Блондинка из Пекина - Чейз Джеймс Хедли (книга регистрации .TXT) 📗
– Это ваше первое дело? – вдруг спросил Жожо. Поскольку Саду ничего не отвечал, он продолжал: – Да? В таком случае ни о чем не волнуйтесь. Так будет лучше. Вы занимайтесь колымагой, а все остальное – мое личное дело. Вам достанется слава, а мне деньги, и все будут довольны.
– Вы не смеете разговаривать со мной подобным тоном! Здесь я распоряжаюсь… И вы будете делать то, что я скажу.
– Саду, умоляю тебя. – Митчелл резко повернулся, услышав ласковый голос женщины. – Саду, мне кажется, что ты должен все предоставить на усмотрение этого человека. У него уже есть опыт подобного рода дел.
Холодно посмотрев на вьетнамку, Жожо поставил чемоданчик на стол, открыл его и достал пистолет с глушителем. Осмотрев оружие, он спрятал пистолет под пиджак.
Увидев, с какой профессиональной уверенностью Жожо обращается с оружием, Саду сразу успокоился.
– Ну а теперь, – сказал Жожо после недолгого молчания, в течение которого он глазами раздевал Жемчужину, – мы отправимся в госпиталь. Наше первое дело, как вы сказали, узнать, где находится интересующее нас лицо. Стемнеет после девяти, так что у нас еще уйма времени. – Он пихнул свой чемодан в угол комнаты и прошел в лавку.
– Слушайся его, – сказала Жемчужина. – Это ведь его ремесло. Ты сможешь воспользоваться его опытом.
Саду помедлил. Полное отсутствие опыта в подобных делах приводило его в растерянность. Поразмыслив, он решил, что Жемчужина права.
Куо смотрела, как они дошли до Триумфальной арки и исчезли в уличной толпе. Час был неподходящий, но она все же встала, зажгла благовонную палочку и обратила свои молитвы к Богу.
Вашингтон дал «добро» на акцию Дорна как раз в момент встречи Малиха и Смерка в аэропорту. Рекомендованный посольством план был рассмотрен директорами ЦРУ и ФБР. Эти господа оказались очень осторожными. В своем естественном виде дело было еще не настолько важным, чтобы сообщать о нем Белому дому. Ведь та женщина могла и не быть Эрикой Ольсен. Но тем не менее игра стоила свеч.
– Я даю вам карт-бланш по крайней мере на первых порах, Джон, – закончил свой разговор Большой босс из Вашингтона. Этот разговор транслировался через спутник связи, и шеф из Вашингтона разговаривал с Дорном довольно снисходительным тоном. – Я открываю вам неограниченный кредит. Старайтесь придерживаться официального плана. Однако, если возникнет что-то непредвиденное, немедленно сообщайте.
– Вы немногим рискуете, давая мне карт-бланш. – Джон усмехнулся. Он любил именно такие дела, особенно когда ему предоставляется полная свобода. Денег сколько захочешь и полная ответственность как за удачу, так и за поражение. Часы показывали 21.10, и у него было достаточно времени на размышления. Он чувствовал, что готов действовать.
Малих ехал по направлению к Парижу в машине Смерка. Саду и Жожо в это время уже изучали американский госпиталь. Предполагаемая Эрика Ольсен, любовница крупнейшего в Китае специалиста в области ракетостроения, спала под действием укола наркотика. Солдат первого года службы Вилли Джексон, довольно ограниченный, но достаточно дисциплинированный, склонный к быстрому отступлению перед любой опасностью, ходил взад и вперед по коридору госпиталя, время от времени поглядывая на дверь палаты Эрики Ольсен.
Дорн вызвал по телефону О'Халлагена.
– Тим, – сказал он. – Помните ли вы Марка Гирланда?
– Гирланд?.. Ну конечно… Это тот, кто работал с Рослендом.
– Совершенно верно. Я узнал, что он в Париже, и хочу видеть его. Он живет на улице Рю де Свис. Доставьте его ко мне. Я не желаю знать, как вы это сделаете, но чтобы через час он был у меня в кабинете.
– Минуточку, шеф, если мне не изменяет память, этот тип весьма строптив и страшно упрям. А что, если он откажется поехать со мной?
– Упрям, говорите? Подумать только! Да в настоящее время он практически безработный. Не будем же считать работой фотографирование людей на улицах. Мне кажется, мы зря теряем время. Отправьте за ним двух парней покрепче. Я хочу, чтобы он был здесь не позднее, чем через час.
Дорн повесил трубку. Он был доволен собой. С каким блеском он ведет это дело!
Марк Гирланд… Мало кто мог бы вспомнить о нем. Это человек момента. Совершенно незаменимый в делах подобного рода. Неоценимый… если, конечно, удастся заполучить его. Придется использовать для этого всю свою сноровку.
Дорн протянул руку к одному из сандвичей, приготовленных Мари Дэвис, и подумал: «Интересный тип этот Гирланд!»
Глава 2
Марк Гирланд находился в подавленном состоянии. Единственная вещь, которую он боялся в жизни, были одинокие вечера в бедно обставленной мансарде на седьмом этаже облупившегося старого дома на Рю де Свис.
«Может, пойти куда-нибудь?» – подумал он. Но на улице идет дождь, а ботинки совсем дырявые. «Может, все же пойти? Но куда податься, когда у тебя в кармане всего восемь франков, – вздохнул он и попытался устроиться в шезлонге, заменявшем ему кресло. – Все несчастье в том, что я неудачник… У меня столько блестящих идей, как делать деньги… И что же… Достаточно было трех неудач на скачках, чтобы все спустить».
Так он потерял деньги, позволившие ему заняться чем-нибудь другим, кроме опостылевшего ремесла контрразведчика.
Несколько раз он наведывался к Джону Дорну, но тот всегда был безапелляционен:
– У меня нет работы для такого человека, как вы, Гирланд, – говорил он. – Вам нельзя доверять. Вы в первую очередь руководствуетесь своими личными интересами, а уже потом интересами дела… Я не знаю, что делать с человеком, все время думающем о себе… Вы больше не работаете на меня.
– Кроме шуток? – переспрашивал Гирланд, улыбаясь. – Представьте, что сам себе я сказал то же самое. Надо совсем перестать уважать себя, чтобы работать на такого проходимца, как вы. Какие услуги я оказывал вашему Росленду, упокой его душу, Господи, и какие гроши я за это получал! Так вот, больше я на вас не работаю, и можете катиться ко всем чертям.
Однако постоянные неудачи на скачках очень быстро обратили его сбережения в ничто, и Гирланд уже жалел, что так неосмотрительно порвал с ЦРУ.
Вот уже почти пять месяцев он бродил по улицам и переулкам Парижа с фотоаппаратом через плечо в поисках одиноких хорошеньких американок, впервые приехавших в Париж. Он их фотографировал и предлагал снимки в обмен на десятифранковый билет. Гирланд очаровывал женщин, как святой Франциск птиц, и нередко новая фотомодель сопровождала его в холостяцкую мансарду. «Вероятно, существуют и более презренные занятия, – говорил он себе, поглядывая на стоящий на столе фотоаппарат, – но не так уж и много…»
Сегодня день выдался совершенно неудачный. Ни одного подходящего объекта. Отчаявшись, он сфотографировал двух располневших дам, которые, поняв, что с них хотят сорвать двадцать франков, пообещали позвать полицейского.
Из окна своей комнаты Гирланд видел трубы, телевизионные антенны и закопченные крыши. В простенке между окнами стояла полка с книгами американских и французских авторов. В углу размещались раковина и допотопная плита. Другой мебели, кроме обшарпанного гардероба, не имелось. «Впрочем, не так уж здесь и страшно, – думал обладатель этих хором, – сюда бы несколько картин, вазу с цветами и блондинку с данными Брижит Бардо. Пожалуй, блондинка была бы сейчас нужнее всего остального».
Он поднялся и подошел к окну. Все еще шел дождь, но вдалеке небо уже несколько прояснилось. Зевая, он направился к радиоприемнику, когда вдруг раздался звонок в дверь. Гирланд удивленно поднял брови, пересек комнату и заглянул в «глазок». За дверью стояли два человека в американской военной форме.
В одно мгновение к Гирланду вернулась ясность мысли. Скорее всего это могло быть проверкой личности или что-то еще в том же роде. Еще два бездельника, занимающихся только тем, что досаждают людям. Давненько в его конуру не приходили люди, тем более господа из ЦРУ. Кто знает, может быть, Дорна хватил инфаркт и ему пришли сообщить об этом. «Может быть, он включил мою фамилию в свое завещание?» – с этой оптимистичной мыслью Гирланд открыл дверь.
