Черный - Хансен Эва (читать книги онлайн без сокращений .TXT) 📗
У бабушки теперь есть Свен, он очень хороший, однако они так заняты друг дружкой, что я начала ревновать к памяти дедушки. И снова я в стороне. Даже моя замечательная ба не подумала о том, каково мне будет находиться в той квартире, где я чудом осталась жива.
Хотя почему чудом? Жива благодаря единственному человеку, который подумал обо мне, и не только обо мне, но и о моей подруге, благодаря Ларсу.
Он все же попытался заглянуть мне в лицо:
– Ну что ты? Хочешь, я не поеду?
Я уткнулась ему в грудь и разрыдалась:
– Ларс, если ты меня бросишь, я умру!
– Хорошо, Линн, успокойся, я откажусь от Оксфорда, только не плачь, дорогая.
– Ты не понимаешь, я не о том. Ты должен принять предложение, только не забывай обо мне. Я так тебя люблю!
Бритт тактично отправилась изучать вид из окна в своей комнате.
Ларс целовал мои мокрые от слез глаза, щеки, нос, уговаривая:
– Глупышка… ну как же я могу тебя бросить… как я могу тебя забыть… моя маленькая девочка…
И мне казалось, что я действительно маленькая девочка, которая может спрятаться у него на груди от всех сложностей и опасностей этого мира. Рядом с Ларсом мне было не страшно, совсем нет. Мне не будет страшно, и когда он уедет, потому что я знаю, что он каждую минуту помнит обо мне. Это такое счастье…
– Ларс, но только при одном условии! – это Бритт.
– Что такое?
– Ты не будешь слишком задирать арендную плату за эту квартиру.
– Что?! Какую еще арендную плату?
Я уже поняла, о чем она, Бритт права, она вспомнила то, о чем я, увлекшись переживаниями, попросту забыла.
– Да, Ларс, давай оговорим плату.
– Вы издеваетесь надо мной?
– Нет, а что, стоило бы? Одно дело – гостить на острове, но это недолго, совсем другое – жить в квартире неделю за неделей.
– Но я купил эту квартиру для вас. Специально, чтобы переехали из той. Ни о какой плате не может идти речи.
Мы, не сговариваясь, вздохнули:
– Значит, и о квартире тоже. Правда-правда, Ларс.
– Нет!
Я сокрушенно развела руками:
– Ничего, Бритт, неделю поживем у бабушки на Библиотексгатан, пока не найдем что-то подходящее. Ларс, ты не знаешь, соседи не сдают жилье?
– Заговор? Хорошо, я согласен, эта квартира сдается за… сотню крон в месяц!
– Э нет. Ты хочешь, чтобы мы чувствовали себя здесь нормально? Чтобы могли спать спокойно, готовить еду, учиться? Потому что за сотню крон мы будем сюда только наведываться, чтобы проверить, не оставили ли где-то включенным свет или открытым окно.
– Хорошо, но я понятия не имею, за сколько сдаются квартиры. Если будет стоимость аренды вашей предыдущей, это очень дорого для такого жилья?
Мы переглянулись с Бритт. Конечно, СоФо наш любимый район, но крошечная клетушка, которую мы снимали, не шла ни в какое сравнение с апартаментами, предоставленными нам Ларсом. Но у него был такой растерянный вид…
– Пожалуй, не слишком. Мы согласны. Давай договор и номер счета.
– А устно договориться нельзя?
– Устно нет, ни за что!
– Садистки. А еще называется литератор и дизайнер! Да вы акулы бизнеса.
Мы сняли у Ларса квартиру за 5000 крон, договорившись платить пополам. Это очень дешево, но понятно, что больше он все равно не возьмет, хотя для Ларса это вообще карманные деньги.
В Швеции, как и в Дании и Норвегии, очень мало тех, кто выделяется. Люди вовсе не серая масса, но выделяться неприлично. Я не об индивидуальности, скорее напротив, каждый сам себе вселенная, но демонстрировать отличие собственной вселенной от соседской не принято. Как не принято быть богатым.
Абсолютное большинство – средний класс, совсем бедных и по-настоящему богатых очень мало. И теми, и другими в Швеции стать почти невозможно. Бедным быть не позволит социальная служба, готовая поддержать на приемлемом уровне всех, даже отъявленных бездельников, а богатым – налоговая служба. Общеизвестен пример Астрид Линдгрен, у которой налоги составили 102 % от доходов. Конечно, с тех пор, как она написала по этому поводу открытое письмо, кое-что изменилось, но принцип остался – те, у кого денег много, должны платить обществу в несколько раз больше тех, у кого их негусто.
Ларс богат, потому что он иностранец. Гражданство Швейцарии и счета в швейцарских банках позволяют платить налоги там. В Швеции он живет и тратит, а доход получает за границей. Это тоже неплохо, хотя предпочтительней и налоги платить здесь.
Его доходы позволяют иметь и содержать замок и квартиры в Стокгольме. Кстати, я до сих пор не знала, сколько их – две, три или вообще десяток. Спрашивать не хочется, будет выглядеть, словно я интересуюсь его доходами. Но мне все равно – беден Ларс или богат, я люблю его самого. Хотя богатство, конечно, приятно, оно позволяет иметь яхту, управляемую Петером, дает возможность жить в Оксфорде в пятизвездочном отеле, купить несколько платьев для меня и обувь к ним только потому, что видеть за ужином девицу в джинсах и рубашке Ларсу не нравится… да мало ли что позволяют деньги…
Надо признать, Ларс умеет ими пользоваться и не зазнается, хотя перед шведами очень трудно зазнаться, просто не поймут, но главное – он не сноб вообще. Деньги для него просто приятное дополнение к жизни.
Когда я рассказала Бритт о том, что Ларс до восьми лет вместе с дедом по матери работал на ферме, подруга ахнула:
– Он пролетарий?!
– Бритт, какой пролетарий, просто родился в Женеве, а воспитывался у дедушки с бабушкой в швейцарской деревне. И не забыл этого.
– Это замечательно, потому он и не зазнайка, – но почти тут же Бритт возразила сама себе: – Хотя чаще бывает наоборот, именно те, кто не родился богатым, а таким нечаянно стал, зазнаются больше всего.
Закончилось все кратким резюме:
– Тебе повезло!
Вот в этом я была с подругой согласна на все двести процентов. Даже на двести один. Или тысячу двести один. В общем, совершенно.
К собственному изумлению, двух дней на переезд нам хватило. Просто не хотелось оставаться в той квартире, большую часть купленных Бритт вещичек раздали приятельницам и соседям, включая Магнуса и его подругу. Она оказалась очень даже ничего, познакомься мы чуть раньше, вполне могли подружиться. И теперь можно, тем более Софи жила на Далагатан, неподалеку от дома Астрид Линдрген. Это даже ближе, чем от СоФо.
Софи помогала нам укладывать вещи. Бритт широким жестом раздала или оставила в прежней квартире почти все. Она со вздохом призналась, что несколько устала от шведского минимализма и, хотя является сторонницей хай-тека, немного скучает по своей комнате в родительском доме. Я поняла, что это объявление о намерении превратить свою часть нового жилища в домик для Барби.
Так и произошло, любительница шведского дизайна на поверку оказалась блондинкой в законе. Я только вздыхала: хорошо, что Ларс не видит, у него даже в замке все исключительно просто и строго.
Но Ларсу не до изменений вкуса Бритт, у него дела посерьезней.
В Оксфорде не два семестра, как у нас, а три – осенний, зимний и весенний, и это притом, что сам учебный год короче. Но рождественские каникулы тоже есть, хотя весенний семестр начинается на неделю раньше, чем у меня.
Именно этот факт заставил Ларса улететь в Лондон через день после нашего переезда, чтобы появиться в Оксфорде до начала занятий и успеть оформить необходимые документы и согласовать темы лекций и их содержание с тем самым профессором и коллегами на факультете. Читать лекции по истории Древнего мира в Оксфорде!.. Это, конечно, шикарно для столь молодого человека, как Ларс. Если бы еще не было необходимости расставаться…
Конечно, Ларс мог оплатить и мое обучение в Оксфорде, но, во-первых, я этого категорически не могла допустить, достаточно приглашения в «Ф-12» и похода в Королевскую оперу, а у самой денег на такую учебу не хватило; во-вторых, зачисление в Оксфорд проходит в конце весны – начале лета; в-третьих, вдруг Ларсу придется читать лекции только в этом семестре, а потом окажется, что он должен вернуться в Стокгольм, что тогда делать мне?
