Несчастный случай - Гарднер Лиза (книги .txt) 📗
— Так что еще сказал доктор Эндрюс?
Кимберли пожала плечами. Держалась девушка на удивление хорошо, хотя и заметно нервничала. Глядя на нее, Рейни подумала, что они все подошли к той черте, за которой человек либо продолжает двигаться дальше на силе воли, либо сдается. На данном этапе смерть еще не стала предпочтительнее жизни, поэтому они не сдавались.
— Он… он посоветовал мне рассказать вам кое о чем. — Кимберли метнула взгляд в сторону отца и снова сосредоточилась на кружке. — Я… несколько месяцев назад у меня началось то, что я приняла за приступы беспокойства. Появилось чувство, что за мной следят. Озноб, затрудненное дыхание…
Куинси резко опустил чашку на стол. Горячий кофе плеснул через край.
— Почему ты мне ничего не сказала?
— Тогда я решила, что это отсроченный стресс. Смерть Мэнди, занятия, интернатура… Не важно. Важно то, что я рассказываю об этом теперь. Возможно, дело вовсе не в моей психике. Возможно, дело не в стрессе…
— Он следил за тобой, — ровным безжизненным голосом констатировал Куинси. — Какой-то негодяй преследовал мою дочь, а ты мне даже не сказала!
— Я носила баллончик! Наблюдала за теми, кто оказывался рядом. Смотрела им в глаза. Ты же не можешь водить меня за руку, папа. Не можешь всегда защищать меня…
— Черта с два! Это моя работа! Ради чего я потратил только лет, если не могу защитить собственную семью?
— Никакой отец не в состоянии защитить свою семью. Дети рано или поздно вырастают. Так уж устроена жизнь.
— Я профессионал…
— Ты человек, как и все другие отцы.
— Ты должна была рассказать мне…
— И я тоже человек, как и все другие дочери.
— Черт возьми, я сыт по горло этой чепухой! — взревел Куинси.
— Да? Ладно, тогда я тоже! — крикнула Кимберли. — Поэтому давай поймаем этого сукина сына, чтобы я смогла вернуться в университет и получить диплом. Потом я тоже начну служить закону, забуду про семью, и круг замкнется!
Губы Куинси стянулись в тонкую линию. Он открыл и тут же закрыл рот. Снова открыл и снова закрыл. Потом взял чашку с кофе и уставился в темное, с бегущими по стеклу струями воды, окно.
— Знаете, — сказала Рейни, — эти семейные сцены так берут за душу.
— Похоже, у меня есть зацепка, — сказал Куинси тридцать минут спустя.
Часы только что пробили два. Никто не ложился, и все как будто соблюдали некий молчаливый уговор. Пистолет Куинси лежал на столе. Они опустили жалюзи и выключили верхний свет, чтобы силуэты не проступали на фоне окна. Гроза не утихала. Переключившись на погодный канал, они узнали, что прояснится только к утру. Интересно, поверил ли кто-нибудь этому оптимистическому прогнозу, подумала Рейни, глядя на хмурые лица отца и дочери.
— Что-то вспомнил? — спросила она. Кимберли упрямо отводила глаза, и Рейни решила, что им лучше отдохнуть друг от друга.
— По этому делу работает один агент, Альберт Монтгомери. По-моему, у него на меня зуб. Когда-то он начинал дело Санчеса, но прокололся, и Бюро заменило его мной.
— А что это за дело Санчеса? — поинтересовалась Кимберли.
— Пятнадцать лет назад. Место действия — Калифорния. Санчес и его двоюродный брат убивали молоденьких проституток. Восемь девушек. Иногда… иногда они удерживали их некоторое время… для себя.
— А, — протянула Кимберли. — Это было на кассетах.
— Ты слушала пленки? Кимберли пожала плечами:
— Слушала Мэнди. Ее прямо-таки тянуло к твоим документам. Когда ты уезжал…
— О Боже…
— Итак, — вмешалась Рейни, взявшая на себя непривычную роль миротворца, — Монтгомери работает по этому делу, но он не на твоей стороне.
Куинси повернулся к ней, и ее поразили его сверкающие на бледном, изможденном лице глаза.
— С точки зрения Монтгомери, мой успех в деле Санчеса только подчеркнул его неудачу. Скажем так, когда из Филадельфии поступят первые отчеты, рассчитывать на его поддержку мне не придется. Я даже уверен, что он первый потребует моей крови.
— У нас мало времени, — прошептала Кимберли.
— Да, немного, — согласился Куинси. — Я бы сказал, три дня. После этого лаборатория представит первые результаты анализов, и Эверетт потребует, чтобы я лично дал объяснения. Вот так-то.
— Что ж, тогда займемся делом, — предложила Рейни. — У меня есть кое-какие новости. Я встретилась с председателем того отделения «Анонимных алкоголиков», на собрания которого ходила Мэнди. Некто Уильям Зейн. Он подтвердил, что она познакомилась с одним мужчиной, описание которого, к сожалению, совсем не соответствует имеющемуся. Рост — пять футов десять дюймов, лысеющий, полноватый, ходил в мятых костюмах.
— По-моему, мамина соседка говорила о высоком, хорошо одетом, приятном на вид мужчине, — вспомнила Кимберли.
— Вот именно. Но эти два описания разделены промежутком в двадцать месяцев, и это означает, что наш объект способен радикально изменять внешность.
— Все знают, как мастерски менял внешность Тед Банди, — кивнул Куинси. — Оценки веса расходились порой на пятьдесят фунтов, менялось выражение лица, даже рост указывался разный. Неудивительно — полные люди зрительно воспринимаются не так, как худые. А Джим Беккет… Этот парень преследовал своих жертв и ускользал от полиции более года, успешно меняя внешность. Использовал подкладки под одежду, ватные шарики под щеки и все такое.
— Итак, первая трудность в том, что он мастер маскировки, — подвела итог Рейни. — Вторая — он терпелив. Ждать двадцать месяцев… такие люди не позволяют себе поспешных действий.
— Верно, — снова согласился Куинси. — Готовится он тщательно.
— В Портленде я поселю вас обоих в отеле под вымыщленными именами. А потом мы перейдем в наступление. Офицер Эмити занимается расследованием обстоятельств смерти Мэнди. Фил де Бирс ведет наблюдение за Мэри Олсен, и я не сомневаюсь, что мы скоро услышим от него кое-что новенькое. Пусть ты не доверяешь Монтгомери, но Эверетт, похоже, на твоей стороне, и Гленда Родман, на мой взгляд, знает, что делает. От нее можно получать и внутреннюю информацию.
— А мы сидим, — пробормотала Кимберли, — ждем и думаем, откуда последует следующий удар.
— Ситуация изменилась, — твердо возразила Рейни. — Он имел преимущество перед Мэнди, потому что она была его первой жертвой. Он сохранил преимущество в случае с Бетти, потому что мы еще ничего не знали о нем. Теперь — знаем. И ровно, — она взглянула на часы, — через три часа будем вне зоны удара. Мы опережаем его.
Куинси и Кимберли сдержанно кивнули. Рейни заглянула в свои записки.
— Кроме того, у нас есть еще одно направление. По словам председателя местного отделения «АА», спонсором Мэнди выступал ее босс Ларри Танц, владелец ресторана, в котором работали Мэнди и Мэри Олсен. У меня нет абсолютно никакой информации о мистере Танце, но, учитывая тот факт, что он знает и Мэнди, и Мэри…
— …на него следует обратить внимание, — закончил за нее Куинси.
— Я попросила моего нового лучшего друга Фила де Бирса поработать с ним. Знаете, он делает кофе с суслом, — серьезно добавила Рейни. — Думаю, на этом фоне мое пристрастие к сахару и сливкам выглядит вполне респектабельным.
Куинси и Кимберли как по команде закатили глаза. Когда они так делали, то походили именно на отца и дочь. Рейни перелистала страницы блокнота.
— И, наконец, у меня есть два имени, которыми до настоящего времени пользовался наш противник. В Филадельфии он представлялся Тристаном Шендлингом. Надо просмотреть твои старые дела — возможно, что-то покажется знакомым. Далее, двадцать месяцев назад в Виргинии его знали как Бена Зикку.
— Что? — встрепенулся Куинси.
— Бен Зикка, — повторила Рейни. — Он назвался…
— Нет! Сукин сын! Нет, нет, нет!
Куинси вскочил из-за стола, схватил беспроводной телефон и набрал номер. Его лицо исказилось до неузнаваемости, и Рейни поняла, что произошло нечто очень плохое. Но что? Она перевела взгляд на Кимберли — та выглядела не лучше.
— Дедушка…
— О Боже! — Рейни закрыла глаза. Никто из них даже не подумал об отце Куинси. Старик с болезнью Альцгеймера, доживающий свои дни в приюте. — Нет…
