Красный - Хансен Эва (книги полностью TXT) 📗
У меня свело все, что только могло свести. Даже если будет очень больно, согласна вытерпеть, только потому что этого хочется Ларсу и завидуют все вокруг. Ну что я лгу сама себе? Мне тоже хочется. Страшно и манит.
Николас принял нас приветливо, пригласил меня пройти в кабинет, оставив Ларса снаружи. Я почему-то мстительно подумала:
— Вот тебе!
Мастер улыбнулся:
— У вас красивая грудь с очень выпуклыми сосками. На такой пирсинг будет смотреться отлично. Правильно сделали, что согласились. Ларс подобрал вам множество оригинальных подвесов.
Хотелось спросить, когда это он успел, но спросила другое:
— Это долго будет заживать?
Меня беспокоило, как бы ни оказаться на Рождество с перевязанной грудью.
— У Ларса есть средство, которое поможет зажить быстро — за пару недель. А обычно от месяца до полутора. Зависит от чувствительности и от ухода. И, конечно, от индивидуальных особенностей организма.
Разговаривая, он как-то очень быстро и ловко обколол маленьким шприцем мне вокруг сосков, отчего те буквально задеревенели.
— Не бойтесь, больно не будет.
— Месяц ходить с перевязанной грудью?
— Зачем? Просто не носите тугие бюстгальтеры, а лучше вообще не носить, ухаживайте за проколом и не нагружайте пока.
— Чем?
— Тяжелыми подвесами. Мы поставим вам кольцо, а потом замените на что угодно.
Я старалась не смотреть на какие-то длиннющие щипцы, которыми он ухватил сосок, и, конечно, на то, как осуществлял сам прокол и вставлял кольцо. Оно оказалось довольно большим. Николас объяснил:
— Пока меньше нельзя. Когда сформируется канал вокруг прокола, ранка заживет, тогда можно уменьшать. Пару дней не теребите, даже лучше заклеить специальным пластырем, а дома походить с обнаженной грудью и поспать на спине эту ночь. Больно не было?
— Нет.
Больно действительно не было, вернее, было, но терпимо, наверняка будет потом, когда начнет отходить обезболивающее лекарство.
— Вот так! — он ловко повторил процедуру с другой грудью. — Можно звать Ларса.
— Как ты?
— Нормально.
Встретившись глазами с Ларсом, я вдруг поняла, как он за меня переживает. Почему, ведь сам же сказал, что не страшно?
— Ну вот, готово. О правилах ухода я Линн рассказал. Лекарство у вас есть, смазывайте почаще и подсушивайте, все быстро заживет.
Я осторожно надела блузку, опасаясь даже прикасаться к своей груди. Ларс тревожно поинтересовался:
— Болит?
— Нет. Пока нет, лекарство еще действует.
— Ну, пойдем, дома я дам тебе все, что нужно.
Хотелось спросить, где это «дома». Но меня так занимали странные ощущения в груди, что промолчала. Ощущения действительно были необычными. Конечно, под воздействием лекарства я еще ничего не чувствовала в самих сосках, но стоило прикоснуться к этим колечкам, как внутри рождалось легкое возбуждение. Что, если оно останется навсегда? Ой, мамочка! Ходить со сведенным низом живота и постоянным желанием…
В очередной раз Ларс подтвердил свое умение угадывать мои мысли.
— Пирсинг, особенно такой, какой я для тебя выбрал, будет держать соски в постоянном возбуждении. А заодно и тебя саму. — Он наклонился к моему уху и прошептал: — И ты будешь меня хотеть…
Я чуть не заорала, что для этого вовсе не обязательно дырявить мне грудь!
Поехали ко мне, Ларс поднялся в квартиру, с интересом оглядел наше далеко не шикарное жилище, особенно мою комнату. Я порадовалась, что после отъезда Бритт дополнительно навела порядок, хотя у нас и без того ничего не валялось. Но как же не была похожа эта квартира на замок Ларса!
— Что, убого?
Ларс с удивлением обернулся ко мне:
— Здесь? Ничуть. Нормальная студенческая квартира. Я тоже не всегда жил в замке и, он меня весьма напрягает. Скучно, пусто, одиноко. Разве что любопытные студентки заявятся с вопросами о викингах и всем прочим, что доводит до флоггеров и пирсинга в разных местах…
Упоминание разных мест обжигает, но я не сдаюсь.
— И часто они к тебе заявляются?
Ларс наморщил лоб, изображая раздумья:
— На моей памяти только однажды. Зато какая! Я забросил все свои дела только для того, чтобы ее соблазнить, представляешь?
Я хмыкнула:
— Так гони ее прочь!
— Не могу, самому больше всего на свете этого хочется.
— Не соблазняется? — посочувствовала я. Как же он все-таки умеет играть в опасные игры. Вроде шутит, но как-то так, что даже шуткой подчиняет себе полностью.
— Она соблазнилась, только не знает. Или делает вид, что не знает. Я подожду, пока эта строптивая студентка сама пожелает быть выпоротой и изнасилованной.
По-моему, у меня покраснели даже кончики волос. Я с трудом проглотила вставший в горле ком и храбро проговорила:
— А потом?
— А потом еще выпоротой и изнасилованной. А потом еще… и так долго-долго… Ты меня поняла? Я жду.
Ларс взял меня за подбородок, глянул в глаза. Я с трудом сдержалась, чтобы не пискнуть: «Да, хозяин!»
— Давай смажем твои ранки, я покажу, как за ними ухаживать. Тебе несколько дней нельзя принимать душ, да и потом сначала надо заклеить грудь.
— Откуда ты все знаешь?
— Прежде чем предлагать это тебе, я посетил не один салон, посоветовался и все предусмотрел. Постарайся щадить грудь первую неделю, потом все наладится.
— Это так неожиданно…
— Так и нужно, если бы ты долго собиралась, было страшней. Ты можешь не выходить никуда несколько дней? Продукты я тебе привезу. Это чтобы не застудить, все же холодно. Киношники вмешались не вовремя, я бы привез тебя в замок и там ухаживал.
Мне хотелось спросить, почему он не может ухаживать в своей квартире, но я снова промолчала. Объяснил Ларс.
— Жилая квартира у меня в стадии ремонта, там неудобно. А на Эстермальме сначала все приведут в порядок. К тому же… Ладно, сама увидишь, не буду пугать заранее.
— Ой, мамочка! Прокол сосков всего лишь легкая прелюдия.
Услышав такое, Ларс рассмеялся:
— Конечно, дорогая, я еще такое с тобой сделаю… — Он картинно закатил глаза. — Давай приводить твои раны в порядок.
Ларс достал какую-то жидкость в красивой бутылочке, мазь, целую упаковку стерильных ватных дисков и две упаковки пластыря. Показал, как ставить компрессы, как заклеивать пластырем, как смазывать мазью.
Ну и как можно поверить в реальность происходящего, если самый красивый мужчина бережно ухаживает за моей грудью, обещая при этом сотворить еще нечто тако-ое-е… что даже не выразить словами?
— Линн, при малейших проблемах — жжении, температуре, болях или еще чего-то, звони мне, даже если это глубокая ночь. Не принимай снотворное, а обезболивающее я тебе оставляю. Я не буду тревожить тебя сегодня вечером, приеду завтра утром. Кстати, не вздумай устроить пробежку, на улице холодно, а тебе надо беречь грудь.
Последовала еще тысяча советов, он проследил, чтобы я сделала первый компресс, проверил, чтобы выпила лекарство, в сотый раз повторил о необходимости беречь грудь и не высовывать носа на холод, поставить нагрев квартиры на более высокую температуру… рассовал продукты из корзины по полкам холодильника (я ужаснулась тому, сколько всего мне наготовил Свен, на этом можно продержаться до весны!), поцеловал меня на прощание, и наконец за Ларсом закрылась дверь.
Вот и пойми его, то заботливый, как настоящая клуша-наседка, то способен отшлепать за малейший проступок, даже не проступок, а просто легкое неподчинение. А порку флоггером предложить в качестве поощрения за хорошее поведение. И еще готов ждать, когда я попрошу меня изнасиловать.
Вот последнее, кажется, можно бы и сейчас… Но я понимала, что Ларсу нужно все сразу. Стопроцентное подчинение во всем. Стоит разобраться, нужно ли это мне.
Меня не было в Стокгольме всего неделю, а казалось — целую вечность. Хотелось увидеть людей, пройтись по любимым местам, посидеть в кафе, но я понимала, что Ларс прав, на улице не лето, уже декабрь, причем холодный на сей раз, легко можно застудить свою драгоценную грудь.
