Конец авантюристки - Рокотов Сергей (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
— Но ведь мэр обязательно проверит, выполнил ли я свое задание, — робко произнес Палый.
Иляс молча набрал номер телефона мэра. Долго никто не подходил. Наконец, трубку взяли.
— Здравствуйте. Джумабеков беспокоит, — четко произнес Иляс. — Мне срочно Эдуарда Григорьевича к телефону. Срочное дело.
Минут через пять Верещагин взял трубку.
— Слушай, ты, — не здороваясь, прорычал Иляс. — Ты, сволочь! Это по твоему приказу убили несчастного солдатика, я понял? Что он тебе сделал? Мстите за его необдуманный поступок? Я был более высокого о тебе мнения, не ждал, что ты опустишься до подобного…
— При чем здесь я? — недоуменно спросил Верещагин, чувствуя прилив радости, несмотря на брань Иляса. — Мне-то он зачем? А что там произошло?
— Как что? Приехали двое, на «Газели». Проникли в больницу, избили охранника, застрелили солдата Клементьева в палате и сгинули. А потом, некоторое время спустя эту «Газель» нашли на трассе, на двадцать третьем километре. Рядом труп шофера, это один из тех двоих. Его опознал охранник, пришедший в себя. Второго нет.
— Черт знает, что в городе творится… Но я тут совершенно не при чем, я сделал, что ты просил, подал заявление о снятии кандидатуры, так зачем вешать на меня всех собак? Не понимаю…
— Не понимаешь, и ладно. Ты всегда умел прятать концы в воду. Хотя… с другой стороны, зачем тебе эта кровь? Я погорячился спросонья, извини. Действительно, на хрена тебе эта кровь? Завтра я к тебе приеду, Семен Петрович поручил мне переговорить с тобой о гораздо более важном деле. Что нам жизнь этого солдатика? О каждому будем жалеть, жалости не хватит. Просто странно, кому он мог понадобиться? Ума не приложу…
— Да и я ума не приложу. Но уж мне-то это совсем не нужно, сам понимаешь…
— Понимаю, понимаю… Пока, до завтра, Эдуард Григорьевич.
Иляс, положив трубку, тут же набрал номер мобильника своих телохранителей.
— Как? — коротко спросил он.
— Готов, — ответили ему. — «Газель» у трассы на обочине.
— Теперь мухой в больницу. Забирайте солдата, подкупайте охранника, чтобы молчал, солдата ко мне, а так, чтобы после вашего отъезда шуму побольше. Мол, выкрали солдата из больницы. Понятно? Действуйте, я на вас надеюсь… Все! … Ну а ты, Палый, дуй домой и оттуда рапортуй шефу о совершении очередного злодеяния. Но учти, от меня ты никуда не денешься. Из-под земли откопаю, если попытаешься улизнуть. А уж если я тебя найду, по кускам разрежу. Лично. Пошел отсюда!
— Зря ты отпускаешь его, Иляс, — покачал головой Костя, когда Палый юркнул в дверь. — Разве ему можно верить?
— Да за ним хвост будет до самой Москвы, — усмехнулся Иляс. — За кого ты меня держишь, детектив? Все, давай пить коньяк и говорить о деле. Вчера такой сумбур был, я мало, что из твоего рассказа понял, очень уж ты был взволнован. И справедливо, надо сказать…
Они прошли в богато убранную в восточном стиле гостиную и сели напротив друг друга на низенькие, обитые красным бархатом мягкие креслица, стоящие вокруг столь же низенького столика. Вошла с подносом в руках темноволосая молоденькая горничная в восточном платье и шелковых шароварах. Костя с удивлением поглядел на все это зрелище, на туркменские ковры, турецкие кальяны, сосуды на тумбах, на эту экзотическую горничную. Иляс подмигнул ему.
— Не надо отрываться от обычаев родины, — сказал он, — даже не зная, где она. Устроил тут себе все в восточном стиле. Только вот на полу не могу сидеть, обложенный подушками, не привык…
Горничная поставила на столик два чайника с зеленым чаем, две пиалки и вазочки с кишмишом, курагой, черносливом, орехами. Затем принесла фрукты и овощи. Из миниатюрного бара Иляс достал бутылку кизлярского коньяка.
— Выпьем по маленькой, Константин. Что-то ты очень бледен с лица, стареешь, что ли? А ведь ты младше меня, насколько я помню. Мне-то в декабре стукнет полвека. Да, полвека непрерывной борьбы за выживание… Сколько же я видел в жизни мерзости, больше меня видел, наверное, только дьявол.
— Эта фраза, по-моему, из «Острова сокровищ», — заметил Костя.
— Так здесь и есть остров сокровищ, — расхохотался Иляс. — А вот когда мы отберем нефтеперерабатывающий комбинат у господина Верещагина, тогда уж будет совсем настоящий остров сокровищ. Давай, — налил он коньяк в крохотные рюмочки. — За успех нашего дела. За с п р а в е д л и в о с т ь… По-моему, я в последнее время шагаю с тобой в ногу по части восстановления справедливости…
Костя промолчал, они чокнулись и выпили.
— Славный коньячок, — похвалил Иляс. — А теперь кушай сухофрукты, так полезные для здоровья и вещай о своих подвигах и достижениях. Потому что, когда ты отведаешь настоящего узбекского плова, тебе будет не до рассказов. Ты погрузишься в блаженство и начнешь клевать носом… Слушаю тебя, коньяк должен взбодрить. Это его предназначение.
— Нашел я специалистов, — начал без предисловия Костя. — Из отдела антропологии Академии наук. Подкупил кладбищенских работников. Вскрыли могилу Елены Воропаевой, отвезли гроб в заранее приготовленное место. Там специалисты что-то колдовали с черепом покойной. Череп, кстати, был сильно поврежден. Мне говорили, что лицо было изуродовано до неузнаваемости, покуражились они над ней. Правда, похоже, что уже над мертвой. Убита она была ударом ножа в сердце. Но, видимо, некоторые удары в лицо она получила ещё живая. В частности, удар чем-то тяжелым в глаз…
— Собаки, — прошептал Иляс. — Грязные собаки. Так издеваться над сиротой… Ответит мне этот деятель, отец русской демократии, ох, ответит… Ну а исполнителей, сам знаешь, ликвидировал наш дорогой друг Палый, любитель зеленых бумажек с портретами президентов. Впрочем, кто их не любит, раз на такие дела из-за них идут? А ведь все преступления происходят из-за них, абсолютно все, как ни копни… До чего же, однако, поган человек, не устаю удивляться целых пятьдесят без малого лет… Итак, продолжай…
— Вскоре будет сделан портрет убитой девушки. С максимальной точностью. Потом в Крыму мы отыщем её фотографии. Все совпадет, разумеется, никаких сомнений быть не может. И тогда можно будет задать господам Верещагиным несколько интересных вопросов.
— Этого мэра можно было бы ликвидировать вместе с его надменной супругой в пять минут. Но это не интересно. Они должны оказаться на скамье подсудимых, а затем там, где я провел свои лучшие годы. Это наша цель. Возможны варианты, разумеется. Но получить пулю в лоб для них слишком хороший выход. А резней заниматься это не эстетично, если речь не идет о каком-то Палом или ему подобным, а о столь важных персонах. С ними надо поизощреннее… Кстати, Семен Петрович был не в большом восторге от начатой мной кампании против Верещагина, он вообще перестал любить шум и гам, любит, чтобы все было чинно, степенно… Пришлось кое о чем ему напомнить, кое во что посвятить. Да и личная антипатия к мэру сыграла свое. Слишком уж презрительно относятся они к нашему славному губернатору… Вот уж воистину, не буди лихо, пока тихо. А ты не клюй носом, детектив, а выпей лучше ещё коньяка и позвони-ка своему другу полковнику в Москву. Мало ли что, пусть бережется, дурацкое дело нехитрое, наш мерзкий мэр на все способен, у него, кроме Палого может быть и запасной вариант. О, великий аллах, что я творю?! Сохраняю ментам жизнь, мщу за убитого мента, спасаю сына убитого мента! Воистину, пути господни неисповедимы…
— Для меня один критерий, — сказал Костя, закуривая сигарету. — Человек ты ли нет. Остальное неважно.
— Ты прав, Константин. А я с твоего разрешения покурю что-нибудь покрепче сигарет. Надо расслабиться основательно.
Он раскурил длинную трубку, и комната наполнилась ароматным дымом. В желтых глазах Иляса появилось блаженное выражение.
— Не желаешь? — предложил он. — Снимает напряжение.
— Нет, вот этого не надо, спасибо, — отказался Костя.
Иляс при этих словах дико расхохотался, глазки его сузились до предела, лицо покрылось множеством мелких морщинок.
— Напрасно отказываешься, напрасно, хорошая вещь, здесь это умеют приготовить согласно моему вкусу. Крепкого не употребляю, а марихуану, например, в Голландии и за наркотик-то никто не считает… Доводилось бывать в Голландии?
