Домой до темноты - Маклин Чарльз (бесплатные полные книги .TXT) 📗
21
приблуда: я уж думал, ты не приедешь озорница: всего-навсего задержалась… поезд опоздал пр: ты здесь, это главное
Набирая текст, я вслух произнес «ты здесь» и почувствовал облегчение — я все еще был на взводе после этой мороки с Сам. От возбуждения слегка кружилась голова — вот до чего меня обрадовала встреча с Джелли. Казалось, она вошла в номер и осветила весь этот чертов отель.
После вашингтонской библиотеки мы не общались, и я соскучился. Я с нетерпением ждал этой секунды, считая дни и часы.
пр: знаешь, вчера мне приснилось, что мы встретились оз: хм… и что было?
пр: а как ты думаешь? завертелась комната, исчезли стены и потолок, земля ушла из-под ног… мы поцеловались оз: еще чего… ты знаешь, я бы не допустила этаких глупостей пр: и все же оз: ладно, мистер… допустим, мы целуемся пр: так крепко, что задохнулись оз: ла-а-а-адно… тогда я за тебя ухвачусь оз: чтоб не грохнуться… к черту
Я оторвал взгляд от компьютера, который пристроил на копии туалетного столика Людовика XVI, и в позолоченном зеркале на мгновенье увидел Джелли. Я чуть не ринулся к ней.
Не передать возбуждение и трепет, с какими предвкушаешь появление слов на экране. Сейчас я перечитываю наш обмен репликами, казавшийся полным очарования, юмора и даже некой магии, и он поражает своей банальностью. Обманчивый жар сетевых «единений» не терпит холодного посредничества печати. Мгновенная связь с невидимым собеседником (видеокамер у нас не было) добавляет таинственности, а также дает простор неверному толкованию. В том и скрыта опасность, о которой предупреждал Уилл: недостающее возмещаешь желаемым.
оз: все это не взаправду, эд пр: ты уехала, и я испугался, что потерял тебя оз: не смей даже думать так
Но я так думал и вдруг понял, что правила игры изменились. Может, я дурачил себя, заполняя пустоты желаемым, но после того виртуального поцелуя произошло нечто неожиданное. Я должен был заметить его приближение и понять, что одержимость, расцветавшая в уголке сознания, пересекла черту.
пр: что ж такое со мной оз: разберешься пр: вот сейчас… я не различаю, где мои мысли, а где твои… словно на миг мы стали одним целым, ты понимаешь?
Она не ответила. Я ждал, сдерживая желание написать еще. Хотелось, чтобы она сказала: да, я тоже это чувствую. Пауза превратилась в неловкое молчание. Казалось, нас разделило безмерное расстояние.
Наверное, я предчувствовал, что она сейчас скажет.
оз: эдди… тебе будет неприятно это слышать оз: я должна уйти пр: уйти? Только что приехала оз: жаль, не могу еще поговорить, вправду пора… прямо сейчас пр: нет, погоди… я хочу кое-что тебе сказать пр: минутку-то можешь подождать… эй, вернись!
Она исчезла. Я недоверчиво коснулся пальцами экрана. Как она могла вот так взять и уйти? Разве так можно? Меня накрыло волной обиды. Неужели она не понимает — произошло нечто невероятное. Обратной дороги уже нет.
Что с тобой, мать твою за ногу? — крикнул я, будто вслед тому, кто вышел из комнаты, хлопнув дверью… Но вопрос был адресован мне. Что со мной? Почему виртуальные появления и уходы человека, которого я в глаза не видел, баламутят меня так, что я начинаю орать на компьютер? Да какая, к черту, разница, встретимся мы с ней еще или нет?
Я откинулся в кресле, глядя в пустоту. Тупая боль под ложечкой не давала подумать о том, что внезапный уход Джелли мог иметь невинное объяснение. Он меня опустошил, я был в ярости, но в то же время удивлялся собственному поведению.
Вот шанс, говорил внутренний голос, положить конец этой ерунде: стукни по клавише «удалить», забудь о ней и сваливай… пока еще можно.
Вспомнилось предостережение Уилла: интернет может стать такой же страстью, как азартные игры и кокаин. Но я знал — здесь другое.
Нужно было глотнуть свежего воздуха.
Я бесцельно брел по набережной Тюильри; затем подземным переходом вышел к воде, оказавшись напротив музея д'Орсэ. У реки всегда прохладнее, а старые булыжные набережные в зеленоватом свете фонарей, равномерно установленных на парапете, выглядят спокойным местом для вечерней прогулки.
У моста Искусств я остановился и закурил. Взглянув вверх по течению, где нос острова Ситэ надвое разделяет Сену, сквозь арку моста я увидел краешки башен Нотр-Дам. Приевшийся открыточный вид показался новым, иным. С левого берега плыли зыбкие обрывки мелодии, и город вдруг ожил, наполнившись неведомой прелестью и интересом. Вышагивая по набережной, я представлял, что под руку со мной идет Джелена и я знакомлю ее с Парижем.
Симптомы были налицо, но мое обостренное чувство нелепого не откликнулось на эту картину: перезрелый англичанин околачивается на берегах Сены, потеряв голову из-за девушки, которую в глаза не видел и которой, строго говоря, не существует. Что-то во мне еще сопротивлялось.
Я пытался выбросить из себя эту историю как обломок душевной бури. Наверное, я искал то, что пропало в моем браке. Не в этом ли все дело? Или же это как-то связано с моим горем и решением найти убийцу? Я понимал, что рассуждаю как шурин Уилл. Вообрази, что станет с Лорой, семьей и всем, ради чего ты трудился, если пустить на самотек это абсурдное увлечение. Что скажут окружающие? Подумай, какой вред будет всем нанесен. Однако во мне не было убежденности доктора Каллоуэя.
В отель я возвращался через сад Карусель перед Лувром; остановившись под фонарем, я набрал номер Сам Меткаф.
Хорошо, что она вне опасности и просто скачет по Европе, забавляясь с дружком, но я хотел удостовериться, что завтрашняя встреча на Восточном вокзале состоится. Взбалмошную бабу можно списать со счета, но ее компьютер — источник важной информации.
Телефон Сам молчал. Может, Джимми наконец-то ее отловил и теперь они улаживают свои проблемы за бокалом шампанского? Немного погодя я снова набрал ее номер.
И услышал гудки.
22
— Слушай! — тихо, но отчетливо выговорил он в микрофон, закрепленный возле губ.
На панели инструментов зажегся зеленый огонек. Система восприняла команду и перешла в режим распознавания.
Пока все хорошо. Теперь проверка звука.
— Привет. — Страж наговаривал первое, что пришло в голову: — Заглавная буква в первом слове и заглавная дальше: Джимми, восклицательный знак, с новой строки и заглавной буквы: надеюсь, запятая, ты отведаешь с нами мороженого и печенья в ознаменование дня рождения, последнее слово удалить, похорон, с заглавной, Линды, запятая, которые состоятся в пятницу в одиннадцать часов, точка.
На экране ноутбука мигал огонек, вслед за которым с небольшой задержкой возникал текст. Отладив технику, Страж заговорил естественно, без длинных пауз между словами. Конечно, в поезде не идеальная акустика, но могло быть и хуже, если б купе оказалось прямо над колесной парой.
Страж усмехнулся — слово «похороны» казалось забавным.
Ну вот, все дурное начисто стерто, и лицо ее вновь стало невинно, каким, наверное, было в детстве… Она тоже звала мамочку, как Софи…
Да, кольнуло сожаление, но… это было неизбежно. Страж размял обтянутые латексом пальцы.
На трусиках узор — медвежата коала, она и впрямь точно ребенок.
Внезапно поезд качнуло, и рука мертвой девушки упала на его ногу. Страж дернулся как ошпаренный. Противно торчать с покойницей в уборной, где воняет сардинами; похоже, кондиционер сломался.
В купе он обшарил каждый дюйм, но ничего не нашел. Наверное, Сам взяла компьютер с собой. А если отдала на хранение Риверсам? Дожидаясь ее здесь, он сильно рискует. Все пошло наперекосяк. Слишком много непредсказуемых факторов, может выйти полная лажа.
Страж пересел на унитаз, размышляя, где ему лучше расположиться к возвращению Сам. Покойницу он убрал с глаз долой, затащив ее в крохотную душевую кабинку, — из-под занавески торчали большие голые ноги. Чем-то воняло.
Небесно-голубой цвет больше не появлялся.
