Капкан на наследника - Спиллейн Микки (читать бесплатно книги без сокращений .TXT) 📗
— Это хорошо.
Ал сложил бумажки в папку и бросил ее мне.
— А теперь, старина, я хочу только одного — навсегда исчезнуть из твоей жизни. Услуги мои оплачены ровно по сегодняшний день, и дальнейшие осложнения мне совершенно ни к чему. Теперь тебе известно ровно столько же, сколько и мне самому, и, если ты снова начнешь нести всякую белиберду насчет военного братства и все такое, я скажу тебе, куда ее засунуть.
— Я загляну как-нибудь.
— Ради бога, когда пожелаешь. Я готов поболтать с тобой о прежних временах хоть за ленчем, хоть за обедом. Посидим, вспомним былое. Только прошу тебя, держись подальше от моей работы.
Он направился к двери, но на полпути остановился и оглянулся:
— И все ж таки это было здорово, Дог. Весело. Как раз достаточно, чтобы не заскучать. Как там британцы говорят? Не вешай нос!
— Скоро ты начнешь тосковать по нашим совместным проектам, — сказал я.
— Надеюсь, что так и будет. — Он улыбнулся мне и бросил окурок в пепельницу. — Кстати, я имел довольно длинную беседу с Роландом Холландом.
— Ну и как?
— Скажем так, снова строил догадки. — Он замолчал, и улыбка его стала раза в два шире. — Скользкий ты тип, — усмехнулся он.
Как только Ал хлопнул за собой дверью, я поглядел на каракули, которые все это время чертил в блокноте. Вокруг имени «Феррис» красовались многочисленные круги, а по углам толпились пятерки и шестерки. Эти скопления цифр соединялись с именем прямыми линиями, и где-то там, в глубинах моего подсознания, из маленького зернышка на свет проклюнулся крохотный росточек, но еще слишком слабый, слишком нежный, чтобы понять, что из него вырастет. Я поднялся, по привычке вырвал из блокнота все листочки и спустил их в унитаз, сжег бумаги Ала в раковине и пошел на встречу со своим человеком.
Его французский быстро исчерпал себя, и он автоматически затараторил на испанском, отбивая пальцами по столу ритм:
— Прошу прощения, мистер Келли, я сожалею, но больше ничего нет. Теперь все это не в нашей власти.
— Просто передай мне, что сказал О'Киф.
Лоб его покрылся испариной, и по виску сбежала струйка пота.
— Прошу тебя.
Я видел свое отражение в зеркале позади него, и, надо признать, зрелище было не из приятных. Слишком долго этот человек пребывал в полной безопасности и только теперь понял, каково тут, по другую сторону баррикад. Он прочистил горло, сглотнул и схватился за стакан, пытаясь скрыть свой панический страх, но это не сработало. Я молча наблюдал за его суетливыми телодвижениями и ждал.
— Только ради вас, — выдавил он, — и то в качестве одолжения.
— В качестве одолжения, — повторил я.
— Груз покинул страну. Курьер, ну тот, которого шлепнули... он успел передать его кому-то. Этот малый по имени Ле Флер... он подозревает, что груз ушел к владельцу книжного магазина в Сохо...
— Саймону Корнеру?
— Тому самому. Саймон Корнер отправился на тот свет вслед за курьером. И у него тоже ничего не нашли. Однако эта операция дала английской полиции шанс определить местопребывание загадочного Ле Флера. Как говорят американцы, все пошло в тартарары. Не исключено, что теперь эта хорошо отлаженная система полетит ко всем чертям. Такой колоссальной потери не выдержать ни одной организации. Они не могут продолжить работу, пока потерянный товар не будет найден и возвращен.
— Это О'Киф говорит?
Он снова взялся за стакан, отпил глоточек и чуть заметно кивнул. Потом поставил бокал на стол, промокнул салфеткой рот и нервно облизал губы:
— Не знаю уж, по какой причине, но они решили сосредоточиться на вашей персоне. Люди... приведены в состояние полной боевой готовности. О'Киф говорит... от вас надо... избавляться.
— Меня предали анафеме, так, что ли?
— Пардон?
— Теперь я вроде бы как persona non grata.
— Совершенно верно, мистер Келли. Все указывает на то, что жить вам осталось всего ничего, если только...
— Если только что?
— Если только вы не сдадите им этот товар.
— Теперь на тропу войны выйдут настоящие парни с большими пушками, так, что ли?
— Боюсь... что вы абсолютно правы.
— Значит, эту нашу встречу благословили на самом верху?
— Да.
— Тогда передай им, чтобы трахнули себя в зад, — сказал я.
Когда ты не можешь ни убежать, ни спрятаться, тогда делаешь и то и другое, и это выводит твоих противников на чистую воду. В траве ты прикидываешься травой, а они остаются скалами. А в горах ты притворяешься скалой, а они — травой. Так ты имеешь возможность не упустить их из виду, оставаясь при этом в тени, но на всякий случай никогда не запираешь запасный выход и держишь парочку-другую птичек, чтобы те смогли своими криками объявить о приближении неприятеля. И тогда ты бежишь на свой задний двор, где тебе известна каждая ямка, каждая ловушка, и получаешь шанс остаться целым и невредимым, пока они не пробьют оборону, но к тому времени тебя уже и след простыл, если, конечно, очень повезет. Ты находишь новое прибежище, заводишь новых птиц, оборудуешь новый запасный выход, и все начинается с самого начала. Но не забывай, опасаться надо не той овчарки, которая гонится за тобой по пятам, а простой незнакомой дворняги, которая живет себе рядом с твоим новым укрытием и в любой момент готова броситься в спину.
Я включил телевизор, минут пятнадцать послушал никому не нужные новости и выключил его.
Шарон Касс отправилась на деловой ленч, так что до нее было не добраться. Я оставил ей сообщение, что приду вечером к ней домой, и завалился на кушетку. Росток, появившийся на свет из мизерного зернышка в моем подсознании, подрос еще немного, но все еще оставался слишком тоненьким и слабеньким, даже листочки еще не развернулись, так что я послал его к чертям собачьим и решил поспать.
Сабантуйчик удался на славу. По двадцатикомнатному пентхаусу С.С. Кейбла слонялось несколько сотен наиважнейших персон, которых развлекал маленький оркестрик из десяти музыкантов.
Гул толпы все выше поднимался над звуками музыки, пока полностью не поглотил их, громкий смех, басовитое гудение и звон стаканов нарастали до тех пор, пока окончательно не заглушили оркестр. Теперь казалось, что его и вовсе нет. Сквозь прозрачную ткань просвечивали голые тела, вырезы на груди и плечах были донельзя откровенными. Прямо выставка-продажа человеческой кожи. Погладьте ее, почувствуйте ее бархатистость, ущипните, потяните, попробуйте на прочность. Запах свежих тел смешивался со стойкой вонью выгребной ямы, исходящей от всех сразу и ни от кого в отдельности. Никакого белья, попки и писки напоказ, сиськи по последнему крику моды вываливаются из вырезов, ресницы стыдливо опущены, губы влажные, взгляды томные. Полная противоположность смокингам и черным вечерним костюмам. Вооруженный нейтралитет, противостояние врагу, который владеет бесценной информацией и готов поделиться ею за возможность поближе изучить все эти прелести или потереться жаждущими удовлетворения гениталиями об упругие бедра. Маленькая пампушечка, с головы до ног увешанная бриллиантами, как раз пыталась выяснить, как один из агентов относится к подобного рода забавам.
— Я знала, что тебе не понравится, — сказала Шарон.
— Ну, все не так уж и плохо.
— Если только тебе по нраву вся эта секс-рутина.
— Больше тут ничем и не пахнет.
— Таков уж шоу-бизнес, ничего не поделаешь.
— Таков любой бизнес, киска. Когда мы сможем сбежать?
— А я-то думала, что любой, кто пожил в Европе, привык к подобного рода извращениям, — тихо рассмеялась она.
— Заокеанские жители по сравнению с нами — сущие младенцы. Нежные и неискушенные, — ответил я.
К нам подошла маленькая хорошенькая официантка с подносом, Шарон взяла предложенный стакан и протянула его мне:
— Что не так, Дог?
— Ничего. Все в порядке.
— Эти девицы снова бросают на тебя странные взгляды.
— Пошли они к черту.
