Стеклянный дом, или Ключи от смерти - Устинов Сергей Львович (читать книги полностью без сокращений бесплатно .txt) 📗
— Ну хорошо, — зловеще сказал он. — Если ты настаиваешь, я по-другому с-сформулирую: — 3-за тобой пришли.
Кое-как поднявшись, я доковылял до ванной, плеснул себе в лицо воды и только после этого немного пришел в себя. Во всяком случае настолько, чтобы покориться неизбежности.
В моем кабинете сидел Харин, небрежно развалясь в кресле для посетителей и тщательно полируя маленькой пилкой ноготь указательного пальца левой руки. Второй человек стоял у окна и глядел во двор, но по мятому мешковатому, словно не по росту, костюму я сразу узнал Мнишина. Сзади у него был такой вид, будто он наложил в штаны.
Поприветствовав гостей, я прошел за свой стол и уселся в кресло, всем видом стараясь выказать любезность и готовность соответствовать.
— Виделись уже сегодня, — без всякой жантильности в голосе пробормотал Харин, не прерывая своего занятия. Мнишин же оторвался от увлекательного созерцания панорамы нашего двора, повернулся ко мне и произнес ничего радостного не предвещающим тоном:
— Виделись-то мы виделись, да не навидались.
Я уже понял, что хорошего от этой парочки мне ждать не приходится, но по инерции продолжал улыбаться. А Мнишин, сосредоточив взгляд где-то в области моей макушки, нудно проскрипел:
— Гражданин Северин, сегодня утром, давая показания в качестве очевидца убийства, совершенного на ваших глазах, вы скрыли, что обладаете дополнительной информацией об обстоятельствах, сопутствующих данному делу. Почему?
— Потому что меня никто об этом не спрашивал, — ответил я, простодушно разводя руками.
Наступило молчание, и атмосфера в комнате начала сгущаться и леденеть стремительно, как январский сумрак. Наконец Харин произнес холодным, под стать ей, тоном:
— Вот что, Северин. Если ты хочешь валять с нами дурака, мы будем действовать соответствующим образом.
— Тоже начнете валять? — не удержался я.
Но они не желали принимать шуток.
— Нет, — пронудил Мнишин. — Задержим вас для начала суток на трое, проведем здесь обыск.
— Значит, все-таки начнете валять дурака, — констатировал я удрученно. — Что ж, воля ваша. Только имейте в виду, у меня всегда в кармане имеется ордер на обслуживание моим адвокатом. Без него я не скажу ни слова, да и с ним, вполне вероятно, тоже. А поскольку никаких оснований содержать меня под стражей у вас нет, придется меня в конце концов отпустить. Что касается обыска... Ничего вас интересующего вы здесь не найдете. Зато найдете материалы, содержащие конфиденциальные сведения, касающиеся моих клиентов. Они откажутся от сотрудничества со мной, я понесу материальный и моральный ущерб, после чего предъявлю вам иск. Об этом напишут в газетах, я получу бесплатную рекламу, а вы головную боль. Тоже бесплатную.
Мнишин и Харин переглянулись, и последний пробормотал, злобно скривив свою круглую бабью физиономию:
— Наблатыкался языком трепать...
Сделав вид, что не расслышал этой мелкой грубости, я продолжил:
— И кстати, кто сказал, что я что-то там скрыл? Вас ведь сюда не ветром занесло! Просто то, что у меня имелось, я еще вчера сообщил на Петровку, в вашу вышестоящую организацию, между прочим.
Они снова переглянулись, теперь уже, как мне показалось, не так уверенно, и Харин спросил:
— А почему ничего не сказал нам сегодня, уже после убийства Блумова?
Дурак, подумал я, сейчас напросишься. А вслух произнес:
— Потому что один раз я вам уже пытался объяснить, что убийство Евгении Шурпиной и ее мужа — это не случайность. Рассказал про наследство, которого они ожидали. Но вы меня тогда, помнится, выставили. Смерть Шурпиной свалили на маньяка. А по ее мужу и вовсе отказали в возбуждении. Вы даже не чухнулись, когда убили Малея, двоюродного брата Шурпиной. И я не знаю, в курсе ли вы вообще, что жена Блумова — его родная сестра и соответственно двоюродная — Шурпиной.
— Не успели еще... — утратив разом былую самоуверенность, пробубнил Харин.
Я развел руками, дескать, кто ж вам виноват, и успел перехватить уничтожающий взгляд, который Мнишин бросил искоса на своего подчиненного. Но голос его, когда он снова обратился ко мне, был все такой же невыразительный, словно зам по розыску зачитывал товарную накладную:
— Так зачем вас все-таки приглашал к себе Блумов? Что ему было известно о подготовке на него покушения? Откуда он знал, что исполнителем будет Мойва?
— Пригласил он меня потому, что знал о моих поисках в связи со смертью Шурпина, который, как вам известно, был моим клиентом. Он не сомневался, что все это заказные убийства, и боялся за свою жизнь.
— А что насчет Мойвы? — вцепившись в меня взглядом, Харин даже бросил полировать ногти и весь подался вперед.
Но на меня уже снизошло вдохновение, я врал напропалую, сходу импровизируя, мешая, как положено, полуправду с полуложью:
— Блумов ведь, знаете ли, сам сидел, тот еще бандит, у него полно знакомств среди уголовников. А Мойву он увидел случайно, тот позавчера терся возле его дома. Как его зовут, ему не было известно, только кличка. Это все, что он мне рассказал, потому что дальше я отказался слушать и сказал, что не могу взяться за это дело.
— Почему? — проскрипел Мнишин.
Я пожал плечами.
— По-моему, это ясно. Во-первых, я не люблю иметь дело с подобным контингентом — от таких клиентов всегда больше неприятностей. А во-вторых, для меня лично стало очевидно, что эта история мне не по зубам.
На этот раз Мнишин кивнул, кажется, удовлетворенно и спросил уже совсем миролюбиво:
— Вы говорили про наследство. Изложите подробнее.
Поняв, что атака, похоже, отбита с минимальными потерями в личном составе, я внутренне перевел дух. Покопавшись в ящике, извлек оттуда листок и бросил на стол, сказав небрежно:
— Вот тут у меня составлена небольшая схемка... Она мне теперь больше не нужна, может, вам пригодится.
Качнувшись вперед, Харин цапнул бумажку, как кошка кусочек колбасы. Сделав два быстрых шага, Мнишин остановился у него за спиной и тоже стал рассматривать результат художественного творчества Прокопчика. А когда я начал делать пояснения, диктуя адреса и фамилии мужей Саввовых внучек, Харин, отбросив остатки самомнения, выхватил ручку и блокнот.
В конце концов они ушли от меня чрезвычайно воодушевленные. Прокопчик пошел провожать их до дверей, а я остался наедине с собственной совестью, которая сердито нашептывала мне, что теперь за мной, кроме ряда предыдущих, числятся еще как минимум два уголовно наказуемых деяния: лжесвидетельство и заранее не обещанное укрывательство преступления. Я, как мог, отбивался, втолковывая ей, что если и погрешил тут маленько против истины, то это еще не называется лжесвидетельством, потому что сделано было не под присягой и даже не на допросе у следователя, а уж говорить об укрывательстве и вовсе не имеет смысла, ибо я действительно не знаю, кто стоит за всеми этими убийствами. Но совесть, зараза этакая, как упрямый кивала в нарсуде, записала-таки особое мнение.
Шутки шутками, но если я действительно решил довести до конца обещанное Котику расследование, надо было как можно скорее садиться и думать, что делать дальше: теперь, когда в дело активно включилась такая сила, как государственная машина в лице боевых офицеров Харина и Мнишина, не говоря об их коллегах из других ведомств и организаций типа прокуратуры, МУРа и РУОПа, свобода действий у меня становится куда более ограниченной. Или я что-то отрою в самое ближайшее время, или придется втыкать штык в землю.
Но сосредоточиться мне не дали. Раздался звонок в дверь, Прокопчик пошел было открывать, но я машинально щелкнул тумблером видеофона и еле успел ему крикнуть:
— Стой!
Вероятно, было в моем голосе что-то такое, от чего он буквально замер на полдороге, обернувшись ко мне с обеспокоенным выражением. И действительно причины для беспокойства имелись: с экрана на меня бесстрастно взирало широкое и плоское, как совковая лопата, лицо с выпученными лягушачьими глазами. К нам лично пожаловал бывший чемпион страны по боксу в полусреднем весе, а ныне лидер ванинской преступной группировки Серега Сатюков по кличке Динамит.
