Святой едет на Запад - Чартерис Лесли (читать лучшие читаемые книги .txt) 📗

Святой задумался, и внезапно в памяти его очень отчетливо возникло происшествие в конторе Афферлитца.

– Секретарша Афферлитца слышала. Вчера Афферлитц выкинул его из своего кабинета, и Флейн угрожал убить его. Разве она вам не рассказывала об этом?

– Нет.

– Она должна была это сделать. Она при этом присутствовала.

Кондор как-то ссутулился.

– Посмотрим, дома ли она сейчас, – сказал он.

Они снова поехали на машине Святого, на этот раз в северном направлении, через Голливудский бульвар, по адресу, который нашли в телефонной книге в ближайшей аптеке. Полицейская машина как тень следовала за ними по пятам.

Но Святой больше не обращал на это внимания. Теперь это уже не имело особого значения. Кондор поверил ему, хотя еще и не признался в этом вслух. Теперь это был лишь вопрос времени и рутинной проверки фактов. Траурная пассивность детектива и то, что зубочистка, торчавшая у него изо рта, была удручающе направлена вниз, служили безмолвным подтверждением этого. В конце концов дело оказалось очень простым. И теперь Святой мог лишь удивляться тому, что ни разу за все время не вспомнил об этой сцене, когда Флейн вылетел из кабинета Афферлитца, а Святой подхватил его и помог встать на ноги, в то время как Флейн выкрикивал свои угрозы, – сцене, о которой Пегги Уорден не рассказала Кондору. Святой подумал, что не проявил прежде должной сообразительности. Но теперь он контролирует ситуацию...

Они вошли в квартиру Пегги Уорден. Она испуганно смотрела на них большими глазами, но все же сказала:

– Да, мистер Флейн действительно говорил это, но...

– Вы можете точно вспомнить его слова? – спросил Кондор.

– Кажется, он сказал... – Она наморщила лоб, вспоминая. – Что-то вроде: "Можешь не сомневаться, я с тобой разделаюсь".

– Так и было, – подтвердил Святой.

– Но он был сильно пьян, – сказала она, – он не понимал, что говорит...

Кондор отвернулся от нее, и это его движение угрюмой отрешенности было вызвано не отсутствием вежливости, а скорее боязнью принизить свой статус официального лица.

Взгляд блестящих черных глаз Кондора обежал комнату и остановился на Святом, и глаза эти напомнили сейчас Саймону пару дохлых усталых ворон.

– Ну ладно, Святой, – произнес Кондор. – Вы чисты. Пока еще не знаю, насколько чисты, но кажется, что вы говорили правду.

– А что теперь?

– Не знаю. Я не провидец, а полицейский, зарабатывающий себе на жизнь. Дело будет передано на рассмотрение прокурору округа. Возможно, что боссы кинобизнеса нажмут на него, чтобы дело было замято без скандала. Еще одна тайна Голливуда умрет своей естественной смертью. Это мое мнение. Но я всего лишь полицейский.

– Но сами-то вы удовлетворены моими объяснениями?

– Я думаю, что мне придется ими удовлетвориться. Конечно, я собираюсь кое-что проверить, но если вы и правда чисты, как утверждаете, то моя проверка не даст новых результатов. – Углы его рта поползли вниз. – Если вы ничего не скрыли, то и волноваться нечего.

Святой уселся на ближайший к нему стул и достал сигарету непослушными пальцами.

– Кажется, – заметил он рассудительным тоном, – мне не помешало бы чего-нибудь выпить.

– У меня есть немного шотландского виски, – сказала девушка.

– Будьте добры, мне со льдом и разбавьте обыкновенной водой, – попросил Святой.

– А вам, лейтенант?

Кондор покачал головой:

– Спасибо, мисс. Мне еще предстоит составлять отчет. Не хочу больше злоупотреблять вашим временем. – Он посмотрел на Святого: – Вы на машине, так что я вас покидаю.

Он вынул зубочистку изо рта, внимательно осмотрел ее и отправил обратно. Казалось, он не был способен достойным образом обставить свой уход. Глаза его все еще смотрели настороженно, и Саймону представилось, что взгляд их всегда будет настороженным, испытующим и вызывающим; а без этой нарочитой угрозы в них глаза Кондора говорили об одиночестве, неловкости и разочарованиях. Он был просто человеком, старавшимся исполнять свои обязанности. А когда эти обязанности были исполнены, он уже больше не был страшен, вернее, не более страшен, чем человек, который позвонил в дверь дома в надежде продать хозяевам пылесос, а ему заявили, что пылесосы здесь никому не нужны.

– Ну хорошо, – сказал он наконец; – в следующий раз постарайтесь не забыть, что некоторые из нас не отказались бы от медалей.

– Не забуду, – пообещал Святой.

Он сидел, смотрел, как закрылась за Кондором дверь, и продолжал медленно и сосредоточенно курить, пока Пегги Уорден не принесла ему виски со льдом. Он поблагодарил ее улыбкой и, взяв стакан, начал медленно вращать его, чтобы жидкость вокруг кубиков льда лучше охлаждалась.

Пегги принесла стакан виски и для себя. Она опустилась на стул напротив него, и Саймон не мог снова не восхититься ее свежей и чистой красотой, такой бесстрашной и ясной, с характерным тихим очарованием, не мог не залюбоваться ее серыми глазами и естественным золотисто-каштановым цветом волос. Такие лица обычно не запоминаются отчетливо, так как в них нет ничего броского, но, как неясные образы, они, без сомнения, способны надолго запечатлеться в памяти – именно такие воспоминания и преследовали сейчас Саймона.

– Я был ужасным болваном, Пегги, – сказал он. – Вы слышали, Кондор сказал, что дело закрыто, и пусть все так и остается. Но я так устроен, что не могу успокоиться, пока не разрешу загадку. Расскажите, почему вы убили Байрона Афферлитца?

Глава 11

Некоторое время она сидела молча. Казалось, слова теснятся у нее в голове, но она не в силах заговорить.

Он помог ей начать, при этом движения его были столь ленивы, а голос звучал столь миролюбиво, без всякой спешки и нетерпения, что они действовали на нее словно гипноз, заставляя расслабиться и успокоиться.

– Вы сделали это, чтобы отомстить за Трилби Эндрюс, разве не так? – спросил он.

Она смотрела на него во все глаза.

– Эндрюс – Уорден [3], – продолжал он. – Ведь это почти точная анаграмма. Я упустил это из вида. А потом эта надписанная фотография в его кабинете. Лицо на фотографии сразу показалось мне знакомым, и это продолжало меня беспокоить. Я пытался вспомнить, откуда я знаю эту девушку, но, естественно, никак не мог. Лишь много времени спустя я вдруг понял, что ее лицо просто напоминало мне кого-то. Кого-то другого из моих знакомых... Кем она вам приходилась?

– Она была моей сестрой, – ответила Пегги.

У нее было такое чувство, словно она не умеет говорить, словно она никогда до этого не разговаривала.

Он кивнул:

– Да, разумеется.

– Когда вы догадались? – спросила она, все еще с трудом выговаривая слова.

– Это был довольно-таки длительный процесс. Почти все время я делал ложные выводы. В конце концов я догадался, что преступником была женщина, так как все пепельницы в кабинете были вычищены, чтобы не осталось окурков сигарет со следами губной помады. Но сначала я подозревал совсем другую женщину. И окончательно я убедился в своей ошибке, когда выяснилось, что вы ничего не рассказали полиции о той сцене в кабинете Афферлитца, когда Флейн угрожал убить его. Вполне естественным было бы, чтобы вам в первую очередь пришла на ум эта сцепа, когда вы узнали об убийстве, конечно при условии, что вы сами не были в нем замешаны. Но вы не сказали полиции ни слова.

– Как бы я могла? – воскликнула Пегги. – Я сделала это и, конечно же, не хотела, чтобы меня поймали, но я не хотела и того, чтобы из-за меня пострадал кто-то другой.

Саймон снова затянулся сигаретой:

– А бы не хотите рассказать мне все остальное?

– Мне почти нечего больше добавить. Она была моложе меня, и... возможно, она была глупа. Я даже не знаю. Она считала, что может добиться успеха в этом городе. Возможно, это так и было, она ведь действительно была красива... Она приехала в Голливуд и здесь встретила Афферлитца. Я узнала об этом из ее немногочисленных писем. Но у нее было и много других знакомых. Она никогда не писала мне, кто так подло поступил с ней. Но... когда она попала в беду, было похоже на то, что это все же был Афферлитц. А потом она умерла... Мне необходимо было узнать правду. Я приехала сюда, получила работу в "Метро-Голдвин-Майер", завела знакомства в мире кино, а потом судьба свела меня и с Афферлитцем. Я долго выжидала. Я должна была быть абсолютно уверена, что именно он довел мою сестру до самоубийства. Кроме того, я все еще не знала, как поступлю. Но однажды я была у него дома и увидела там эту фотографию... После этого я купила пистолет. Я все еще не была уверена, что он мне понадобится. Но прошлой ночью он был у меня с собой... А потом Афферлитц вернулся, и – я не знаю, возможно, я слишком много думала об этом в последнее время, но внезапно у меня созрело решение его убить.