Меловой человек (ЛП) - Тюдор С. Дж. (книги читать бесплатно без регистрации полные txt) 📗
Мать Хоппо сидит в кресле с высокой спинкой рядом с диваном и тупо пялится в телевизор, по которому показывают дневное ток-шоу. Гвен Хопкинс всегда была сухопарой женщиной, но болезнь и возраст совсем ее иссушили. Она утопает в длинном цветастом платье и зеленом кардигане. Ее руки, торчащие из рукавов кардигана, похожи на куски вяленого мяса.
— Мам? — мягко обращается к ней Хоппо. — К нам пришел Эд. Ты помнишь Эдди Адамса?
— Здравствуйте, миссис Хопкинс, — говорю я чуть громче обычного, как люди часто делают, когда общаются с больными или стариками.
Она медленно поворачивается к нам, и ее взгляд с трудом фокусируется на нас. Или, быть может, все дело в том, что она изо всех сил пытается сообразить, что происходит. А затем она улыбается, показывая кремово-белые вставные зубы.
— Ах, Эдди! Я тебя помню. У тебя был брат. Его звали Шон?
— Вообще-то, мам, это у Майки был брат Шон, — говорит Хоппо.
Она мрачнеет, но потом снова улыбается:
— Ах да, Майки. Как у него дела?
— Отлично, мам, — быстро отвечает Хоппо. — Просто превосходно.
— Очень хорошо. Ты не мог бы принести мне чай, Дэвид, милый?
— Конечно, мам. — Он бросает на меня взгляд. — Пойду поставлю чайник.
Я стою в дверях и смущенно улыбаюсь Гвен. В комнате висит какой-то запашок. Кажется, в комоде давненько не убирались.
— Какой он хороший мальчик, — говорит Гвен.
— Это точно.
Она снова внезапно мрачнеет:
— А вы кто?
— Эд. Эдди. Друг Дэвида.
— Ах да. А где же сам Дэвид?
— Он на кухне.
— Ты уверен? Я думала, он пошел гулять с собакой.
— С собакой?
— С Мерфи.
— Э-э… нет, вряд ли он пошел гулять с Мерфи.
Она слегка взмахивает узловатой, покрытой венами рукой.
— Ну конечно, ведь Мерфи уже умер. Я имела в виду Дружка.
Дружком звали пса, который появился у Хоппо после Мерфи. Теперь его тоже уже нет.
— А, ну да.
Я киваю, и она кивает мне в ответ. А потом мы опять киваем друг другу. Мы отлично смотрелись бы на приборной доске какой-нибудь тачки.
Она вдруг наклоняется ко мне над подлокотником своего кресла.
— Я помню тебя, Эдди Адамс. Твоя мать убивала детей.
Дыхание застревает у меня в горле. Гвен все еще кивает и улыбается, но теперь все это выглядит иначе. В уголках ее рта проступает какая-то горечь, а в затуманенных голубых глазах — ясность.
— Не бойся. Я им не скажу. — Она наклоняется еще ниже, постукивает себя по носу и подмигивает. — Я умею хранить секреты.
— А вот и чай! — Хоппо возвращается в комнату с чашкой в руках. — Как вы тут, все в порядке?
Я смотрю на Гвен — ясность испарилась, и теперь ее взгляд кажется еще более затуманенным и растерянным, чем прежде.
— Все хорошо, — говорю я. — Мы просто болтали.
— Понятно. Мам, вот твой чай. — Он ставит чашку на столик. — Помнишь? Горячо. Сначала надо подуть.
— Спасибо, Горди.
— Горди? — Я оглядываюсь на Хоппо.
— Так звали отца, — шепотом отвечает он.
— Ох…
Мой отец не путал окружающих. Но иногда он называл меня «сын», как будто я мог не заметить, что он попросту снова забыл, как меня зовут.
Гвен снова оседает в кресле, устремляет взгляд в телевизор и теряется в каком-то непонятном собственном мирке. Или любом другом мирке.
«До чего же тонкая завеса разделяет реальности», — думаю я. Может, люди и не теряют сознание. Может, оно просто выскальзывает из одной реальности и попадает в другую.
Хоппо вяло улыбается:
— Ну что, пойдем на кухню?
— Да, конечно.
Даже если бы он предложил поплескаться с акулами, я бы с радостью согласился, — все что угодно, лишь бы убраться из этой душной вонючей гостиной.
На кухне ситуация не лучше. В раковине громоздятся грязные тарелки. Стойка завалена конвертами, старыми журналами и скидочными купонами на соки и кока-колу. Стол чистый, но на нем валяются детали какого-то старого радио или, быть может, двигателя. Я никогда не был рукастым, а вот у Хоппо всегда здорово получалось ремонтировать, собирать и разбирать вещи.
Я присаживаюсь на один из старых деревянных стульев. Он скрипит и слегка подается под моим весом.
— Чай? Кофе? — спрашивает Хоппо.
— Эм-м, кофе, пожалуй, спасибо.
Хоппо подходит к чайнику, вроде бы новому, и прихватывает с сушилки пару кружек. Насыпает в них кофе из банки и оглядывается на меня.
— Ну? Так что случилось?
В который раз я пересказываю события последних трех дней. Хоппо слушает молча. Выражение его лица не меняется до самого конца моего рассказа.
— Гав сказал, что ты тоже получил письмо? — спрашиваю я.
Он кивает и разливает в кружки кипяток.
— Да, пару недель назад.
Он достает из холодильника молоко, нюхает, а затем наливает в кружки.
— Я просто подумал, что это чья-то дурацкая шутка.
Хоппо ставит кружки на стол и садится напротив меня.
— В полиции думают, что произошел несчастный случай?
Раньше я немного сомневался насчет этого, но сейчас — нет.
— Да, пока они думают именно так.
— По-твоему, это изменится?
— Они нашли письмо.
— Не факт, что оно что-то значит.
— Разве?
— О чем ты? Считаешь, кто-то будет выдергивать нас одного за другим, как странички из книги?
Раньше я не думал об этом в таком ключе, но теперь это кажется вполне вероятным. Что уже заставляет задуматься еще кое о чем. Никки тоже получила письмо?
— Шучу, — говорит он. — Ты сам сказал, что Майки надрался. Было темно. Фонарей по пути нет. Он наверняка просто упал. Пьяницы все время падают в реки.
Он, конечно, прав. Но… Всегда есть какое-то «но». И теперь оно похоже на мерзкое существо, которое вяжет морской узел из моих кишок.
— Еще что-то?
— Когда Майки пришел ко мне той ночью, мы разговаривали и он сказал… Он знал, кто на самом деле убил Элайзу.
— Что за бред.
— Да, и я подумал так же, но… что, если он говорил правду?
Хоппо отхлебывает кофе:
— Так ты думаешь, что настоящий убийца и толкнул Майки в реку?
— Не знаю. — Я встряхиваю головой.
— Слушай, Майки всегда умел навести шорох. Похоже, у него даже из могилы это неплохо получается. — Он молчит какое-то время. — Ты — единственный человек, с которым он этим поделился?
— Думаю, да.
— Так откуда тогда настоящий убийца мог знать, что Майки на него вышел?
— Ну…
— Только если это был не ты.
Я смотрю на него.
Темные ржаво-красные пятна. Это кровь.
— Шучу, — говорит он.
— Ну да, — отзываюсь я и отпиваю кофе.
Ну да…
По пути домой я звоню Хлое. Мне все еще кажется, что между нами что-то не так. Какое-то странное подвешенное состояние. Меня это нервирует. Не считая Хоппо и Гава, она, похоже, единственный мой настоящий друг.
Она отвечает три гудка спустя:
— Здоров.
— Привет. Это я.
— Ага. Это ты.
— Ты, похоже, счастлива меня слышать.
— Стараюсь изо всех сил.
— Прости… вся эта ситуация с мамой вчера…
— Нормуль. Твоя маман. Твой дом. Все такое.
— Ну, в любом случае извини. Какие планы на обед?
— Я на работе. Кое-кто приболел.
— Понятно… Ну тогда…
— Слушай, извинения принимаю, Эд, но мне надо бежать. У меня тут клиент.
— Ясно. Тогда увидимся позже.
— Может быть.
И она вешает трубку. Я в недоумении смотрю на телефон. Как же с ней сложно! Закурив, я подумываю о том, чтобы отправиться домой и купить по пути сэндвич. Но потом все-таки меняю планы. Хлоя, может, и на работе, но перерыв на обед у нее есть. Меня так просто не скинуть со счетов. Я резко разворачиваюсь и возвращаюсь в город.
Раньше я никогда не приходил к Хлое на работу. Признаюсь честно, «Магазин одежды в стиле альтернативного рока и готики» — не самая привычная для меня среда обитания. Думаю, я просто боялся, что могу смутить и напугать ее. И себя тоже.
Я даже не знаю точно, где находится этот магазин. Какое-то время я брожу по городу, лавируя в толпе туристов и пожилых покупателей, и в конце концов нахожу его. Он прячется на боковой улице, втиснутый между секонд-хендом и лавочкой, в которой продают серебро и воздушные колокольчики. Сверяюсь с вывеской: «Джер». Их логотип — марихуана — намекает на то, что в магазине торгуют не только одеждой. Чувствуя себя столетним ископаемым, я толкаю дверь.
