Уже мертва - Райх Кэти (серии книг читать бесплатно .txt) 📗
Пит ответил на звонок. Кэти уехала несколько дней назад. Сказала, что я предложила ей приехать. Так оно и было. Он не стал возражать, хотя ее маршрут не очень ему нравился. Кэти направилась с подругами из университета в Колумбию, родину одной из них, оттуда они намеревались съездить в Нью-Йорк, домой к другой девочке, и пробыть там несколько дней. Он был уверен, что скоро она позвонит.
Я хотела было рассказать ему о Гэбби и о том, что творилось в моей жизни, но передумала. Что от этого изменится? Все уже позади. Все закончилось.
Пит, как обычно, сказал, что должен готовиться к завтрашнему дню, что с удовольствием поболтал бы со мной дольше, будь у него побольше свободного времени. Как всегда.
Я ощущала себя настолько уставшей и измученной, что не нашла в себе сил даже на принятие ванны. Последующие несколько часов я просидела, завернувшись в одеяло, глядя на пустой камин, дрожа и мечтая о том, чтобы кто-нибудь приготовил мне отвар, потрогал лоб и сказал, что я скоро поправлюсь. Временами на меня набегала дремота, я клевала носом, смотрела обрывки снов и заставляла себя проснуться.
Райан позвонил в дверь в четверть второго.
– Боже! Вы ужасно выглядите, Бреннан.
– Спасибо за комплимент. – Я тщательнее закуталась в одеяло. – По-моему, я простудилась.
– Отложим разговор на завтра?
– Ни в коем случае.
Он окинул меня странным взглядом, прошел за мной в гостиную, положил пиджак на диван и сел.
– Его зовут Жан-Пьер Тэнгуэй. Двадцать восемь лет. Домашний мальчик. Никогда не был женат. Детей нет. Единственная сестра живет в Арканзасе. Мать умерла, когда ему было девять лет. Отец работал штукатуром, детей воспитывал один. Погиб в автокатастрофе, когда Тэнгуэй учился в колледже. По всей вероятности, это явилось для него серьезным ударом. Он бросил учебу, некоторое время продолжал жить с сестрой, потом отправился путешествовать по Штатам. Самое интересное: однажды, находясь где-то на Юге, он услышал зов Бога. Захотел стать иезуитом, но провалился на собеседовании. Они нашли его недостаточно достойным чести вступить в их ряды. В восемьдесят восьмом году он вернулся в Квебек и стал священником. Примерно через полтора года закончил учебу.
– Говорите, в восемьдесят восьмом?
– Да.
– Как раз в это время кто-то убил Питр и Готье.
Райан кивнул.
– С тех пор он постоянно здесь живет.
Я сглотнула, прежде чем задать вопрос.
– Как он объяснил наличие в своем доме мертвых животных?
– Сказал, что преподает биологию и из животных изготавливает наглядные пособия для учеников: кипятит тушки, очищает скелеты.
– Это же якобы объясняет присутствие на его полках книг по анатомии.
– Ну да.
Я представила его крадущимся ночью с разрезанным трупом в полиэтиленовых пакетах.
– Он когда-нибудь работал в мясном магазине?
– Не знаю. А что?
– Что Клоделю удалось выяснить у его коллег?
– Ничего такого, о чем бы мы уже не знали. Замкнут. Исправно проводит свои занятия. Ни с кем не сближается. В особое волнение звонок Клоделя никого не привел.
– То же самое нам рассказала о нем бабушка.
– По словам его сестры, он всегда был одиночкой. Она не помнит, чтобы у него когда-нибудь были друзья. Кстати, сообщила нам одну пикантную деталь.
– Какую?
– Тэнгуэй импотент.
– Об этом вам рассказала его родная сестра?
– Она подумала, что это объяснит нам его склонность к уединению. Ей он представляется абсолютно безобидным, просто страдающим от заниженной самооценки.
Я ничего не сказала. Перед глазами возникли строчки из отчетов о проведенных аутопсиях.
– Вот почему ни в одной из жертв не было обнаружено спермы.
– Верно.
– Почему он стал импотентом?
– У него с рождения было всего одно яичко. И этим единственным яичком когда-то в детстве его угораздило напороться на ручку, которую его одноклассник держал в руке, играя в футбол. Прощай, сперматогенез!
– Значит, именно поэтому он живет как отшельник.
– Возможно.
– Что объясняет и отсутствие повышенного интереса к девочкам.
Я воспроизвела в памяти разговоры с Джуэл. И вспомнила о Жюли.
– Разве не странно, что он занялся преподаванием? – произнес Райан. – Зачем, если тебя напрягает присутствие людей, соваться туда, где ты вынужден общаться с целой толпой? Не легче ли заняться компьютерами? Или работой в какой-нибудь лаборатории?
– Я, конечно, не психолог, но, думаю, для подобных людей учительство как раз то, что нужно. Их постоянно окружают не взрослые люди, а дети, среди которых можно чувствовать себя королем. Они имеют над учениками власть, на занятиях над ними никто не смеет насмехаться. По крайней мере в открытую.
– Наверное, вы правы. Таким образом им удается удовлетворять потребность во власти днем и подпитывать свои ночные сексуальные фантазии.
– Да, но подумайте о детях, – сказала я. – Только представьте себе, что такой психопат начинает внушать им свои извращенные идеи или, что еще ужаснее, искать с ними физического контакта.
– Да уж!
Некоторое время мы молчали. Райан изучал мою комнату внимательнее, чем гостиную Тэнгуэя. У него был очень усталый вид.
– Наверное, наблюдать за моим домом больше не имеет смысла, – произнесла я.
– Да, – согласился Райан.
Я проводила его до двери.
– Каково ваше общее мнение о нем, Райан?
Он ответил не сразу, сначала о чем-то поразмыслил. Потом очень медленно заговорил:
– Этот тип клянется, что чист как младенец, но безумно нервничает, явно что-то скрывая. Завтра мы узнаем, что он прячет в своем доме, если этот дом вообще существует.
Закрыв за Райаном дверь, я приняла приличную дозу лекарств от простуды и впервые за последние несколько недель сразу же крепко заснула. Если какие-то сновидения и являлись мне в ту ночь, я их не помнила.
На следующий день я почувствовала себя лучше, но была еще не в состоянии ехать в лабораторию. Или я просто инстинктивно желала от чего-то уклониться, потому и осталась дома.
Я занялась просмотром научной работы одного студента и написанием ответов на скопившиеся за несколько недель письма. Примерно в час дня позвонил Райан. Я сразу поняла по голосу, что дело продвигается не так, как хотелось бы.
– В доме не нашли ровным счетом ничего. Ни ножей, ни оружия, ни удавок. Никаких сувениров, о которых упоминал Добжански: ни украшений, ни одежды, ни черепов, ни других частей тела. Только беличью тушку в холодильнике, больше ничегошеньки.
– Землю вокруг дома проверили? Может, он зарыл все, что могло его выдать?
– Проверили.
– А подвал, кладовые осмотрели?
– Да. Обнаружили в них грабли, мотыгу, несколько деревянных ящиков, старую пилу, сломанную тачку. Стандартный набор садового хлама. А еще кучу пауков. Жилбер, по-моему, нуждается в медицинской помощи.
– Погреб там есть?
– Бреннан, я же говорю, они осмотрели все!
– И не наткнулись ни на одну газетную вырезку?
– Нет.
– Не нашли ничего, связывающего это место с конурой на Берже?
– Ничего.
– Или с Сен-Жаком?
– Нет.
– Или с убийством Гэбби?
– Нет.
– С убийством хотя бы одной из жертв?
Ответа не последовало.
– Чем же тогда он там занимается?
– Удит рыбу и размышляет о своем загубленном яйце.
– И что теперь?
– Мы с Бертраном собираемся еще раз поговорить с мсье Тэнгуэем. Посерьезнее. Настала пора упомянуть кое-какие имена. Я до сих пор уверен, что он водит нас за нос.
– Думаете, это принесет положительные результаты?
– Надеюсь. Хотя... Может, Бертран и прав. Не исключено, что этот Тэнгуэй страдает раздвоением личности. Одна его половина – законопослушный учитель биологии, которому нравится рыбачить и изготавливать для учеников наглядные пособия. Другая – ярый ненавистник женщин, страдающий комплексом сексуальной неполноценности. Этот ненавистник выбирает жертвы, следит за ними, избивает их до смерти. Может, становясь зверем, он идет в какое-то другое место, туда, где наслаждается своими фантазиями и любуется на сувениры. Черт, ведь Тэнгуэй может даже не знать о существовании своей болезни!
