Сделка Райнемана - Ладлэм Роберт (книги без сокращений TXT) 📗
Баллард перечел коды, продиктованные Дэвидом. И хотя Сполдинг немного напутал с гласными, смысл был ясен. Дэвид подчеркнул: частота – 120 мегагерц для всех шифровок. Вроде бессмысленно, но Баллард все понял.
120 мегагерц означали в действительности 120 минут.
Это тоже – «черный шифр».
Шифровка, которую ждали от Дэвида, должна была состоять из девятнадцати букв и содержать только два слова: «Каблограмма Тортугас».
В тексте же, который он продиктовал, насчитывалось восемнадцать букв.
Баллард смотрел на листок с новым текстом.
Который также состоял из двух слов, но с противоположным значением.
Шифровка гласила: «Уничтожить Тортугас».
Через два часа. Так как в ней было два слова.
Дэвид уточнил последние детали. С профессиональной точки зрения к нему невозможно было придраться, но его скрупулезность раздражала. До отправки Сполдинга в аэропорт Мендаро оставалось почти четыре часа. Поскольку в силу ряда причин не было никакой уверенности в том, что он, – как, впрочем, и Райнеман, – сможет следить неотрывно за чертежами в течение всего этого времени, Сполдинг потребовал, чтобы их сложили в один металлический кейс и прикрепили его цепью к любому крепкому неподвижному предмету.
Цепь должна была замыкаться на висячий замок. Ключи и от замка, и от кейса следовало отдать ему. Кроме того, он пометит нитками замочные скважины, так что если кто-то вздумает подменить чертежи, он узнает об этом.
– Ваши предосторожности утомительны, – проворчал Райнеман. – Мне плевать на них. Главное, что шифровки отправлены.
– Не смешите меня. Я достаточно опытный сотрудник «Фэрфакса»: недаром же мой индекс – «четыре-ноль». В случае чего смогу и отыграть все назад.
Райнеман улыбнулся:
– Всегда ведь найдется запасной вариант, не так ли? Ну что ж, другого от вас я и не ждал.
Райнеман велел принести цепь с замком. Когда ему доставили их, он не отказал себе в удовольствии предложить Дэвиду лично удостовериться в том, что заводская упаковка замка не тронута.
Вся процедура заняла несколько минут. Металлический кейс приковали к перилам лестницы в большом зале. Четверо мужчин расселись в просторной гостиной справа от зала. Широкая арка позволяла им следить за лестницей… и за кейсом.
Финансист снова превратился в гостеприимного хозяина дома. Он предложил всем бренди. Сполдинг выпил. Штольц последовал его примеру, Альтмюллер отказался.
В проеме арки показался охранник в отлично отутюженной, без единой складки, полувоенной форме.
– Наши радисты подтвердили наступление радиотишины, сэр. По прибрежной зоне.
– Благодарю. Пусть следят за всеми частотами, – распорядился Райнеман.
Охранник кивнул и вышел.
– У вас отличные специалисты, – заметил Дэвид.
– Им за это платят, – отозвался Райнеман, глядя на часы. – Будем ждать. Дело сдвинулось с места, так что мы сможем пока посидеть, никуда не спеша. Я распорядился приготовить нам легкий ужин. Полагаю, бутерброды – это не совсем то, что надо… Тем более что у нас есть время, чтобы немного расслабиться.
– Вы исключительно радушны, – заметил Дэвид, направляясь с бокалом в руке к креслу, стоявшему рядом с Альтмюллером.
– И великодушен, не забывайте об этом.
– Думаю, такое трудно забыть… Не знаю, однако, смог бы я попросить вас еще об одной любезности? – Дэвид поставил бокал на стол и указал на свою измятую грязную одежду. – Я одолжил этот костюм на ранчо. Бог знает, когда его стирали в последний раз. Да и сам я… хотел бы принять душ, побриться… Если не трудно, попросите принести мне брюки, рубашку или свитер…
– Я был уверен, что у американских военнослужащих есть во что одеться, – произнес Альтмюллер, недоверчиво глядя на Дэвида.
– Ради бога, Альтмюллер, я не собираюсь бежать никуда, кроме душевой. Чертежи-то ведь здесь! – Сполдинг ткнул раздраженно пальцем в сторону металлического кейса, прикованного по ту сторону арки к перилам. – Если вы думаете, что я уйду без них, – значит, у вас плохо с мозгами.
Грубость Сполдинга взбесила нациста. Он вцепился в подлокотники кресла, чтобы не дать выплеснуться наружу бушевавшей в нем ярости. Райнеман рассмеялся:
– Наш подполковник просто устал: ему пришлось нелегко в последние дни. Его просьба не обременительна. Смею уверить вас, Альтмюллер, ему некуда идти. Отсюда господин Сполдинг может попасть только на аэродром в Мендаро… Хотя в душе я, возможно, и хотел бы, чтобы он удрал: это сэкономило бы мне полмиллиона долларов.
Сполдинг, усмехнувшись, произнес в тон Райнеману:
– Человек, имеющий на своем счету в Цюрихе такую огромную сумму, должен, по крайней мере, быть умытым. – Дэвид встал с кресла. – Что же касается этих нескольких дней, то вы, безусловно, правы: они вымотали меня до предела. Я смертельно устал. А тут еще эта рана. Если бы нашлась здесь мягкая постель, я бы с радостью нырнул в нее. – Он посмотрел на Альтмюллера. – Наш же «малыш», если ему станет от этого легче, смог бы на всякий случай выставить у дверей спальни батальон вооруженных охранников.
– Хватит! – злобно заорал Альтмюллер.
– Успокойтесь, – сказал Дэвид. – Вы ведете себя крайне глупо.
Охранник Райнемана принес брюки, легкий свитер и замшевый пиджак. Все вещи дорогие, добротные. И как раз его размера, как убедился Дэвид. В ванной комнате лежал бритвенный прибор и все необходимое для купания. Сполдингу сказали, что если ему еще что-то понадобится, то достаточно лишь приоткрыть дверь и сказать об этом человеку, который будет сидеть в холле. Точнее, одному из двух расположившихся неподалеку от ванной мужчин.
Дэвид все понял. Он – под постоянным надзором.
Сполдинг сказал охраннику из местных жителей, или porteno, что сначала поспит с часок, а потом примет душ и побреется перед дорогой. И попросил разбудить его к одиннадцати часам.
Часовой кивнул.
Сполдинг посмотрел на часы. Они показывали пять минут одиннадцатого. Джин звонила ровно в четверть десятого. После ее звонка в распоряжении Ашера Фельда было два часа.
У Дэвида же оставалось в данный момент час и шесть минут.
Час и шесть минут до одиннадцати часов пятнадцати минут.
Если только Ашер Фельд и в самом деле поверил, что он, Дэвид Сполдинг, понял все же, что является главным, а что – второстепенным, которое может еще подождать.
Спальня была просторной комнатой с высоким потолком и двумя двустворчатыми окнами. Она располагалась на третьем этаже в восточном крыле дома. Это все, что смог разглядеть Дэвид, пока горел свет.
Он выключил его, подошел к окну и, раздвинув занавески, выглянул осторожно из-за них.
Крыша у здания, как успел он заметить с сожалением, была покрыта черепицей. Вдоль всей крыши, по самому краю ее, проходил широкий желоб для стока дождевой воды. Это уже было лучше. Но еще больше устраивало Дэвида то обстоятельство, что непосредственно к желобу примыкала водосточная труба, которую отделяло от спальни футов двадцать.
Внизу, на втором этаже, бросались в глаза четыре небольших балкона, куда, по всей вероятности, выходили двери спальных комнат. От последнего балкона до водосточной трубы было не более пяти футов. Возможно, это будет иметь для него какое-то значение, а может, и нет.
Возле самого дома был разбит газон, типичный для «Гнезда ястреба». Ухоженный, зелено-серый при лунном свете, он мало чем отличался от остальных поросших густой травой площадок, которые видел здесь Сполдинг. Между мощеными дорожками с бордюрами из цветущих растений разместилась белая садовая мебель из металла. А чуть дальше, прямо напротив его окон, сворачивала в сторону широкая тропа, чтобы вскоре исчезнуть в окутанном ночной тьмою лесу. Он вспомнил, что обратил на нее внимание, когда стоял у правого края террасы неподалеку от плавательного бассейна. И не только на нее, но и на оставленные на ней следы копыт. Эта дорога, тогда же решил он, предназначалась для верховой езды и вела, вероятней всего, к конюшне, укрывшейся где-нибудь за деревьями.
