Заложники обмана - Уивер Майкл (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
Двухсотдвадцатифунтовый художник-модельер сидел и смотрел на Джьянни. Он не сразу осознал услышанное, а когда наконец до него дошло, все его пухлое лицо побагровело и покрылось потом.
– Ты пришил двух агентов?
– Либо я их, либо они меня, третьего было не дано. И вот теперь я в бегах, и даже не знаю, чего ради. И не узнаю до самой смерти, если не разыщу Витторио.
– Ты думаешь, я знаю, где он?
– Надеюсь.
Столь явное выражение полного неведения появилось на открытом лице толстяка, что Джьянни подумал: “Даже соврать толком не сумеет”.
– Почему именно я? – сказал Анджело. – После школы у меня с ним не было ничего общего.
– Я разговаривал с Доном Донатти. Он мне сообщил, что твой отец был последним делом Витторио перед тем, как тот исчез.
– И ты полагаешь, что после этого я стал бы дружком платного убийцы, вонючего ублюдка? Потому что он сделал моего старика?
– Мне жаль твоего отца, Энджи. Меня просто удивило, что он исчез в то же самое время, как и Витторио.
– Вот как?
– Ты считаешь, что это всего лишь совпадение?
Анджело вытер лицо грязным носовым платком.
– Конечно совпадение, а что же еще?
– Ну а я не верю в такое совпадение. И никогда не верил. Кстати, откуда ты узнал, что именно Витторио сделал твоего отца? – Джьянни долго смотрел в лицо Анджело жестким взглядом. – Откуда, Энджи?
– Да ты же мне сказал.
– Ты врешь, Энджи.
Анджело изо всех сил постарался изобразить возмущение, но не сумел и только потянул жалобно:
– Не смей называть меня лжецом.
– А ты не лги. Ты ведь даже не удивился, когда я тебе сказал, что твой папочка был последним заданием, которое Витторио получил от Дона Донатти. Стало быть, ты знал.
Анджело, кажется, хотел возразить, однако передумал и глотнул пива из жестянки. Руки у него дрожали, и пиво потекло по подбородку.
– Кто сказал тебе? – спросил Джьянни.
Анджело попытался улыбнуться, но и это ему не удалось.
– Думаю, твой папочка и сообщил тебе, Энджи.
– Из могилы?
– Какая там могила! Он никогда в ней не лежал. Не осталось тела для похорон. Твой отец попросту исчез. Помнишь? Как и Витторио. Твой отец жив, верно?
– Ты спятил.
– Где он, Энджи? Я не сделаю ему ничего дурного. Клянусь тебе, у меня нет причин для этого. Я всего лишь хочу поговорить с ним. Задать несколько вопросов.
– Он мертв. Ты хочешь задавать вопросы давно сгнившему покойнику?
Слушая, как Анджело говорит, Джьянни вспомнил, что именно так он, бывало, разговаривал еще мальчишкой: хныкал и пресмыкался, словно бы ожидая, что его вот-вот ударят.
– Я предоставляю тебе выбор, – заговорил Джьянни. – Либо ты скажешь мне, где твой отец, либо ты скажешь это молодчикам Дона Донатти, когда они отрубят тебе большие пальцы. Если ты скажешь мне, никто не пострадает и вообще ничего не узнает. А если сообщишь Дону, то можешь навеки проститься и с папочкой, и со своими пальчиками, а то и жизнью.
Лицо у Энджи, который собирался было что-то отрицать, вдруг словно бы начало оплывать, как масло на солнце.
– Джьянни, почему ты так обращаешься со мной? Ведь ты никогда не был таким, как другие, ты относился ко мне хорошо.
– А я и теперь отношусь к тебе хорошо. Только не будь глупцом, вот и все.
– Отец изобьет меня до полусмерти, если я тебе скажу.
– Его убьют, если ты не скажешь. И ты себе пожелаешь скорой смерти.
Анджело тяжело откинулся на спинку кресла, весь вдавился в нее, как будто хотел скрыться с глаз.
– Дерьмо, – простонал он. – Я всегда был никуда не годным лжецом.
– Это не так уж плохо. Иногда просто очень хорошо.
– Вот именно. Это ужасно. За исключением тех случаев, когда ты хочешь прожить какой-нибудь вонючий день и не лопнуть от злости.
Анджело толчком поднялся на ноги и принялся с отсутствующим видом ходить по комнате. Остановился перед закрытой дверцей шкафа и принялся медленно раскачиваться взад и вперед, как еврей, молящийся у Стены Плача. Потом, не меняя выражения, внезапно ударился головой о дверцу.
Дверца треснула в месте удара.
Анджело повернулся и посмотрел на Джьянни, сидящего в кресле. Глаза у него были пустые, со лба стекала струйка крови и каплями падала на рубашку. На несколько секунд Джьянни словно бы очутился в шкуре Анджело. Это было не слишком приятно.
Мэри Янг, как и Джьянни, первым долгом позаботилась о том, чтобы изменить внешность.
Она была типичной китаянкой, и это, конечно, уменьшало ее возможности. Пришлось ограничиться одним из тех темных курчавых париков, при помощи которых многие и многие азиатские красавицы пытаются “вестернизировать” себя, но в результате превращаются в некие гораздо менее привлекательные гибриды.
Затем Мэри Янг последовала совету Джьянни и оделась точь-в-точь так, как одеты батальоны туристок, наводняющих Манхэттен. Наимоднейшие джинсы, майка и теннисные туфли, большие солнечные очки и огромная сумка через плечо.
Вырядившись таким образом, Мэри двинулась по оживленной Пятой авеню, размышляя о вещах, о которых ровно ничего не ведал Джьянни Гарецки и которые она держала в голове больше девяти лет. Впрочем, только в самые последние дни эти вещи приобрели для нее особое значение.
Она солгала Джьянни насчет того, что не слыхала имени женщины, ради которой Витторио бросил ее. Она прекрасно знала ее имя. Знала точно.
Есть вещи, которыми мы занимаемся, оставаясь наедине с собой.
Почему она так поступила?
Отчасти из любопытства, отчасти из-за уязвленной гордости, а отчасти – в соответствии с природой своих инстинктов. Мужчины обычно не уходили от нее вот так. Тем более – ради другой женщины. Однажды вечером она тайно пошла за Витторио и узнала, что это за женщина. На следующий день она стала следить за женщиной и выяснила, где та работает и чем занимается. Снова проследила за ней вечером… следила несколько вечеров подряд… и каждый раз видела ее с мужчиной. Но не с Витторио. Мэри узнала, кто такой этот мужчина. Это доставило ей мстительную радость. Шлюха, спит одновременно с двумя.
Бедный Витторио, думала она и почти жалела его. Скоро он снова постучится к ней в дверь.
Через две недели она прочитала в газете, что та женщина, Айрин Хоппер, погибла в авиационной катастрофе: самолет, на котором она летела, упал в океан.
Но Витторио никогда больше не постучался к ней в дверь. И не позвонил по телефону. И не отвечал на телефонные звонки. Через некоторое время номер был вообще отключен. Когда она явилась к нему на квартиру, оказалось, что там живут другие люди. О Витторио они ничего не могли сообщить, кроме того, что какие-то назойливые незнакомцы шастают вокруг и расспрашивают о нем.
Прошло время – и она похоронила его для себя. Прощай, Витторио.
А теперь? Через девять лет? Агенты ФБР готовы пытать и убивать во имя того, чтобы отыскать его. Возможно, он и не умирал.
Мэри продолжала идти по Пятой авеню в толпе хорошо одетых и внушающих доверие людей, стараясь чувствовать себя такой же, как они. Порой ей это удавалось. Порой она в состоянии была вообразить себя частицей золотой американской мечты – как и любой из идущих рядом с ней по прекрасной золотой улице.
Но не сегодня. Любые сегодняшние мечты очень быстро начинали казаться всего лишь глупыми взлетами воображения. И она становилась тем, чем сама себя считала: тощим заморышем, руки словно спички, в душе страх перед чуланами, сломанными куклами и голодом. Страх перед тянущимися к ней жадными руками. Она даже боялась дышать – как бы не израсходовать весь воздух.
Я ребенок-банан. Я похожа на неспелый банан. Желтое смешано с зеленым. Спазмы в желудке.
Мэри Янг направилась было к отелю, но переменила намерение и отыскала платный автомат в вестибюле какого-то учреждения. Она нуждалась в информации, которой пока не имела, и позвонила Джимми Ли. Он знал или в крайнем случае мог очень скоро узнать все о чем угодно.
