Под покровом тьмы - Гриппандо Джеймс (читать хорошую книгу полностью TXT) 📗

Она взяла ведро и снова занялась делом, наблюдая уголком глаза, как Том методично обходит курятник и отбраковывает слабых.

58

Солнце еще не взошло, а Гас снова копался в гардеробной среди вещей Бет. С тех пор как Уитли обнаружил плоды ее краж, он размышлял, какие еще ключи к местонахождению жены могут скрываться здесь. За прошедшие две недели он изучил драгоценности, фотографии, сувениры и тысячи других мелочей, попавших в выдвижные ящики и коробки, стоявшие вдоль стен гардеробной. Внимательно осматривая все по третьему или четвертому разу, он понял, что эти действия превращаются не в поиск «ключей», а в способ восстановления связи с Бет. Вполне нормально для очередной бессонной ночи.

Но сегодня все происходило по-другому. Что-то во вчерашнем письме Марты Голдстейн задело какую-то струну в памяти. Дело скорее было в самой бумаге, чем в тексте записки. Марта пользовалась весьма редким сортом почтовой бумаги, с необычной текстурой. Где-то Гас уже видел такие разводы. Пролежав несколько часов без сна, он вспомнил, где именно.

В одном из выдвижных ящиков Бет хранила всякий хлам, связанный с его юридической фирмой. Несколько ночей назад Гас быстро просмотрел содержимое, решив, что здесь не может быть ничего важного. Однако когда он на этот раз рылся в ящике, его мнение изменилось. За какими-то программками давних банкетов в фирме оказался засунут знакомого вида конверт. Судя по штемпелю, ему было больше года. Обратного адреса нет ни на конверте, ни на вложенной в него бумаге. Только записка без подписи на бумаге с характерными разводами. Анонимка предназначалась Бет и написана была тем же почерком, что и вчерашнее письмо Марты Голдстейн.

– гласило письмо. –

Гас замер, оглушенный. Марта аккуратно подобрала слова: «отдался мне». Это согласовывалось с ее идеей насчет «половинок». Однако смысл письма, адресованного Бет, заключался лишь в том, что Гас занимался сексом с другой женщиной. Во всем чувствовался классический стиль Марты. Письмо не подписано, и значит, Бет должна была поговорить с Гасом, если бы захотела узнать, кто его написал. Написано же оно было собственноручно, поэтому Гас сразу бы узнал руку Марты. Если бы ему пришлось сказать жене, что «анонимный» автор – Марта, это только придало бы письму правдоподобности.

Каким-то образом Бет сама догадалась, что это Марта, поскольку засунула письмо в ящик для связанного с фирмой хлама. Жена ни слова не сказала Гасу. Но запомнила, и это вполне объясняло ее паранойю насчет Марты.

Гаса отвлек непонятный шум. В предрассветной темноте ветер свистел в ветвях за окном спальни. В коридоре тикали часы. В остальном в доме было тихо.

Гас сразу же вспомнил о словах Декса, что вчера вечером кто-то следил за ним.

Он тихо отступил из гардеробной и посмотрел на щиток сигнализации на стене. Все включено, никаких признаков вторжения. Гас вышел из спальни в коридор. Тишина. Он медленно прошел к парадной двери и посмотрел сквозь витражное стекло. Машина по-прежнему стояла на подъездной дорожке. Никто не бежал по газону. Гас направился на кухню. На улице буйствовал ветер, но стук веток о стены и окна не был похож на встревоживший его шум. Гас включил свет на кухне – и вздрогнул.

Резиновое мусорное ведро было вытащено из-под раковины и оставлено возле посудомоечной машины – не на обычном месте. Оно стояло прямо и было набито до отказа, почти переполнено. Из-под крышки торчало что-то, напоминавшее закрученный хвост. Гас подошел и заглянул внутрь.

Это был Гарфилд. Одна из больших мягких игрушек Морган оказалась на помойке.

Гас вытащил его. Там были еще Тигра вместе с пушистым львенком из коллекции к «Королю-Льву», две мягкие кошки и керамический кот Сильвестр. Они не были порваны, испачканы или сильно потерты. Их просто взяли и выкинули.

Гас поспешил в комнату Морган. Дверь была открыта, свет включен.

– Морган? – настойчиво позвал отец.

Ее голова вынырнула из-под одеяла.

– Я не могу уснуть.

– Что случилось?

– Ничего.

– Это имеет какое-то отношение к тому, что я нашел в помойном ведре?

– Ты же не вытащил их, правда?

– Вытащил.

– Папа, нет! Положи их обратно.

– Почему ты их выбросила?

– Потому.

Гас вспомнил их разговор в машине насчет кошки.

– Морган, у мамы аллергия на настоящих кошек. Не на мягкие игрушки.

– Знаю. Но если я сохраню этих искусственных кошек, то могу забыть.

У Гаса увлажнились глаза. Он подошел к дочери и присел на край кровати.

– Родная моя, ты никогда не забудешь маму.

– Я не хочу ничего забывать о ней. Даже мелочи. Никогда. Например, что у нее была аллергия на кошек.

– Не беспокойся об этом, ладно? Я сделаю все возможное, чтобы мама вернулась домой. И тогда тебе никогда, никогда не придется беспокоиться о том, что ты что-то забудешь.

Мгновение она молчала, потом бросила на отца лукавый взгляд:

– А ты что-то забыл о маме?

Гас не был уверен, как отвечать. И решил сказать правду:

– Забавно, но с тех пор как мама исчезла, я на самом деле помню о ней больше. И это, по-моему, хорошо. А забытое можно восстановить.

– Если по-настоящему напрячь мозги?

– Да нет, даже не мозги, родная.

– А какой орган?

Он крепко обнял дочь:

– Тот, которым я очень долго не пользовался.

После завтрака Фелисия повезла Энди в город на старом «универсале». На заднем сиденье расположились женщина, находившаяся на одном уровне с Фелисией, и девятнадцатилетняя девушка, проходившая второй месяц обучения. Том и его молодой рекрут поехали отдельно на внедорожнике. Было утро понедельника, когда сектанты закупали бакалею и прочее, что не могло быть произведено на ферме. Это считалось тяжелой работой, предназначенной для новобранцев – разумеется, под строгим контролем наставников.

Они остановились возле большого оптового магазина, торгующего по сниженным ценам всем: от радиальных шин до рулетов с корицей. Энди бывала в подобном месте в Сиэтле: голые цементные полы и шестифутовые – до потолка – штабеля бумажных полотенец. Она чувствовала себя лилипутом.

Сектанты разбились на пары – новобранец с наставником. У каждой пары был список вещей, которые следовало отыскать в различных углах магазина. Покупать надо было только то, что в списке. Соль, муку и нерафинированный сахар. Мыло. Туалетную бумагу. Спички и батарейки. Простые лекарства вроде аспирина и спиртовой растирки. То, что Блечман считал необходимым.

Энди толкала тележку для покупок, а Фелисия брала товары с полок. Говорили они очень мало. Энди все время думала о понятии «отголоски». Ее «парная теория» на некоторое время оказалась отброшенной, но «отголоски» к ней подходили. Двое мужчин и три женщины были убиты вполне в духе этой теории.

Энди не находила себе места, открытие требовало мозгового штурма. Айзек дал ей время до среды, но Энди не знала, когда сможет снова выбраться с фермы. Следовало воспользоваться случаем.

– Фелисия? Мне надо сходить в уборную, ладно?

– Ладно. Я буду здесь.

Туалеты находились на задах магазина, возле мясного отдела. Надо было лишь преодолеть вращающиеся двери и пройти по длинному коридору. Энди надеялась, что рядом будет телефон-автомат. Был. Она быстро набрала личный номер Айзека.

– Айзек, это Энди.

– Ты в порядке?

– В полном. У меня мало времени. – Фелисия могла появиться в дверях в любой момент. За две минуты Энди подвела итог выходных, сосредоточившись в основном на «отголосках».

Айзек сказал:

– Разумеется, даже такая философия порождает убийства, это не означает, что Блечман и есть наш преступник.

– А почему?

– Это может быть кто-то из его сумасшедших последователей. Это даже мог быть какой-нибудь псих, где-то прочитавший или услышавший об этом учении и просто следующий идее отголосков. В конце концов, семинары Блечмана открыты для публики. Кто знает, какие безумные идеи люди вбивают себе в головы?