«К» – значит кара - Графтон Сью (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
– Правда, он чудо?
– Очень милый, – сказала я.
– Майкл теперь даже и не пытается взять его на руки, – проговорила она. – В последнее время Брендон вдруг стал почему-то признавать только меня. Клянусь, это началось неделю назад. Раньше он беспрекословно шел к папочке. А теперь, стоит мне только попытаться дать его кому-нибудь подержать, знаете, что он устраивает?! Надо видеть его мордашку в такой момент. Ротик сразу сморщивается, подбородок начинает дрожать. И ревет, Господи, как же он ревет! Так жалобно, прямо сердце разрывается. Этот мальчишечка любит только свою мамочку. – Джульетта потискала его, продолжая что-то говорить.
Брендон вытянул ручонку и сунул несколько пальчиков ей в рот. Она сделала вид, что хочет откусить их, и ребенок в ответ захихикал низким грудным голосом. Вдруг выражение ее лица изменилось, нос сморщился.
– О Господи, неужели он уже наложил? – Указательным пальцем она чуть отогнула сзади пеленку и принялась всматриваться в образовавшийся просвет. – Майк, паршивец?!
– Что?
Джульетта направилась назад в комнату.
– Ты можешь хоть раз сделать то, что я прошу? У малыша полные штаны, а у меня больше нет памперсов. Я тебе уже дважды говорила.
Майкл послушно поднялся, хотя его взгляд все еще был прикован к экрану. Но тут снова стали крутить рекламу, и юный муж смог, наконец, оторваться от телевизора.
– Схожу, схожу, сейчас обязательно схожу, да? – ехидно поддела Джульетта, удерживая малыша одной рукой.
Майкл поискал глазами куртку-ветровку и, обнаружив ее, вытащил из кучи наваленной на полу одежды.
– Скоро вернусь, – сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно. Пока он влезал в пиджак, я сообразила, что мне предоставляется прекрасная возможность поговорить с ним.
– Пожалуй, я тоже с тобой пройдусь, хорошо? – спросила я.
– Пожалуйста, – ответил он и посмотрел на Джульетту. – Тебе что-нибудь еще надо?
Она отрицательно помотала головой, глядя, как на экране кучка прожорливых мультипликационных созданий уничтожает остатки еды с грязной посуды. Я готова была поспорить, что ей самой мыть грязную посуду еще не приходилось ни разу.
Едва мы оказались на улице, как Майкл, пригнув голову и засунув руки в карманы, быстрым шагом устремился вперед. Он был не меньше чем на фут выше меня, шел он широко и свободно. Небо над нашей головой почернело в ожидании приближавшегося шторма, тропический бриз гнал листья вдоль придорожных канав. Днем в газетах писали, что ураган слабеет и что, скорее всего, ничего более серьезного, нежели дождь, опасаться не следует. В воздухе уже чувствовалась сильная влажность, периодически налетали порывы ветра, а небо, обычно в этот час бледно-голубое, окрасилось в угольно-черные и темно-синие тона. Майкл поднял голову. У него было такое выражение, будто еще не начавшийся ливень уже хлещет его по щекам.
Мне приходилось почти бежать, чтобы не отставать от него.
– Ты бы не мог идти немного помедленнее?
– Простите, – ответил он, заметно сбавляя шаг.
Магазин, торгующий товарами первой необходимости, находился на углу, кварталах в двух впереди. Я хорошо видела его огни, хотя сама улица была погружена в темноту. У каждого третьего или четвертого дома, мимо которых мы проходили, горел над крыльцом фонарь. Низковольтные лампочки Освещали ведущие к входным дверям дорожки, служили декоративной иллюминацией на клумбах. В прохладном вечернем воздухе витали ароматы ужина: то жареного картофеля, то готовящегося на открытом огне мяса, политого шашлычным соусом, то запекаемой в духовке курицы, то сладковато-кислый запах свиных отбивных. И хотя я уже поужинала, во мне проснулось чувство голода.
– Мне кажется, что твой отец может вернуться в город, – сказала я Майклу, стараясь отвлечься от этих ароматов.
– Да, мама мне говорила.
– И как ты поступишь, если он на тебя выйдет? Не решил еще?
– Наверное, поговорю с ним. А что? Что другое я должен буду сделать?
– Вообще-то продолжает действовать ордер на его арест, – напомнила я.
– Подумаешь, – фыркнул Майкл. – Что мне, на отца стучать? Не видел его столько Дет, и первым делом вызывать полицию, так, что ли?
– Звучит, конечно, скверно, да?
– Не звучит, а так и есть на самом деле.
– Ты его хорошо помнишь? Майкл дернул плечом.
– Мне было семнадцать, когда он исчез. Помню, что мама тогда очень много плакала, а мы с братом целых два дня не ходили в школу, сидели дома. Об остальном я стараюсь не вспоминать. Знаете, что я вам скажу? Раньше я рассуждал примерно так: "Старик покончил с собой... ну и что, подумаешь". А потом у меня появился свой сын, и я начал думать по-другому. Я не смог бы бросить своего малыша, просто не смог бы. И теперь я не понимаю, как отец решился так поступить со мной. Что он за дерьмо такое, если вы понимаете, что я хочу сказать. Почему он предал меня и Брайана. Мы были хорошими ребятами, клянусь.
– Кажется, Брайана это просто сгубило?
– Да, вы правы. Брайан всегда делал вид, что ему это все безразлично, но я-то знаю, как тяжело он переживал. Сам-то я гораздо меньше страдал.
– Твоему брату в то время было двенадцать?
– Да. Я был тогда в последнем классе. А он в шестом. У ребят это самый трудный возраст.
– У ребят любой возраст трудный, – ответила я. – Твоя мать говорила мне, что именно тогда у Брайана начались проблемы.
– Да, пожалуй.
– А что он делал?
– Не знаю ... ничего серьезного ... пропускал школу, писал на стенах краской из аэрозольных баллончиков, дрался, но все это так, чепуха. Он и сам не понимал, для чего все это делает. Я не говорю, что это было хорошо, но все-таки тогда очень уж раздули это дело. Вот и сейчас все к нему относятся как к преступнику, а он же еще ребенок. Многие мальчишки проходят через что-то подобное, да вы и сами это знаете. Он любил погарцевать, вот и напросился. В этом единственная разница между ним и остальными. Я и сам делал все то же самое, когда был в его возрасте, и никто не называл меня тогда "малолетним преступником". И не убеждайте меня, будто кто-то ему пытается теперь помочь.
– Я и не убеждаю. Я слушаю.
– Ну, так или иначе, но мне его жаль. Если уж в отношении тебя сложилось мнение, что ты негодный человек, впору и на самом деле становиться негодным. Это хоть веселее, чем быть примерным.
– Не думаю, что там, где сейчас находится Брайан, очень весело.
– Я не понимаю, что произошло. Брайан упоминал одного парня, кажется, его зовут Гевара. Вот кто настоящий подонок. Они какое-то время сидели в одной камере, и Брайан говорил, что тот ему постоянно проходу не давал и все время подставлял его копам, как проштрафившегося. Гевара его и подбил на этот побег.
– Мне говорили, что Гевару убили.
– Туда ему и дорога.
– Насколько я понимаю, ты разговаривал с Брайаном после его поимки и возвращения. И ваша мать, и сама я тоже с ним говорили.
– Я общался с братом только по телефону, так что он мало что мог мне сказать. По большей части убеждал меня ничему не верить, пока я не поговорю с ним лично. Он чувствует себя всеми преданным.
– Как это преданным?
– Что? А-а, злится на всех. Судья предъявил ему обвинения в побеге, ограблении, преднамеренном угоне машины и в убийстве при отягчающих обстоятельствах. Представляете? Какая-то дикая чушь. О том, чтобы сбежать из тюрьмы, у него даже и мысли не было.
– Тогда зачем же он бежал?
– Ему угрожали! Обещали разделаться с ним, если он откажется. Они его держали в заложниках, понимаете?
– Я этого не знала, – ответила я, стараясь говорить так, чтобы мой голос звучал нейтрально.
Но Майкл был настолько поглощен защитой своего брата, что не уловил ноток сомнения в моих словах.
– Это правда. Брайан клянется, что это правда. Он говорит, что ту женщину на шоссе убил Хулио Родригес. Сам он никого не убивал. Говорит, что сам не понимает, как это все произошло. Он не ожидал, что эти типы натворят подобное. Преднамеренное убийство! Господи, это же надо выдумать!
