Мастера детектива. Выпуск 6 - Грин Грэм (первая книга txt) 📗
— Как приятно видеть ваш энтузиазм, ребята, — воспрянул духом мистер Дейвис. — Мне кажется, мы как-то встречались в больнице. Я бываю на всех ваших торжественных собраниях и помню все голоса. Это же я, — подчеркнул мистер Дейвис, — сделал самое большое пожертвование на новую операционную.
Он хотел идти дальше, но студент стоял на тротуаре, загораживая проход, а ступить на дорогу и обойти его мистер Дейвис считал ниже своего достоинства. Чего доброго, тот подумает, что он хочет удрать, полезет драться, а тут как раз полицейский подглядывает из-за угла. Неожиданная злоба, как фиолетовая жидкость, выбрасываемая каракатицей, ударила мистеру Дейвису в голову, и он утратил ясность мысли. А эта обезьяна в форме еще лыбится... Я сделаю так, что его уволят... Надо поговорить с Колкином... Он бодро продолжал что-то доказывать человеку в противогазе. Тот был щуплый, тоненький, как мальчик; медицинский халат висел на нем как на вешалке.
— Вы, ребята, делаете замечательное дело. И никто этого не ценит так, как я. Если начнется война...
— Так вы называете себя Дейвисом? — услышал он приглушенный голос.
Мистер Дейвис взорвался:
— Вы отнимаете у меня время. Я занятой человек. Разумеется, я Дейвис. — Усилием воли он подавил вспыхнувшую злость. — Послушайте. Я же разумный человек. Я уплачу больнице все, что хотите. Скажем, десять фунтов.
— Да? — не поверил человек. — Где же они?
— Можете мне поверить. Я с собой много денег не ношу, — сказал мистер Дейвис и с изумлением услышал что-то весьма похожее на смех. Это уже было слишком. — Ладно, — сдался мистер Дейвис, — можете пройти со мной в контору, и я вам все выплачу. Но я потребую квитанцию от вашего казначея.
— Будет вам квитанция, — сказал студент — его приглушенный маской голос был странно невыразительным — и отступил на шаг, давая мистеру Дейвису пройти.
Благодушие опять вернулось к мистеру Дейвису. Он продолжал болтать.
— Из-за этой вашей штуковины вам и конфету нельзя предложить, — посочувствовал он.
Мимо, лихо и смешно заломив кепку, надетую поверх противогаза, прошел мальчишка-рассыльный. Он насмешливо свистнул мистеру Дейвису. Мистер Дейвис порозовел, его так и подмывало вцепиться мальчишке в волосы или отодрать его за ухо.
— Чертов мальчишка, — сказал он.
Он стал доверчивым: присутствие врача всегда внушало ему чувство безопасности и уверенности, врачу можно рассказать о своем пищеварении, и он выслушает тебя с таким же интересом, как если бы ты рассказывал хороший анекдот.
— В последнее время меня мучает страшная икота, — пожаловался он. — Каждый раз после еды. Не то чтобы я слишком быстро ел, но, я понимаю, вы ведь пока что только студент. Хотя, безусловно, разбираетесь во всем этом лучше, чем я. И потом, эти мушки перед глазами. Мне, вероятно, следует несколько урезать свой рацион. Но это так трудно! Человеку моего положения приходится много развлекаться. Например, — он взял безответную руку своего спутника и доверительно сжал ее, — было бы бесполезно обещать вам, что я сегодня обойдусь без ленча. Вы, медики, народ тертый, и я признаюсь вам, что меня ждет одна крошка. В «Метрополе». В час. — Следуя какой-то непонятной ассоциации мыслей, он похлопал себя по карману, чтобы удостовериться, что коробочка конфет цела.
Они миновали еще одного полицейского, и мистер Дейвис и ему помахал ручкой. Его спутник не говорил ни слова. Робкий малый, подумал мистер Дейвис, не привык, видно, ходить по городу с такими, как я. Эта робость до какой-то степени сглаживала его грубое поведение; даже его недоверчивость, которая обидела мистера Дейвиса, была, вероятно, выражением застенчивости. И потому, что солнышко уже проглядывало сквозь холодный тусклый воздух и денек в конце концов был не так уж плох; потому, что почки и бекон, которые он съел за завтраком, были приготовлены на славу и даже не пережарены; потому еще, что он утвердил себя в глазах мисс Мейдью, которая была дочерью пэра; потому, что у него было назначено свидание с этой девочкой (она будет звездой эстрады!); и потому, что Рейвен наверняка уже лежит в морге, — из-за всего этого мистер Дейвис находился в каком-то благостном рождественском настроении, и ему захотелось сделать так, чтобы парень поменьше его стеснялся.
— Мне все больше кажется, что мы где-то встречались. Наверное, нас знакомил главный хирург.
Но его спутник угрюмо молчал.
— А неплохой капустник вы устроили в день открытия новой операционной. — Он снова взглянул на его тонкие запястья. — Вы случайно не тот парнишка, который тогда оделся девушкой и пел какие-то уморительные куплеты? — Мистер Дейвис, сворачивая на Тэннериз, хрипло засмеялся, как смеялся бесчисленное количество раз в славной мужской компании над сальными мужскими шутками. — Вот умора была! — Он коснулся руки своего спутника и толкнул стеклянную дверь «Мидленд стил».
Из-за угла тут же возник какой-то незнакомец, и клерк за стойкой справочного бюро сказал ему сдержанно:
— Не беспокойтесь. Это мистер Дейвис.
— В чем дело? — спросил мистер Дейвис — теперь, когда он вернулся туда, где было его место, тон его голоса стал резким и деловым.
— Мы просто не хотели бы проморгать преступника, — сказал детектив.
— Рейвена? — От волнения мистер Дейвис пустил петуха.
Детектив кивнул.
— Так вы его выпустили? Растяпы...
— Вам нечего бояться, — сказал детектив. — Как только он выйдет из укрытия, его сразу же заметят. На этот раз ему не убежать.
— Но почему вы здесь? — спросил мистер Дейвис. — Почему вы считаете...
— Мы выполняем приказ, — сказал человек.
— Вы сказали сэру Маркусу?
— Он в курсе.
Мистер Дейвис в одну минуту словно постарел.
— Идемте со мной, — резко бросил он своему спутнику, — отдам вам деньги. Мне нельзя терять времени.
Еле передвигая ноги, он неуверенным шагом поплелся по коридору, выстланному блестящими плитками, к застекленной шахте лифта. Человек в противогазе проследовал за ним по коридору и вместе с ним вошел в лифт. Они медленно поднимались вверх, как две птицы в клетке: этаж за этажом проплывал за окошком лифта; клерк в черном пиджаке с кипой промокательной бумаги в руках торопился по какому-то загадочному делу; перед закрытой дверью стояла девушка с папками и что-то говорила себе под нос. Видимо, она репетировала монолог, который ей предстояло произнести за дверью кабинета. По коридору слонялся мальчишка-рассыльный. Он поставил себе на голову связку карандашей и балансировал ею, как циркач.
Мистер Дейвис почувствовал тревогу. Шагал он медленно, ручку двери повернул мягко, словно боялся, что кто-то поджидает его внутри. Но комната была совершенно пуста. Открылась внутренняя дверь, и молодая пышноволосая женщина в огромных роговых очках сказала:
— Вилли, — но, увидев его спутника, тут же поправилась: — Сэр Маркус хочет видеть вас, мистер Дейвис.
— Хорошо, мисс Коннетт. Поищите, пожалуйста, железнодорожный справочник.
— Вы что, уезжаете? Прямо сейчас?
Мистер Дейвис помедлил.
— Посмотрите, какие поезда идут на Лондон... после ленча.
— Хорошо, мистер Дейвис.
Она ушла, и они остались вдвоем. Мистера Дейвиса знобило, и он включил электрокамин. Человек в противогазе заговорил, и снова этот приглушенный грубый голос неприятно отозвался в памяти мистера Дейвиса:
— Вы чего-то боитесь?
— Да тут в городе бродит один сумасшедший, — сказал мистер Дейвис.
Он пугался каждого звука в коридоре, шагов, звонка: сказав «после ленча», он проявил несвойственную ему смелость — ему хотелось сразу же, немедленно, убраться из Ноттвича. Он вздрогнул от скрипа красильной клети, которую спускали по стене со стороны двора. Он бесшумно подошел к двери и запер ее. Эта его собственная, давно привычная, запертая на замок комната с рабочим столом, вращающимся креслом, буфетом, где он держал два стакана и бутылку сладкого портвейна, книжным шкафом, в котором стояло несколько книг по металлургии, альманах «Уитейкерс», том справочника «Кто есть кто», книга с завлекательным названием «Китайская наложница» — все это вызывало у него гораздо большее чувство надежности, чем полисмен в вестибюле. Никогда еще, пожалуй, он так, как теперь, не ощущал покоя и уюта своей маленькой комнаты. Он словно видел ее впервые. От скрипа канатов, державших красильную клеть, он снова вздрогнул. Он закрыл окно с двойными рамами и раздраженно сказал:
