Меловой человек (ЛП) - Тюдор С. Дж. (книги читать бесплатно без регистрации полные txt) 📗
Я уставился на Бледного Типа. Он выдернул ремень из джинсов. Это был длинный ремень. Слишком длинный для его тощей талии, он даже проделал в нем несколько дырок, чтобы затянуть потуже.
Поразительно, какие странные вещи мы замечаем в самые жуткие моменты. Например, я внезапно увидел, что с ноги Девушки свалилась туфелька. Резиновая розовая туфелька, вся в блестках. А потом подумал, что она ей теперь и не понадобится, ногу-то почти пополам разорвало!
— Ты со мной, Эдди?
— Да.
— Хорошо. Мы почти закончили. У тебя отлично выходит!
Бледный Тип затянул пояс вокруг бедра девушки. Очень туго. Он оказался куда сильнее, чем выглядел. И почти сразу же я почувствовал, как ток крови замедлился.
Он посмотрел на меня и кивнул:
— Можешь уже отпустить. Я держу.
Я убрал руки. Теперь, когда напряжение схлынуло, они внезапно начали крупно дрожать и я обхватил себя, сунув ладони под мышки.
— С ней все будет хорошо?
— Не знаю. Хорошо, что мы спасли ногу.
— А лицо? — прошептал я.
Он посмотрел на меня, и что-то во взгляде его прозрачно-серых глаз меня успокоило.
— Ты видел его, да?
Я открыл было рот, но так и не нашел что сказать, потому что не понял, почему из его голоса вдруг пропало все тепло. Он отвернулся и тихо произнес:
— Она будет жить. Это самое главное.
В этот момент над нами с треском прокатился раскат грома и на землю упали первые капли.
Думаю, именно тогда я впервые понял, что мир может измениться буквально за секунду. Все, что мы принимали как должное, могут внезапно вырвать у нас из рук. Наверное, поэтому я тогда стащил эту вещицу. Мне нужно было держаться за что-то реальное. Сберечь эту вещь. По крайней мере именно так я сказал сам себе.
Но, как и в случае со всем, что мы обычно говорим себе, на поверку это оказалась просто куча дерьма.
Местная газета назвала нас обоих героями. Газетчики даже заставили нас с мистером Хэллораном вернуться в парк и сделали несколько фото.
Удивительно то, что два человека уцелели под взбесившейся каруселью и отделались ушибами и синяками. Несколько зевак получили порезы, на которые тут же наложили швы. Некоторым в давке помяли ребра.
Даже Девушка с Карусели (которую на самом деле звали Элайза) выжила. Врачам удалось пришить ее ногу на место и даже каким-то образом спасти ей глаз. Газеты назвали это чудом. Про остальную часть ее лица они ничего не сказали.
Со временем, как это обычно и бывает с драмами и трагедиями, интерес к этому случаю стал потихоньку угасать. Толстяк Гав перестал отпускать дешевые шуточки (в основном связанные с отсутствием ног), а Железному Майки надоело называть меня Героическим Мальчиком и спрашивать, где мой плащ. Другие новости и сплетни вытеснили случившееся. На трассе А36 произошла жуткая авария, в которой погибла кузина одного из учеников нашей школы. А затем еще и Мэри Бишоп забеременела, а ведь она училась в последнем классе. Короче говоря, жизнь продолжалась.
Я не особенно переживал из-за этого. Вся история здорово меня утомила. Я ведь не был тем, кому нравится быть в центре внимания. К тому же чем меньше я об этом говорил, тем реже мне приходилось вспоминать искромсанное лицо Девушки с Карусели. Ночные кошмары тоже почти прошли. Я стал реже пробираться по ночам в ванную, скомкав свои секреты в простыне.
Мама несколько раз спрашивала меня, не хочу ли я навестить Девушку в больнице. Я всегда отвечал, что нет. Я не хотел ее видеть. Не хотел видеть ее изуродованное лицо. Не хотел, чтобы ее карие глаза посмотрели на меня с упреком, словно говоря: «Я знаю, что ты собирался сбежать оттуда, Эдди. Перед тем как мистер Хэллоран поймал тебя, ты хотел оставить меня умирать!»
Думаю, мистер Хэллоран навещал ее, и довольно часто. У него находилось для этого время. К своим учительским обязанностям он должен был приступить только в сентябре. Видимо, он специально пораньше переехал в свой съемный коттедж, чтобы успеть прижиться в городе.
Пожалуй, это была хорошая идея. Он дал людям возможность привыкнуть к себе и отмести все вопросы еще до того, как впервые войдет в класс.
Почему у него такая кожа?
«Просто он альбинос», — терпеливо объясняли взрослые. Это значит, что в его организме отсутствует какой-то «пигмент», который и придает коже большинства людей розовый или коричневый цвет.
А с глазами что?
То же самое и с глазами. В них просто отсутствует пигмент.
Так, значит, он не урод, не чудовище и даже не призрак?
Нет. Обычный человек. Просто у его организма есть такая особенность.
Так вот, все они ошибались. Мистера Хэллорана можно было назвать каким угодно человеком, но точно не «обычным».
2016 год
Это письмо приходит неожиданно, без фанфар и ковровых дорожек. Ничто не предвещало беды.
Оно просто проскальзывает в почтовую щель, зажатое, как в бутерброде, между письмом из благотворительного фонда Макмиллана и флаером новой службы доставки пиццы.
Кто вообще, черт подери, в наше время шлет бумажные письма? Даже у моей семидесятивосьмилетней матери есть электронная почта, аккаунты в «Твиттере» и «Фейсбуке». Честно говоря, она намного более продвинутая, чем я. Я вообще немного луддит.[6] Мои ученики без конца удивляются, что я воспринимаю все эти разговоры о «Снэпчате», «фолловерах», «тэгах» и «Инстаграме» как болтовню на иностранном языке. «А я-то думал, что учу их английскому», — вот как я частенько говорю. И я не имею ни малейшего понятия, о чем они болтают, черт бы их побрал.
Я не могу разобрать почерк на конверте, но я и свой с трудом понимаю. Мы теперь живем в мире клавиатур и сенсорных экранов. Сидя за кухонным столом и потягивая кофе, я распечатываю конверт и извлекаю из него содержимое. Хотя нет, вру. Я действительно сижу за столом и действительно изучаю письмо, но кофе просто стоит рядом и медленно остывает.
— Ну и что это такое?
Я вздрагиваю и оглядываюсь. В кухню входит Хлоя — она зевает и все еще выглядит помятой со сна. Крашеные черные волосы распущены, рваная челка стоит торчком, так, словно ее лизнула корова. На ней старая толстовка с логотипом «Cure», а на лице виднеются остатки вчерашнего макияжа.
— Гляди, — говорю я, помахивая письмом. — Это называется «письмо». В былые времена при помощи этих штук люди общались между собой.
Она награждает меня уничтожающим взглядом и показывает средний палец:
— Я знаю, ты что-то говоришь, но все, что я слышу, — это «бла-бла-бла»!
— Вот главная проблема молодежи. Вы просто не слушаете.
— Эд, я, конечно, понимаю, что ты мне в отцы годишься, но почему ты нудишь, как мой дед?
Она права. Мне сорок два, а Хлое за двадцать. Наверное. Она никогда не говорит, сколько ей лет, а я слишком джентльмен, чтобы спрашивать. Разница между нами не так уж и велика, но иногда кажется, будто нас разделяет несколько десятков лет.
Хлоя — юная, крутая и вполне может сойти за подростка. А я — не уверен, но, наверное, мог бы сойти за пенсионера. Мягко говоря, меня уже можно назвать потрепанным. Заботы и переживания не особенно щадили меня. Мои волосы все еще густые и почти черные, но морщины от смеха вокруг рта уже не кажутся забавными. Как и многие высокие люди, я сутулюсь. Хлоя называет мою любимую одежду «нищебродским шиком» — сплошь костюмы, жилеты и туфли. У меня, конечно, есть джинсы, но на работу я их не надеваю, разве что в те дни, когда хочу спрятаться от всех в своем кабинете. А работаю я почти всегда, даже занимаюсь репетиторством на каникулах.
Это потому, что мне нравится преподавать, и я не уверен, что кто-то еще так же сильно любит свою работу, как я. А я люблю, потому что мне нужны деньги. И как раз по этой причине Хлоя здесь живет. Она снимает у меня жилье. Мы друзья. Надеюсь.
Надо сказать, мы очень странная парочка. Обычно я не пускаю к себе таких жильцов. Но меня как раз подвел очередной потенциальный съемщик, а дочь моего знакомого знала «одну девчонку», которая срочно нуждалась в жилье. Мы сговорились. Идея была неплоха. Как и идея завести себе компанию. Наверное, это странно, что я вообще искал жильца? Я ведь довольно неплохо зарабатываю. К тому же дом, в котором я живу, достался мне от матери. Уверен, большинство думает, что это, должно быть, очень спокойная и свободная от всяких выплат по ипотекам и прочему жизнь.
