Срок приговоренных - Абдуллаев Чингиз Акифович (читать книги бесплатно полностью TXT) 📗
Видимо, руководство ФСБ решило немного схитрить. Если все пройдет нормально, они припишут успехи себе, если все будет не так, как нужно, то Галимов – идеальная фигура для подставки, «мальчик для битья». Впрочем, он был человеком упрямым и настойчивым. Главное – дотошным. Такой не успокоится, пока не проверит все версии. А вот следователь прокуратуры мне понравился. Очень даже понравился. Саша Лобанов. Молодой, симпатичный, умный. Я где-то читал, что после тридцати лет человек не может притворяться. То есть лицо превращается как бы в маску, которую уже не снять. Впоследствии я узнал, что Саше как раз исполнилось тридцать. Если у Николая Николаевича Дубова было непроницаемое лицо идиота, если у Галимова в глазах светилось упрямство, как бывает у хорошей охотничьей собаки, то в глазах Саши Лобанова я прочел любопытство и ум – самые важные качества для любого следователя. Умные глаза – это прекрасно, хотя девяносто девять процентов следователей имеют злющие-презлющие глаза.
Кислов остался внизу, а мы с Зоркальцевым вошли в кабинет. Вошли в тот самый момент, когда Дубов уже начал нервничать. Гриша сидел в соседнем кабинете и дожидался нас – чтобы дать показания. По существующим правилам сотрудников ФСБ и службы охраны допрашивали лишь в присутствии представителей их ведомств. Конечно, если их допрашивали как свидетелей.
Мы сидели за длинным столом Дубова, когда в кабинет вошел Гриша. Он был явно расстроен. Я представил себе, что он чувствовал, когда вошел в подъезд и обнаружил убитого. Они ведь работали с Семеном Алексеевичем уже несколько лет. К счастью, парень сдержался, не закричал, не позвал соседей. Он догадался сразу позвонить к нам, иначе убитого уже показывали бы по всем телевизионным каналам. Грише было всего двадцать шесть, и сегодняшняя ночь оказалась, наверное, самым серьезным испытанием в его жизни.
– Садитесь, – кивнул заместитель прокурора. Он решил, что сам будет вести допрос свидетеля – как самый старший по званию. Кроме того, формально именно он возглавлял следствие. Мы с Галимовым имели чин подполковника, Саша Лобанов был всего лишь младшим советником юстиции, то есть примерно майором. А Дубов являлся старшим советником, к тому же мог рассчитывать на генеральские погоны. – Вы Григорий Чувелев? – произнес заместитель прокурора. – Сотрудник службы охраны?
– Да, – кивнул Гриша; у него был такой несчастный вид, что мне стало жаль его.
– Наши сотрудники уже успели с вами поговорить, – продолжал Дубов, кивая на Лобанова. Видимо, тот успел побывать и на месте преступления. И, конечно, успел переговорить и с Гришей. – Но мне хотелось бы задать вам несколько вопросов. – Дубов посмотрел на Галимова, потом на меня. Мы оба кивнули в знак согласия. – Расскажите, что случилось с вашим начальником, – сказал заместитель прокурора. – Только рассказывайте подробно, не торопитесь.
– Я уже все рассказал вашему следователю, – Гриша кивнул на Лобанова.
Похоже, увидев меня, Гриша стал еще больше нервничать. Он-то знал, кем был для меня Семен Алексеевич.
– Расскажите еще раз. – Дубов строго взглянул на водителя. – И все по порядку.
– Мы выехали без десяти девять, – начал Гриша. – По дороге заехали в магазин, он должен был купить, кажется, сыр... Точно не знаю, Семен Алексеевич вошел в магазин один. Потом подъехали к дому, и он попросил меня подождать. Сказал, что у него еще одно срочное дело. Вошел в подъезд. А я стал читать газету. Минут через двадцать посмотрел на его окна. Все было в порядке. Еще минут через двадцать я решил проверить. Он ведь никогда не опаздывал. Я позвонил ему домой по телефону, но мне сказали, что он не приходил. Тогда я достал оружие и бросился в подъезд. Семен Алексеевич лежал за шахтой лифта, на лестнице. Но его туда оттащили, потому что на стене, рядом с лифтом, были капли крови и разбитые плитки кафеля. Я даже сначала не поверил, что его убили. Стреляли в лицо и в грудь. Наклонился, хотел посмотреть, взяли ли оружие. Но потом решил позвонить нашим. Пока они ехали, я все-таки осмотрел тело и увидел, что документы и оружие на месте. Прикрыл тело брезентом из машины. Потом приехали наши... – Гриша помолчал, потом добавил: – А после них – ваши. Вот и все.
– Мне сказали, что тело было прикрыто простыней, – заметил Галимов.
– Ее привезли наши ребята, – пояснил Гриша.
– Пока вы были в подъезде, мимо вас никто не проходил?
– Проходили. Молодые ребята. Лет по двадцать с небольшим. Оказалось, супруги. Я проверил их документы. И объяснил, что лежит пьяный, чтобы никто не знал, что произошло. Мне приказали именно так говорить.
– Кто приказал? – спросил Дубов.
– Наше руководство, – ответил за Гришу Зоркальцев.
Дубов взглянул в его сторону, однако промолчал. Галимов же спросил:
– Еще кто-нибудь проходил?
– Да, прошел еще один мужчина. На последний этаж. Он художник, возвращался от друзей. По-моему, был сильно пьян. Я проверил его документы и доложил о нем нашим сотрудникам.
– Вы видели кого-нибудь еще? – спросил Дубов.
– Нет. Я читал газету и не смотрел на подъезд. Но мне кажется, что никто не выходил. Хотя, может, я ошибаюсь. Машина стояла боком. Я никого не видел.
– Иными словами, вы хотите сказать, что убийца может до сих пор находиться в доме?
– Не знаю, – признался Гриша. – Наши сотрудники на всякий случай позвонили домой Семену Алексеевичу, но там было все в порядке. Мы сообщили им, что он уехал в срочную командировку.
Дубов посмотрел в нашу сторону. Мы молчали. Что мы могли сказать? На месте Гриши мог оказаться любой из нас. Разве он мог предположить, что в подъезде дома Семена Алексеевича ждет убийца? Разве он обязан был следить за всеми выходившими из дома? Гриша – просто водитель, хотя и числился нашим сотрудником. Более того, на его месте мог оказаться и Дубов. И кроме того, машину обычно ставили боком к подъезду, рядом с деревьями. Конечно, если нужно наблюдать за подъездом, можно чуть отъехать назад, чтобы видеть всех выходящих и входящих. Но Гриша ведь не обязан вести наблюдение, поэтому поставил машину так, чтобы она стояла как раз перед входом в подъезд.
– Значит, никого не видел? – усмехнулся Дубов.
Гриша молча опустил голову.
– Лобанов, – кивнул Дубов, – что у вас?
– Осмотр места происшествия позволяет утверждать: убийца был один, – ответил Лобанов, поднимаясь со своего места. – Он произвел несколько выстрелов. Потом контрольный выстрел. Ничего не взял. Ни денег, ни оружия, ни документов. По характеру – типичное заказное убийство. Мы уже начали отработку версий, но нам потребуется помощь сотрудников службы охраны. Во всяком случае, это не ограбление наверняка. И не случайное убийство. Убийца поджидал свою жертву. Через час или два будем иметь точные результаты вскрытия. Я приехал оттуда, там остался наш сотрудник.
– У вас все? – проворчал Дубов. – Что дал осмотр места происшествия?
– Ничего необычного. Правда, стреляли не из обычного «ТТ» или «макарова». Мы собрали гильзы. Четыре гильзы от американского «магнума». Довольно редкое у нас оружие. Очевидно, убийца воспользовался оружием с глушителем, так как никто не слышал выстрелов. Убийца – профессионал, безошибочно выбрал место и время, видимо, знал точно. Поэтому не исключено, что имела место утечка информации из управления, где работал покойный.
И тут меня будто под дых ударили. Я тоже допускал: убийца не мог так просто оказаться в подъезде именно в этот вечер. Обычно киллеры работают утром, когда все идут на службу. А этот стрелял именно вечером, в половине десятого, словно точно знал, когда приедет Семен Алексеевич. Значит, все-таки разговор и убийство как-то связаны... И тут Дубов неожиданно спросил:
– Вы что-то хотите сказать?
– Да, – отозвался я. – Хочу спросить у нашего водителя... Куда еще они должны были поехать с Семеном Алексеевичем?
– Не знаю, – ответил Гриша. – Он мне не говорил. Приказал, чтобы я его ждал. Поедем в одно место, сказал он. Больше ничего не сказал.
