще раз, пожалуйста! — Проспер резко откинулся в кресле. — Медленно повторите, что вы сказали?
— Вот теперь, кажется, все стало на свои места, — пробормотал Николай и неожиданно шлепнул себя ладонью по лбу. — Ну, суки, ну, отродья черножопые!..
— Серостанов! — жестом профессионального психиатра Проспер щелкнул пальцами, стремясь привлечь к себе внимание Николая. — От монолога к диалогу, пожалуйста!
Взгляд Серостанова принял осмысленное выражение.
— Вы меня взяли с поличным, верно?
— Верно, — кивнул Проспер. — Я даже помню, как мы вас взяли.
— Вы могли сделать мне предложение стать агентом-двойником?
— В принципе, мог.
— А я мог согласиться, так?
— За отсутствием реальных альтернатив оказаться на свободе — вполне.
— Допустим, чтобы сохранить себе свободу, я вывернулся перед вами наизнанку и выложил все, что мне было известно о секретах советской военной разведки.
— И такой вариант тоже не исключен, — кивнул Проспер. — Продолжайте, господин Серостанов.
— И представим себе, что вы мне поверили.
— Попробуем представить, хотя это очень непросто.
— Допустим, идея использовать меня как двойного агента, чтобы проследить маршрут этой кассеты и впоследствии наладить собственный канал для дезинформации противника, показалась вам разумной и даже перспективной…
— Именно так она и выглядит, — кивнул Моти Проспер. — Во всяком случае, внешне…
— Кроме того, у вас появилась возможность подменить пленку и скормить своим врагам ложную информацию. То есть, сделать ответный ход, практически ничем не рискуя, так?
— Ну, так.
— А теперь скажите откровенно, как есть: что мешает вам именно так и поступить?
— Что мешает?.. — Проспер поскреб всей пятерней коротко стриженный затылок. — Сразу несколько причин.
— Назовите самую главную.
— Я никогда не сажусь за карточный стол, если не знаю правил игры, — спокойно ответил Моти Проспер.
— А если какое-то время постоите за спиной играющих и внимательно понаблюдаете? — Серостанов вдруг хитро подмигнул Просперу. — А если вдруг в процессе игры вы поймете и правила, и психологические особенности игроков, и, главное, то, что шансы на успех у вас, все-таки, есть?
— Тогда, может быть, и сыграю…
— А, может быть, откажитесь.
— А, может быть, откажусь.
— Шансы примерно пятьдесят на пятьдесят, да?
— Шестьдесят к сорока, — уточнил Моти Проспер.
— В пользу того, что сыграете?
— В пользу того, что откажусь.
— Все равно, этого хватает, — кивнул Николай. — Вполне хватает…
— Хватает, простите, для чего?
— Чтобы они решили рискнуть, поставить именно на такое развитие событий и сыграть.
— Вы говорите о русских?
— Или о сирийцах, — Серостанов пожал плечами. — Или о сирийцах вместе с русскими… Какая в конце концов разница?..
— Хорошо, допустим! — Моти Проспер встал и, прислонившись к стене, скрестил руки на груди. — Я перевербовываю вас, господин Серостанов, снабжаю нужной нам пленкой и отправляю к арабскому связному в лагерь «Хезболлах»… Вы — агент советской военной разведки, нелегал, работающий под крышей британского журналиста. Как сирийцам удастся привязать вас к Израилю? Я ведь не собираюсь отправлять им микропленку с фотокопией вашего согласия сотрудничать с израильской разведкой…
— А им эта фотокопия вообще без надобности!
— Почему? — на смуглом лице Проспера застыла гримаса искреннего недоумения. — Почему это фотокопия им без надобности?
— Потому, что они уже ИМЕЮТ на руках необходимые доказательства, — спокойно ответил Николай. — Это ведь ОНИ, а не вы назначили время моей встречи с агентом на тель-авивской автобусной станции, верно? Следовательно, в тот момент, когда агент советской военной разведки опускал кассету с фотопленкой в карман моей куртки, когда ваши плейбои с железными клешнями брали меня в автобусе и со всеми подобающими такому случаю почестями вели к своей машине, какой-то малозаметный человек, заблаговременно выбрав наиболее удачный ракурс из окна какой-нибудь частной квартиры или офиса, фотографировал или, скорее всего, вел видеосъемку всего происходящего. Даже при несомненном актерском даровании ваших парней, индентифицировать их как сотрудников израильской контрразведки для профессионала — не проблема. Вы согласны со мной?..
Моти Проспер молчал.
Молчал и Серостанов, анализируя оставшиеся несостыковки в своей версии.
— Вы хотите сказать, Серостанов, что вашим шефам этих доказательств будет вполне достаточно, чтобы, подставив вас, дать своим арабским союзникам повод обвинить Израиль в связях с одной из воюющих сторон?
