На орлиных крыльях - Фоллетт Кен (прочитать книгу txt) 📗
В тот раз, и в последующие годы, Перо многое узнал о Саймонсе. Самое большое впечатление на него произвело отношение самих десантников к своему командиру. Саймонс напоминал ему легендарного тренера команды «Грин бэй пэкерс» Винса Ломбарда: он вызывал у своих игроков самые разные эмоции – от боязни, уважения и восхищения до любви. Саймонс был импозантной фигурой и решительным командиром, виртуозно ругался и обычно говорил солдатам: «Делайте, что я говорю, а не то поотрываю ваши чертовы башки». Само собой разумеется, эти и подобные крепкие выражения не остужали сердца и не умаляли привязанности к своему командиру закаленных в боях десантников. За его крутой внешностью скрывалась сильная натура.
Тем солдатам, которым выпала удача служить под началом Саймонса, больше всего нравилось усесться в кружок и рассказывать про него всякие байки. Хотя у Саймонса комплекция и была как у быка, но прозвище пристало к нему отнюдь не из-за этого, а, по легенде, происходит от игры десантников «бычий загон». Выкапывалась яма глубиной метр восемьдесят, кто-нибудь из десантников спрыгивал в нее. Цель игры заключалась в том, чтобы вытащить запрыгнувшего из ямы большим числом играющих, а тот при этом отбивался. Саймонс считал игру глупой, но однажды и сам не удержался. Чтобы вытащить его из ямы, понадобились силы пятнадцати человек, а некоторые из них потом оказались в госпитале со сломанными пальцами, разбитыми носами и сильными укусами. После этой игры его и прозвали Быком.
Впоследствии Перо узнал, что почти все в этой легенде оказалось преувеличено. Саймонс играл в «бычий загон» не один раз, как правило, его вытаскивали из ямы вчетвером, и он никогда никому не ломал кости. Саймонс попросту принадлежал к тем людям, о которых при жизни слагают легенды. Он вызывал преданность солдат без всякой показной бравады, а своим искусством боевого командира. Операции он планировал очень тщательно и терпеливо и вместе с тем предусмотрительно – одним из его принципов всегда оставалась осторожность: «На этот риск мы пойти не можем». Особенно он гордился, когда приводил с боевого задания весь отряд без потерь.
Во время вьетнамской войны Саймонс руководил операцией «Белая звезда». Он пробрался в Лаос, вместе со 107 солдат сколотил там двенадцать батальонов из людей племени мао, направил их воевать против северовьетнамцев. Один из батальонов перешел на сторону врага, прихватив с собой в качестве пленных нескольких американцев из отряда «зеленых беретов» Саймонса. Тогда он приземлился на вертолете прямо в расположение мятежного батальона. Увидев его, лаосский полковник сделал шаг вперед, встал по стойке «смирно» и отдал честь. Саймонс приказал немедленно освободить американцев – в противном случае будут вызваны самолеты, которые уничтожат весь батальон. Полковник освободил пленных, Саймонс забрал их с собой на вертолете, а потом все же направил на лагерь самолеты. Через три года Саймонс вернулся из Лаоса и привел всех 107 своих «зеленых беретов». Перо никогда не проверял эту легенду – она ему нравилась в своем непорушенном виде.
В другой раз Перо встретился с Саймонсом уже после войны. Как-то он арендовал целую гостиницу в Сан-Франциско для отдыха вернувшихся из плена ветеранов и устроил там на уик-энд их встречу с участниками рейда на Сантей. Мероприятие обошлось ему в четверть миллиона долларов. Это была великолепная встреча. Пришли Нэнси Рейган, Клинт Иствуд и Джон Уэйн. Перо будет вечно помнить, как встретились Джон Уэйн и Саймонс, как Уэйн со слезами на глазах пожимал руку Быку и говорил:
– Вот вы-то как раз тот самый человек, которого я играл в кино.
Перед построением для проведения челночной манифестации Перо попросил Саймонса предупредить своих десантников, чтобы они не обращали внимания на протестующих демонстрантов. «У Сан-Франциско есть кое-что заслуживающее больше внимания, нежели антивоенные демонстрации, – сказал он. – Вам не оторвать своих ребят от его соблазнов. Если кто-то из них рассердится, он может запросто свернуть шею самому черту, а потом будет сожалеть об этом».
Саймонс как-то по-особому взглянул на Перо. Тот впервые ощутил, что такое знаменитый взгляд Саймонса. Он заставлял чувствовать себя самым круглым идиотом всех времен и народов. Взгляд вынуждал сожалеть о сказанном. Лучше бы земля разверзлась.
«А я уже переговорил с ними, – ответил Саймонс – Проблем никаких не будет».
В тот уик-энд и впоследствии Перо узнал Саймонса еще лучше и подметил в нем и другие черты характера. Когда Саймонсу было нужно кого-то прельстить, он становился очаровательным. Жена Перо, Марго, была от него в восторге, а дети находили его просто великолепным. Со своими солдатами он говорил на солдатском жаргоне, сдобренном солеными словечками, но он же был на удивление точен и понятен, когда выступал на банкете или на пресс-конференции. Обучаясь в колледже, он увлекался журналистикой. Некоторые его пристрастия не отличались изысканностью – он любил читать вестерны и читал их целыми пачками, предпочитал «супермаркетную музыку», по выражению его сына, но он читал также и серьезную литературу и проявлял живой интерес к всевозможным предметам и наукам. Поэтому мог вести беседы на тему, скажем, античного искусства или истории столь же непринужденно, как и по вопросам битв и вооружения.
Перо и Саймонс, эти две волевые властные личности, неплохо ладили, предоставляя друг другу широкую свободу действий. Но близкими приятелями они не стали. Перо никогда не называл Саймонса фамильярно, по первому имени – Арт (хотя Марго так называла). Как и большинство других, Перо никогда не догадывался, о чем Саймонс думает, пока тот сам не скажет. Перо вспомнил свою первую встречу с Саймонсом в Форт-Брэгге. Перед публичным выступлением он спросил супругу Саймонса Люсилль: «На кого же, право, похож полковник Саймонс?» И она тут же ответила: «О, да он же вылитый большой медвежонок». Перо ввернул ее реплику в свое выступление. Участники рейда в Сантей попадали от смеха, а Саймонс же, как всегда, даже бровью не повел и даже не улыбнулся.
Перо не знал, станет ли его непостижимый знакомый рисковать и выручать двух ответственных сотрудников ЭДС из персидской тюрьмы. Остался ли Саймонс признателен за прием, устроенный тогда в Сан-Франциско? По всей видимости, остался. А после той встречи в Сан-Франциско Перо еще финансировал рейд команды Саймонса в Лаос для розысков американских солдат, пропавших без вести, – тех, кто не числился в списках военнопленных. Возвратившись из Лаоса, Саймонс заметил, выступая перед руководством ЭДС: «Перо трудно отказать в чем-то».
Подъезжая к денверскому аэропорту, Перо подумал: «А что, шесть лет спустя Саймонс все еще считает меня человеком, которому трудно отказать в просьбе?»
Но такая вероятность слишком далека от действительности. Перо настроился предпринять все возможные усилия.
Он вошел в здание аэропорта, купил билет на ближайший рейс до Далласа и направился к телефонам. Набрав номер своего офиса, Перо попросил подозвать Ти Джея Маркеса, одного из высших руководителей ЭДС, которого все звали Ти Джеем, а не Томом, потому что в корпорации было полным-полно Томов.
– Поезжай и оформи мне загранпаспорт, – сказал он Ти Джею, – и сделай визу в Иран.
– Росс, думаю, что хуже этого ничего не придумаешь, – ответил Ти Джей.
Если Ти Джея не остановить, он будет перечить до полуночи.
– Мне некогда спорить с тобой, – кратко заметил Перо. – Мне сказали, будто Пола и Билла задерживают там, и я намерен вытащить их оттуда.
Он повесил трубку и направился к выходу на вылет. Как бы там ни было, Рождество пошло насмарку.
Маркеса немного задели за живое слова Перо. Он был не только его старинным приятелем, но и вице-президентом ЭДС и не привык, чтобы с ним разговаривали, как с мальчиком на побегушках. Перо никак не мог отделаться от постоянного недостатка в своем характере: включаясь в какое-нибудь дело на всю катушку, он не считался с чужим самолюбием и его никогда не мучил вопрос, не обидел ли он кого-нибудь. Да, он был незаурядной личностью, но не святым.
