Протокол «Сигма» - Ладлэм Роберт (бесплатная регистрация книга .txt) 📗
– Если говорить честно, то я даже не представляла себе, что можно отказаться от вызова в ОВВ, – не скрывая ехидства, ответила она.
Он улыбнулся, как будто сказала она что-то смешное.
– Прошу вас, садитесь.
Анна опустилась в кресло с высокой спинкой, стоявшее перед столом.
– Говоря по правде, мистер Бартлет, мне очень интересно, зачем я вам понадобилась.
– Надеюсь, это не причинило вам никаких неудобств, – заявил Бартлет, сложив руки, как во время молитвы.
– Дело тут вовсе не в неудобствах, – ответила Анна и добавила, немного повысив голос: – Я с удовольствием отвечу на любые вопросы, которые вы сочтете нужным мне задать.
Бартлет ободряюще закивал.
– Именно на это я и рассчитываю. Но боюсь, что эти вопросы будет очень и очень непросто сформулировать. Более того, если бы мы могли хотя бы наметить эти вопросы, то можно было бы утверждать, что полдела уже сделано. Вам понятно, что я имею в виду?
– Я возвращаюсь к моему собственному вопросу, – подчеркнуто нетерпеливо произнесла Анна. – Что я здесь делаю?
– Прошу простить меня. Вы считаете, что я говорю невыносимо непонятно. Конечно же, вы правы, и я приношу извинения за это. Профессиональный недостаток. Слишком много времени приходится иметь дело с бумагами, с бесконечным количеством бумаг. Полностью лишен бодрящего воздуха практики. Но это уже должно быть как раз вашим вкладом. Теперь позвольте мне задать вопрос вам, мисс Наварро. Вы знаете, чем мы здесь занимаемся?
– В ОВВ? Очень смутно. Расследованиями внутри правительственного аппарата, причем все они строго секретны. – Анна решила, что на заданный вопрос лучше ответить чуточку уклончиво; на самом деле ей было известно немного больше, чем сказала она. Она знала, что за нейтрально звучащим названием скрывается чрезвычайно засекреченная, мощная и очень влиятельная сыскная служба, специализирующаяся на проходящих по высшему грифу секретности ревизиях и экспертизах работы других американских правительственных учреждений, в тех случаях, когда те не могли обойтись своими силами и когда дело касалось очень уж острых вопросов. Люди из ОВВ принимали самое непосредственное участие в расследовании таких, например, дел, как дело Олдрича Эймса, высокопоставленного сотрудника ЦРУ, оказавшегося русским шпионом, дела «Иран-контрас», затронувшего заметных лиц из Белого дома во время президентства Рейгана, в расследовании многочисленных скандалов, связанных с закупками, проводимыми министерством обороны. Ходили слухи, что именно люди из ОВВ первыми раскрыли подозрительные действия агента контрразведки ФБР Роберта Филипа Ханссена. Поговаривали даже, что ОВВ стоял за утечкой информации, получившей название «Большая глотка», той самой утечкой, которая оказалась причиной крушения Ричарда Никсона.
Бартлет посмотрел куда-то в середину кабинета.
– Методы расследования, по сути своей, повсюду одни и те же, – сказал он после непродолжительной паузы. – Разница лишь в сфере компетентности и области деятельности. Наша область действий имеет отношение к вопросам национальной безопасности.
– У меня нет допуска к информации такого уровня, – быстро вставила Анна.
– Вообще-то, – Бартлет снова позволил себе чуть заметно улыбнуться, – теперь он у вас есть.
Ей что, повысили допуск без ее ведома?
– Все равно это не моя территория.
– Но ведь вы же не настолько строго соблюдаете границы, не так ли? – возразил Бартлет. – Почему бы нам не вспомнить о сотруднике СНБ, которому вы в прошлом году присвоили кодовый номер тридцать три?
– Черт возьми, откуда вам об этом известно? – взорвалась Анна и тут же стиснула пальцами подлокотник кресла. – Извините. Но действительно, откуда? Ведь эта работа проводилась без отчетов. По прямому личному указанию министра.
– Отчетов не вели вы, – ответил Бартлет. – У нас есть свои собственные способы хранения информации. Его зовут Джозеф Несбетт, если я не ошибаюсь? Из Гарвардского центра экономического развития. Получил высокий пост в штате, затем попал в Совет национальной безопасности. Плохими люди не рождаются; наверно, так можно о нем сказать. Полагаю, что сам по себе он не дошел бы до этого, но его молодая жена оказалась излишне расточительным, даже изрядно алчным существом, верно? Чрезмерно дорогостоящие вкусы для правительственного служащего. Что и привело к этому печальному делу с офшорной отчетностью, к произвольному направлению средств и тому подобному.
– Если бы все это вышло наружу, то последствия оказались бы просто катастрофическими, – сказала Анна. – В такое напряженное время подобный инцидент мог бы нанести большой ущерб нашим международным отношениям.
– Не говоря уже о тех трудностях, с которыми пришлось бы столкнуться администрации.
– Это было отнюдь не главным из соображений, – резко парировала Анна. – Меня не интересует политика такого рода. Если вы думаете обо мне иначе, то, значит, вы меня совсем не знаете.
– Вы и ваши коллеги сделали все совершенно верно, мисс Наварро. Мы по-настоящему восхищались вашей работой. Она была изящной. Очень изящной.
– Спасибо, – ответила Анна. – Но если вам известно так много, то вы должны знать, что она не относилась к моей обычной сфере деятельности.
– Тем не менее моя оценка остается прежней. Вы провели поистине впечатляющую работу и продемонстрировали наивысший уровень компетентности. Но, конечно, я знаю, что составляет круг ваших повседневных обязанностей. Чиновник налоговой службы, совершивший растрату. Мошенник, пробравшийся в ФБР. Неприятности, связанные с программой защиты свидетелей, – кстати, это тоже было весьма и весьма поучительное дельце. С ним невозможно было бы справиться без вашей подготовки в области расследования убийств. Уличный свидетель убит, но вам в одиночку удалось доказать причастность к преступлению сотрудника министерства юстиции.
– Счастливый случай, – бесстрастно отозвалась Анна.
– Люди сами творят свою удачу, мисс Наварро, – сказал Бартлет, и в его глазах не было и намека на улыбку. – Нам кое-что известно о вас, мисс Наварро. Больше, чем вы могли бы себе представить. Мы знаем, какие суммы расходов записаны в электронной записной книжке, которая лежит в вашем портфеле. Мы знаем каждого из ваших друзей, знаем, когда вы в последний раз звонили домой. Мы знаем, что вы в своих отчетах никогда не завышали суммы командировочных расходов, чем, откровенно говоря, мало кто из нас может похвастаться. – Он сделал паузу и пристально посмотрел Анне в лицо. – Прошу меня извинить, если мои слова задели вас, но вы не можете не понимать, что отреклись от права на неприкосновенность личной жизни, когда пришли на работу в УСР и подписали контракт и меморандум о согласии с правилами. Впрочем, это не имеет значения. Важно лишь то, что качество вашей работы неизменно относилось к самому высшему разряду. И довольно часто оказывалось просто экстраординарным.
Анна удивленно подняла брови, но промолчала.
– А-а. Вы, похоже, удивлены. Но я же сказал вам, что у нас есть свои собственные пути сбора и хранения информации. А также и собственные критерии оценки профессиональной подготовки, мисс Наварро. Так вот, то, что выделяет вас на общем фоне, естественно, с точки зрения наших интересов, это специфическая, присущая только вам и никому больше сумма навыков. Вы обладаете подготовкой в проведении стандартных «ревизий», составлении протоколов допросов, но, помимо этого, имеете опыт в расследовании убийств. Благодаря этому вы становитесь, если можно так сказать, уникальной личностью. Но пора переходить к сути дела. Было бы просто несправедливо не сказать вам, что мы подвергли вас самой доскональной проверке, какая только возможна. Все, что я намерен сообщить вам – абсолютно все мои заявления, утверждения, догадки, предположения или намеки, – должно рассматриваться как сведения наивысшего уровня секретности. Мы понимаем друг друга?
Анна кивнула.
– Я вас слушаю.
– Превосходно, мисс Наварро. – Бартлет вручил ей лист бумаги, на котором был напечатан список имен с указанием дат рождения и стран, где эти люди жили.
