Жизнь без людей - Уайт Рэт Джеймс (книга жизни .TXT) 📗
Глава двенадцатая
Район, где жила Николен, был не тем местом, где рыжеволосый белый парень на велике мог чувствовать себя в безопасности. В основном здесь обитали «черные» и «латиносы». Низкий уровень доходов, высокий уровень преступности. Наркоманы, алкоголики и шизофреники бродили по тротуару, бормоча что-то себе под нос. Дети в возрасте шести-семи лет шатались по улицам в поисках развлечений. Били окна камнями, воровали из машин магнитолы или CD-проигрыватели, и дрались между собой.
На углу был винный магазин, у которого ошивалась компания юных головорезов. За первые десять минут нахождения здесь мимо Тодда пронеслись уже две машины скорой помощи и с десяток полицейских экипажей. Где-то вдалеке раздался случайный выстрел. Хип-хоп боролся за звуковое господство с сальсой и хеви-металом, звуки которых неслись из проезжающих мимо машин и близлежащих домов. Окна многих домов были заколочены, как и в том жилом комплексе, где проживала Николен, что, несомненно, было результатом каменного обстрела скучающими подростками.
Тодд подождал на пустыре через улицу, прислонившись к ржавому остову какого-то старого автомобиля. Велосипед он прислонил к машине рядом с собой. Он приковал его к двери автомобиля цепью, пропустив ее через разбитое окно. Еще отсоединил сидение и руль, и тоже приковал их к остову. Это значительно замедлит его побег, если ему придется по какой-то причине спасаться бегством, но другого выбора не было. Если он оставит его неприкованным, семилетние угонят его в два счета.
С наступлением сумерек Тодд все меньше ощущал себя в безопасности. В этот поздний час шум насилия усиливался. Из-за закрытых дверей доносились звуки бьющегося стекла, ударов и крики. Опять же, если Николен закричит, когда он ее схватит, вряд ли кто-то обратит на это внимание среди оглушительной, царящей на улицах какофонии. Тодд окинул взглядом квартал, нервно покрутив электрошокер в кармане и нащупав пальцем спусковой крючок. Ждать пришлось не так долго, как он предпологал.
По улице, шатаясь, прошла Николен с огромным животом, выпирающим из-под узкой черной футболки с трафаретной надписью «Хастлер» на груди. Даже с такого расстояния Тодд заметил на футболке белесые разводы, и не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что она идет от очередного клиента. Видимо, Николен не сглатывала.
Она ковыляла по улице с глупой улыбкой, явно под кайфом. И даже не заметила крадущегося за ней Тодда, который проскользнул за ней в дверь, когда она заходила в дом. И что-то бормоча себе под нос, стала подниматься по загаженной лестнице себе в квартиру. Она уже открыла ключом дверь, когда заметила стоявшего сзади Тодда.
Выхватив нож с выкидным лезвием, она развернулась и уже приготовилась порезать его, как Тодд ударил ее электрошокером, сбив с ног. Она потеряла сознание и не успела его разглядеть. Пока все шло, как и было запланировано.
Нести в квартиру истощенное, разрушенное наркотиками тело Николен было несоизмеримо легче, чем гигантскую тушу Терренса. Закинув ее как куль на плечо, он вошел в квартиру, и захлопнул ногой за собой дверь. Она была все еще без сознания. Тодд вытащил рулон изоленты, заклеил ей рот, а потом стал обматывать ей руки и ноги. На полу кухни он расстелил полиэтилен и небрежно бросил на него тело Николен, боясь повредить себе спину. Веки Николен задрожали, но остались закрытыми. Потом он сунул руку в свою курьерскую сумку и извлек скальпель. Это будет гораздо хуже того, что он сделал с Терренсом, но это необходимо. Ее нужно остановить.
Ее ребенок, возможно, будет тем, кто обречет всех нас на гибель.
И снова Тодд будет оперировать без анестезии. Он взял второй рулон изоленты и еще раз обмотал ее руки, до плеч и до самой шеи. Затем он спустился к ее лодыжкам и обмотал ноги до самых бедер. Теперь двигаться она не сможет. И сопротивляться тоже. Остатком ленты он заклеил ей глаза. Она не узнает, что с ней происходит, и кто это с ней делает. Тодд неуклюже разделся и положил одежду на кухонную стойку. Ему нельзя появляться у Стефани в окровавленной одежде.
С первым надрезом грудь Николен приподнялась, и тело дернулось.
Тодд сделал поперечный разрез в нижней части живота. Николен выгнула спину, крича и корчась от боли. Он рассек подкожную волокнистую мышечную ткань брюшной полости, где содержались ее органы, и из раны, пузырясь, потек желтый жир и кровь.
Николен забилась в конвульсиях, но изолента крепко держала ее и ограничивала движения. Он не потратил на нее много ленты, как в случае с Терренсом, потому что ему требовался доступ к животу. А значит, у нее было гораздо больше свободы действия. Тодду пришлось одной рукой держать ее, а другой рукой резать. Разрез получился неровный. Из-за бешеных телодвижений Николен держать руку ровно было невозможно.
Даже несмотря на плотно заклеенный рот, ее крики были ужасны. Из-под наклеенной на глаза ленты ручьем текли слезы. Тодд еще глубже разрезал мышцы брюшной полости, отодвинул их в сторону, обнажив тонкий слой ткани, покрывающий матку. Тело Николен задрожало, но конвульсировать перестало. Дыхание стало мелким и учащенным. У нее наступил болевой шок. Ему нужно поспешить, пока он случайно не убил ее. Остается надеяться, что в ее организме достаточно наркоты, чтобы заглушить основную боль.
Тодд сделал разрез в брюшине и приподнял ее. Затем отделил мочевой пузырь от матки. Теперь он был по колено в крови. Руки были покрыты ей по локоть. Он не знал, переживет ли Николен операцию.
Несколько раз ему показалось, что у нее остановилось сердце, и он прерывался, чтобы проверить у нее пульс. Иногда она приходила в себя и снова начинала кричать. Тогда Тодд чувствовал, что желчь поднимается к горлу, и желудок вот-вот может исторгнуть свое содержимое. Тодд на мгновение закрыл глаза и попытался успокоить дыхание. Он сделал разрез на матке, и Николен снова начала кричать. Сунув в разрез два пальца, он раздвинул его. На полиэтилен вместе с кровью полилась околоплодная жидкость. Сейчас он увидел ребенка. Он находился уже головой вниз, в предродовом положении. Тодд положил одну руку ему под головку, а другой надавил Николен на живот, выталкивая его из нее. Раздался громкий хлопок, и ребенок вывалился из матери. В полость, где он пребывал, ворвался воздух.
Тодд поднял ребенка и посмотрел на него. Мальчик. Тодд улыбнулся. Он спокойно обмотал пуповину вокруг его шеи и начал душить. Прошло несколько долгих минут, прежде чем ребенок, наконец, перестал дышать. Тодд зарыдал.
Что я наделал? Это… это ужасно. Что я наделал?
Но он еще не закончил. Тодд перерезал пуповину и бросил младенца в мусорную корзину под раковиной, затем снова запустил руку внутрь Николен и нащупал маточные трубы. Он не был уверен, найдет ли их вслепую. Пока он копался в Николен, та снова очнулась. Она начала брыкаться, крутиться и кричать. Тодд вынул из нее руки и взял электрошокер. Дал ей пятисекундный разряд, снова вырубив. Опять проверил ей пульс, она была еще жива. Какие бы наркотики она сегодня не принимала, они хорошо притупляли боль и не давали умереть от шока.
Наконец Тодду показалось, что он нащупал маточные трубы. Он вытащил их из разреза, чтобы лучше разглядеть, потом заглянул в распечатанную инструкцию по операции. Она почти вся была залита кровью. И для чтения не годилась. Он пожал плечами и завязал трубы узлом. Затем он вырезал центральную часть узла, взял зажигалку «Биг», и прижег оба конца. Сделал паузу, чтобы вытереть пот со лба, и вымазал в крови все лицо. Поморщился, потом взял другую маточную трубу и повторил процесс. Закончив, он сделал паузу, чтобы полюбоваться результатом. Николен снова очнулась и билась на полу как рыба, выброшенная на берег. Ее мочевой пузырь и кишечник висели наружу. Тодд посмотрел на распечатанную им медицинскую инструкцию. Она была вся в крови и околоплодных водах. Нужно как-то заканчивать операцию.
Он аккуратно разъединил слипшиеся страницы и попытался прочитать несколько более-менее разборчивых предложений. Большинство иллюстраций еще можно было различить, в отличие от самого текста. Этого будет достаточно. Он вытащил из ее брюшной полости матку и взял иглу с вдетым в нее кетгутом. Несколькими аккуратными стежками заштопал сделанный в ней разрез и вернул на место. Затем пришил к ней мочевой пузырь, в том месте, где он их разъединил. Натянув на матку брюшину, заштопал ее. Вернул мышцы на место, и закрепил их парой стежков. Он понятия не имел, все ли он сделал правильно. По крайней мере, он старался придерживаться рисунков из инструкции. И напоследок Тодд зашил живот.
