Зайти с короля - Доббс Майкл (книги регистрация онлайн бесплатно txt) 📗
Ожидая, Бенджамин Лэндлесс разглядывал потолок цилиндрической формы, освещенный шестью огромными люстрами и украшенный гипсовыми херувимами в итальянском стиле, — их надутые щечки терялись среди многочисленных облаков, позолоченных звезд и разных гипсовых загогулин. На рождественской службе он не был лет тридцать, а в церкви Святого Мартина-в-полях вообще никогда, но жизнь полна новых впечатлений, как он всегда говорил. Или, по крайней мере, новых жертв.
У нее была репутация человека, опаздывающего повсюду, но не к столу, и сегодняшний вечер не был исключением. Ехать было не больше трех миль, ее полицейский эскорт на мотоциклах был ненамного короче: от Кенсингтонского дворца до аккуратной ганноверской церкви на Трафальгар-сквер, но она наверняка придумает какое-нибудь дурацкое оправдание вроде уличного затора, а то и вообще, как принцесса крови, обойдется без извинений.
Лэндлесс не был близко знаком с ее королевским высочеством принцессой Шарлоттой. Они встречались только дважды на официальных приемах, и он хотел познакомиться с ней поближе. Он не принадлежал к числу тех мужчин, которые мирятся с опозданиями или извинениями, особенно от безбородого и полунищего представителя не очень родовитой аристократии, получающего от него двадцать тысяч в год за „консультации", — под ними подразумевалась организация ленчей или вечеринок с интересовавшими Лэндлесса лицами. На этот раз, однако, даже Лэндлессу пришлось смириться: расписание принцессы, в котором фигурировали рождественские мероприятия и визит на горнолыжный курорт в Австрию, было таким плотным, что даже ценой щедрого взноса в возглавляемый ею детский благотворительный фонд он вряд ли мог рассчитывать на что-нибудь большее, чем общая ложа на рождественском богослужении. Пожертвования осуществлялись частным фондом, основанным его бухгалтерией с целью смягчения налогов, и он обнаружил, что при правильном выборе объектов пожертвований взамен он получает доступ и приглашения к нужным людям, если не хорошее отношение с их стороны. А за это стоило платить, особенно оборванцу из Бетнал Грин.
Наконец она прибыла; органист начал генделевскую „Мессу", а священник, хористы и служители пошли по проходу. Когда они разошлись по своим местам, в королевской ложе над их головами Лэндлесс почтительно кивнул в ответ на улыбку принцессы из-под широкополой шляпы, и служба началась. Их скамья была в укромном месте, на уровне галереи и за фигурной резьбы решеткой восемнадцатого века, позволявшей им видеть хор, но скрывавшей их от большей части прихожан, — в данном случае это были приехавшие на Рождество туристы и заглянувшие, чтобы погреться, прохожие. Когда хор грянул свою интерпретацию „О приди, о приди, Эммануил", она наклонилась к нему и прошептала:
— Умираю, хочу попикать. Я сюда прямо с ленча.
Лэндлессу не надо было смотреть на часы, чтобы сказать, что сейчас больше половины шестого. Ничего себе ленч. От нее попахивало спиртным. Принцесса была известна простотой манер: она позволяла собеседникам сохранять непринужденность, как утверждали ее сторонники, или демонстрировала природную грубость и врожденное отсутствие стиля, как злословили более многочисленные ее хулители. В королевскую семью она попала из семьи малоизвестной, насчитывавшей больше клерков, чем аристократов, о чем бульварная пресса не уставала напоминать своим читателям. И все же она справлялась со своими обязанностями, предоставляя свое имя бесчисленным благотворительным организациям, открывая новые отделения больниц, разрезая ленточки, давая пищу авторам светской хроники и подарив нации дочь и двух сыновей, старший из которых унаследует трон, если дюжина его более старших династических родичей вдруг скопытятся. „За бедами последует катастрофа" — так безжалостно прокомментировала „Дейли мейл" сообщение о том, что слышали, как принцесса высказала мнение, что из ее сына получился бы прекрасный монарх.
Она лукаво посмотрела на Лэндлесса. В уголках ее серо-зеленых глаз и ниже были маленькие тонкие морщинки, которые становились более заметными, когда она хмурилась, нижняя часть шеи начинала терять упругость, как это происходит с женщинами ее возраста, но она все еще сохраняла большую своей красоты и привлекательности, из-за которых принц столько лет назад женился на ней, оставив без внимания советы самых близних своих друзей.
— Надеюсь, вы здесь не для того, чтобы написать про меня какую-нибудь гнусную чушь? — прямо спросила она.
— На скандальных новостях о королевсной семье и без меня кормится орава журналистов.
В знак согласия она кивнула, поля ее шляпы дернулись вверх и вниз перед лицом.
— Профессиональный риск, тут ничего не поделаешь. Нельзя же в наше время запереть на ключ целую семью, даже королевскую. Как и все остальные, мы имеем право участвовать в общественной жизни.
Это был ее любимый конек, тема ее бесконечных жалоб и оправданий: дайте нам быть обыкновенной семьей. Однако в своих попытках быть обыкновенной она не довольствовалась фотографиями с чумазыми сиротами: ради одобрительных отзывов она приглашала на королевские приемы самых скандальных женщин-репортеров с Флит-стрит. Ее видели в самых фешенебельных лондонских ресторанах, причем она неизменно заботилась о том, чтобы ей отводили больше места в газетных отчетах, чем любому другому члену королевской семьи, включая и ее мужа. С каждым годом ее желание не исчезать с газетных страниц становилось все более назойливым. Она и сама признавала, что стремление не быть оттертыми на обочину общественной жизни, стремление участвовать в ней стало характерной чертой современной монархии. Этот тезис она позаимствовала у короля еще до того, нак он взошел на трон, но толком так и не поняла его. Он хотел найти для наследника конкретную, но укладывающуюся в рамки государственного устройства роль, а она искала способ самовыражения, который позволил бы ей занять свое место в семье, в значительной мере уже распавшейся.
Прежде чем продолжить разговор, они старательно склонили головы в ответ на слова из Исайи: „Отрок рожден для нас, сын подарен нам, чтобы нести знак власти на своем плече, и наречен он будет…"
— Вот как раз о «желтой» прессе я и хотел с вами поговорить.
Она наклонилась к нему, а он сделал безуспешную попытку отодвинуться от нее, но отступать на узкой скамейке ему было некуда.
— Ходят слухи, которые, боюсь, причинят вам много вреда.
— Это не о том, что в моем мусорном ящике опять нашли бутылки из-под спиртного?
— Слухи о том, что вы получаете из домов моделей платья стоимостью в тысячи фунтов и забываете заплатить за них.
— Это старые басни! Их мусолят уже много лет. Видите ли, я даю этим модельерам самую лучшую рекламу, которую они только могут получить. Иначе почему они не перестают посылать мне свои модели? Я обеспечиваю им столько бесплатной рекламы, что впору мне предъявить счет им.
„И принесли они дары бесценные к Твоей колыбели, простой и скромной", — грянул хор.
— Но это еще не все, мэм. Речь идет о том, что эти… подаренные, скажем так, платья вы продаете потом за наличные своим подругам.
Прежде чем она с раздражением ответила, прошла минута молчания, полного признания своей вины.
— Откуда им это знать? Полная чушь! Они не найдут никаких свидетелей. Кто, скажите, кто получил эти проклятые платья?
— Аманда Брейтуэйт. Ваша бывшая соседка Серена Чизлхерст. Леди Ольга Уинем-Фернесс. Член парламента миссис Памела Орнингтон. Пока четыре. Последняя из этих дам получила дорогое вечернее платье от Олдфилда и костюм от Ива Сен-Лорана с аксессуарами. Вы получили тысячу фунтов, согласно сообщению.
— Эти обвинения совершенно бездоказательны, — сдавленно прошептала принцесса. — Эти девочки никогда не…
— А им и не нужно этого делать. Платья куплены для того, чтобы носить их, чтобы показываться в них в свете. Доказательства содержатся на вполне легально сделанных за последние несколько месяцев снимках вас и этих леди на публичных приемах.
