Санкция «Айгер». Две мертвые китаянки - Треваньян (книги бесплатно полные версии .txt) 📗
— Я надеюсь, что ваш народ победит, — сказал я. — Но вас обманули. Единственное оружие, которое прошло через ваш дом, это то, что находится в моем кармане!
Потребовался бы по меньшей мере год, чтобы таким способом перенаправить груз целого корабля. Возможно, Чан и в самом деле отправляет оружие в Китай. Это выглядит правдоподобно. Но не через ваш дом. В ту ночь, когда я там был, я наткнулся на кули, но они пришли со стороны залива и уехали на машинах. Может быть, Сурок и впрямь занимается доставкой оружия для Чана и одновременно доставкой кули. За каждого из них он может получить от тысячи долларов и выше. Это то, что касается технической стороны дела. Сурок отправляет Чану оружие и привозит товар для себя — этих самых кули и вдобавок наверняка немного опиума. И очень недурно на этом зарабатывает. Одна доставка оружия не принесла бы ему такого дохода. А грузят оружие совершенно открыто, на побережье, под видом чего-то другого. Ваш дом служит для обратного этапа. Чан может быть связан или не связан с торговлей кули и опиумом, но одно не подлежит сомнению: он готов позволить Сурку делать что угодно, лишь бы тот отправлял оружие в Китай. Теперь вы сами видите, что вас провели.
— Но…
— Никаких «но»! Помогая Чану, вы принимаете участие в торговле живым товаром. Кроме того, обеих служанок убили, скорее всего, не из-за того, что они шпионили, а из-за того, что они не хотели вас предавать.
Она страшно побледнела и покачнулась.
Я не дал ей времени прийти в себя:
— Как вам кажется, Чан доверяет Сурку? Сложилось ли у вас впечатление, что они друзья?
— Пожалуй, нет, — медленно проговорила она. — Они что-то говорили о нехватке одной лодки.
Это хорошо.
— Они там еще вместе?
— Да.
— Как туда пройти?
— Вниз по этой лестнице, через подвал и снова вверх. Они в комнате, расположенной справа от лестницы.
Слава Богу, наконец-то у меня есть какие-то реальные указания!
Я вскочил на стол и постучал в потолок.
— Спускайтесь, Гартхорн, и прихватите свою спутницу. И ни шагу отсюда до моего возвращения, — приказал я юнцу и Лилиан Шан, когда мы все снова оказались вместе. — Я забираю Сиу Сиу с собой. Пойдем, сестричка, я хочу, чтобы ты поговорила с каждым злым человеком, который нам встретится. Мы пойдем повидаться с Чан Ли Чином, понимаешь? — Я сделал грозную мину: — Но если ты хотя бы пискнешь, то я… — Тут я взял ее пальцами за шею и слегка сжал.
Она хихикнула, и это немного испортило эффект.
— К Чану! — скомандовал я и, придерживая ее за руку, подтолкнул к двери.
Мы спустились в темный подвал, пересекли его, нашли лестницу, ведущую вверх, и начали подниматься. Двигались мы медленно, осторожно. Перевязанные ступни девушки не способствовали быстрой ходьбе.
На лестнице горел слабый огонек. Мы были как раз на этой площадке, когда неожиданно услышали позади шаги. Четверо китайцев в мятых плащах прошли по нижнему коридору, миновали лестницу и, не глядя в нашу сторону, пошли дальше.
Сиу Сиу раскрыла пунцовый цветок своих уст и издала вопль, который можно было услышать в Окленде.
Я выругался, отпустил ее и взбежал по лестнице. Те четверо помчались за мной. В этот момент на верхней площадке Лестницы показался один из двух гигантов Чана с тридцатипятисантиметровым куском трубы в могучей руке. Я оглянулся.
Сиу Сиу, задрав голову, сидела у подножия лестницы и вопила, как ненормальная, с выражением удовольствия на кукольном личике. Один из гнавшихся за мной китайцев снимал пистолет с предохранителя.
Ноги сами понесли меня вверх, к людоеду, стоявшему на вершине лестницы.
Увидев его голову, наклонившуюся ко мне, я выстрелил. Пуля пробила ему горло.
Когда он повалился рядом со мной, я похлопал его стволом по лицу.
В этот момент чья-то рука схватила меня за лодыжку. Держась за лестничные перила, я выдернул ногу.
Когда я побежал к двери с правой стороны, чей-то выстрел отбил кусок штукатурки на потолке.
Толкнув дверь, я оказался внутри.
И тут меня схватил второй людоед, поймавший мое тело весом более девяноста килограммов с той же легкостью, с какой ребенок ловит мяч.
Чан Ли Чин пробежал пухлыми пальцами по своей редкой бороденке и ласково улыбнулся мне. Сидевший рядом с ним мужчина, о котором я знал, что это Сурок, с искаженным лицом сорвался со стула.
— Приветствую короля охотников, — произнес Чан и прибавил несколько слов по-китайски, обращаясь к державшему меня людоеду.
Тот поставил меня на ноги и отвернулся, чтобы закрыть дверь и остановить моих преследователей.
Сурок снова уселся и не сводил с меня хитрых налитых кровью глаз. Его жирное лицо не выражало особой радости.
Прежде чем двинуться через комнату, я сунул револьвер в карман. По дороге я обратил внимание на одну деталь: бархатная портьера за стулом Сурка немного оттопырилась, но не настолько, чтобы это мог заметить непосвященный человек. Так значит, Чан не доверял своему партнеру!
— Мне бы хотелось, чтобы вы увидели то, что у меня тут, — обратился я к старому китайцу, очутившись перед ним, вернее, перед столом, за которым он сидел.
— Воистину благословенны глаза, которые могут созерцать все, что приносит отец мстителей.
— Я слышал, что то, что отправляется в Китай, вовсе не попадает туда, — заявил я, засовывая руку в карман.
Сурок вскочил с мерзкой гримасой на побагровевшем лице. Чан Ли Чин взглянул на него, и он снова опустился на стул.
Я вытащил из кармана фотографию стоявшего в группе японцев Сурка с орденом Восходящего Солнца на груди. Я надеялся, что Чан не слышал о подделке ордена.
Сурок выгибал шею, чтобы рассмотреть брошенную на стол фотографию, но ничего не мог увидеть.
Чан Ли Чин долго разглядывал фотоснимок, взор его оставался таким же ласковым, руки были так же сложены на животе, а глаза не изменили своего выражения.
Ногти его правой руки медленно прочертили красную линию поверх левой ладони.
— Воистину, — тихо произнес он, — в обществе мудрого человека и сам набираешься мудрости.
Затем он протянул снимок толстяку. Сурок поспешно схватил фотографию. Лицо его посерело, глаза чуть не вылезли из орбит.
— Но ведь это… это… — начал было он, умолк, опустил снимок на колени и весь сжался, словно в предчувствии неминуемого поражения.
Это удивило меня. Я готовился к шумному спору и уверениям, что орден поддельный, ведь на самом деле он таковым и являлся.
Можете просить за это все, чего пожелаете, — обратился ко мне Чан Ли Чин.
— Я хочу, чтобы у Лилиан Шан и Гартхорна кончились наконец неприятности, хочу выдачи этого толстяка, который здесь сидит, и всех тех, кто замешан в убийстве тех двух китаянок.
Глаза Чана на мгновение закрылись — первый признак усталости, который я заметил на его круглом лице.
— Вы можете это иметь, — помолчав, проговорил он.
— Разумеется, договор, заключенный вами с мисс Шан, теряет силу, — многозначительно заметил я. — А что касается этого голубчика… — я указал рукой на Сурка, — что касается его, то мне пригодились бы несколько улик, чтобы отправить его на виселицу.
Чан грустно усмехнулся:
— Боюсь, что это невозможно.
— Почему?…
Бархатная портьера за спиной Сурка теперь свисала гладко. Одна из ножек стула, на котором он сидел, поблескивала, а внизу расплывалась лужа крови. Не было надобности видеть его спину, чтобы понять, что его уже не повесят.
— Если так, дело другое, — сказал я и ногой придвинул к столу стул. — А теперь поговорим о делах.
Двумя днями позже все было объяснено, к полному удовольствию полиции, прессы и общественности. Сурка обнаружили на одной из темных улочек мертвым. По всей вероятности, он погиб в одной из драк нелегальных торговцев спиртным. Арестовали Ху Луна. Арестовали и китайца с золотыми зубами, открывшего Лилиан Шан дверь в ее собственном доме. Арестовали еще пятерых. В результате вся эта семерка вместе с шофером Ин Хуном получила пожизненное. Это были люди Сурка, и Чан пожертвовал ими, не моргнув глазом. Против Чана у полиции было столько же доказательств, сколько и у меня, поэтому его привлечь не смогли, хотя и знали, что большинство улик против арестованных представил мне Чан. Кроме Лилиан, Чана и меня, никто не знал о роли Гартхорна, поэтому парень вышел сухим из воды, получив разрешение пребывать в доме Лилиан Шан столько времени, сколько сам захочет.
