Антология советского детектива-46. Компиляция. Книги 1-14 (СИ) - Адамов Аркадий Григорьевич (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt) 📗
Он вдруг запнулся и не очень естественно воскликнул, решив, видно, перевести разговор на другую тему:
— А картин он нарисовал до черта! И сколько же за это ему платят?
— Чужие рублики считаю, когда они моими становятся, — засмеялся Игорь, тоном, однако, давая понять, что речь тут идет вовсе не о воровстве, и, в свою очередь, спросил: — А где ж это вы были сегодня?
Но Сердюка не так-то просто было вызвать на откровенность. Улыбка вдруг стерлась с его узкого лица, он остро взглянул на Откаленко и отрезал:
— Где был, там меня нет.
— Но обстановочка понравилась?
— Будь здоров! — рассеянно ответил Сердюк, что-то обдумывая про себя. — А с виду совсем человек незаметный.
«Неужели ограбил кого-то? — подумал Игорь. — Его надо брать сегодня же. Такого водить нельзя, сорвется. И тогда…» Ему стало страшно от одной мысли, что Сердюк останется на свободе. Нет, нет, что угодно, только не это! В нем чувствовалась такая сильная и злая воля, такая бездушная, совсем звериная жестокость, сейчас лишь слегка прикрытая напускным добродушием, что даже ему, Откаленко, привыкшему ко многому, становилось не по себе. «Скорей бы приехала группа», — лихорадочно думал он.
— А гости твои не подведут? — спросил вдруг Сердюк, и в голосе его Игорю послышалось что-то новое, что-то, видимо, решенное.
— Будьте спокойны. А что?
— А то, — медленно произнес Сердюк. — Мы им один сюрприз устроим.
— Ну, а теперь посчитаемся.
— Это в каком смысле?
— А вот в каком…
Косой вдруг развернулся и с силой ударил Ваську кулаком в висок. В кулаке был зажат нож, Косой бил рукояткой.
Васька со стоном повалился на землю, а Косой уже сидел на нем и, захлебываясь от долго сдерживаемой ярости, почти шипел ему в лицо:
— Продать захотел?.. Мусором стал?.. Не уйдешь теперь…
— Получай, сука!..
Косой размахнулся ножом. Удар! Над кладбищем пронесся короткий и отчаянный человеческий крик:
— А!..
В тот же момент Косой услышал за спиной торопливые шаги. Он приподнялся, вглядываясь в темноту, и спросил резко:
— Олежка, ты?
— Я, я!..
Чья-то фигура, непохожая, высокая, мелькнула за оградой ближайшей могилы.
Косой, пригибаясь, отскочил в сторону, споткнулся обо что-то и упал, больно ударившись плечом о скамейку. Нож выпал из руки, искать его в темноте было бесполезно. И, разрывая на груди рубаху, он выхватил из-за пазухи маленький пистолет, мутно блеснула в руке перламутровая рукоятка.
— Встань, Косой! Встань, говорю! — услышал он чей-то прерывистый, взволнованный голос. — И бросай оружие!
Перед ним вырос силуэт человека, и слова его звучали так грозно, с таким гневом, что у Косого исчезли последние сомнения. Это был совсем не тот человек, которого он ждал, который должен был прийти и принести лопату, чтобы закопать Ваську,
— Я… я встану… я хочу встать…
Он стал медленно подниматься с земли и вдруг заплакал короткими, злыми всхлипами.
— Я ему… сейчас… — бормотал Васька, борясь с непослушным своим телом.
— Врешь… — заскрипел он зубами. — Не встанешь…
— Васька… Ну, Вася… — затряс он его за плечо и, стуча зубами, глотая слезы, все повторял: — Ну, Вася…
В это время два тела, скрученные в тугой, потный жгут, катались по земле. Косой впился зубами в чужое плечо, бил ногами, а руками тянулся к горлу. Он чувствовал: тот сильнее, чувствовал по вздувшимся мышцам, по ответным ударам, по кажущейся неловкости навалившегося на него тела. Только бы дотянуться до горла… И вот одной рукой он уже впился в него, человек захрипел, на миг ослабли его руки. Косой попытался вскочить, думая уже только о том, чтобы бежать, туда, в спасительную темноту, в лес, забиться там, исчезнуть… Он приподнялся на второй, свободной руке, рванулся в сторону… И тут вдруг рука подломилась, непонятная сила завернула ее за спину, хрустнуло с дикой болью плечо, и Косой плашмя рухнул на землю, теряя сознание.
— Зови людей, — прохрипел Виталий, обращаясь к затихшему Полуянову. — Зови всех… кого встретишь… Ну, живо…
Он оперся трясущимися руками о землю, собираясь подняться, и вдруг нащупал в развороченной траве маленький пистолет. Виталий поднес его к глазам. На рукоятке матово белели перламутровые пластинки. «Тот самый, отцовский, — мелькнуло в голове у Виталия, и он с отчаянием подумал: — Вера Григорьевна, как я вам обо всем этом расскажу?» Виталий вдруг почувствовал, как комок подкатывает к горлу и начинает мелко дрожать подбородок.
— Ну, живо… — зачем-то повторил он, хотя Полуянов, сутулясь, уже уходил в темноту, туда, где вдали светились огоньки дач.
По ярко освещенным, оживленным улицам оперативная машина шла, почти не снижая скорости на перекрестках, нетерпеливо вырываясь на желтый свет светофора.
Цветков грузно повернулся на переднем сиденье и говорил двум сотрудникам и Тоне, сидевшим сзади:
— Вы, Тоня, в квартиру не заходите. На ваш голос должны открыть дверь. Потом вы что-нибудь еще скажете погромче, чтобы в комнате было слышно. И все. А зайдем мы. Вам ясно?
— Нет, не ясно, — безбоязненно возразила Тоня, худенькая темноволосая девушка, одетая сейчас в необычно яркое платье.
Цветков, привыкший, чтобы его понимали с полуслова, терпеливо, учительским тоном спросил:
— Что вам неясно?
— А то. Вдруг дверь откроет этот бандит? Увидит вас и захлопнет.
— Дверь должен открыть Откаленко. Но если откроет Сердюк, он увидит только вас. Скажите, что остальные поднимаются, оставьте дверь открытой и смело проходите в комнату. Вот так. Теперь все ясно?
— Неужели нельзя его поводить? Ведь условились.
— И потом вещи, — добавил другой. — Портсигар этот из музея. Это же какие улики!
— Обстановка изменилась, — ответил Цветков. — Мы рассчитывали, что в ресторан придет и Косой. А теперь он исчез. Нет, Сердюка надо брать немедленно. А санкцию на арест мы и без улик получим. Беглый ведь.
Шофер, видимо, хорошо знал дорогу. Машина уверенно сворачивала с одной улицы на другую. И наконец, остановилась возле одного из новых домов.
— Этот? — спросил Цветков.
— Нет. Вон тот, третий.
— Ну, правильно. Службу знаешь, — удовлетворенно сказал Цветков. — Тоня, вы вперед идите. Мы вас догоним на лестнице.
