Последняя ночь - Воронов Никита (мир книг txt) 📗
— Вы выходите?
— Что? — Виноградов очнулся и не которое время разглядывал через окно троллейбуса проползающие мимо дома. Стекло запотело, и потребовалось усилие, чтобы сориентироваться.
— На следующей выходите? — повторили за спиной уже с раздражением.
— Да, выхожу. Простите… — Владимир Александрович запоздало протиснулся к задней двери между носатым студентом и дамой в летах.
Створки со скрежетом разошлись в стороны, и Виноградова выдавило наружу.
— Фу, слава Богу!
Общественный транспорт всегда действовал на него угнетающе. В прежние времена, когда еще не открыли их ветку метрополитена, до работы приходилось добираться с тремя пересадками. Поэтому в час пик он обычно оказывался у себя за столом куда позже, чем хотелось бы, — опустошенный, усталый и с истрепанными до неприличия нервами.
Владимир Александрович родился в неповторимо прекрасной северной столице, любил Петербург и не представлял себе жизни без него, но… После поездок в переполненном транспорте он иногда ловил себя на мысли, что, в конце концов, любой город планеты — всего лишь противоестественная концентрация огромного числа неприспособленных для этого человеческих особей на крохотном кусочке обитаемого пространства.
Идти от метро до Дворца Молодежи Виноградову показалось далековато: время дорого, да и погода отнюдь не располагала к пешеходным прогулкам. Народу на остановке поначалу было немного, однако троллейбус заставил себя подождать, и когда он наконец прибыл, Владимир Александрович еле-еле втиснулся внутрь.
Ладно, теперь-то уж чего? Главное — добрался!
Виноградов перепрыгнул огромную лужу напротив семейного общежития и вскоре уже был у цели.
Дворец Молодежи на набережной… Он был выбран для предстоящей встречи совсем не случайно — по традиции поздней осенью облицованные мрамором холлы второго этажа на неделю сдавались в аренду участникам «Международной печатной ярмарки».
Сотни человек из России и стран Содружества собирались на свою профессиональную «тусовку» — здесь они раз в году были не конкурентами, а веселыми и дружелюбными членами гильдии книгоиздателей и книготорговцев.
Банкеты, банкетики, междусобойчики…
Нет, разумеется на ярмарке нередко заключались и взаимовыгодные коммерческие сделки. Но все же главным для этих людей на неделю была возможность просто-напросто «оттянуться» в своем, достаточно узком и специфическом, кругу.
— Здравствуйте!
На первый этаж Виноградов проник беспрепятственно, но перед лестницей его осадили не очень вежливые ребята спортивного вида:
— Вы куда?
— Наверх, — Владимир Александрович показал пальцем в сторону перегородки, из-за которой отчетливо доносились нетрезвый женский смех и перезвон хрусталя.
— Вы участник ярмарки? Где ваш пропуск?
— Я приглашенный.
— Тогда оформите гостевую карточку.
Людей вокруг почти не было — все, кому положено, уже находились внутри, а случайные посетители мирно ушли восвояси.
— Я не надолго! — По старой милицейской привычке Виноградов терпеть не мог, когда его куда-нибудь не пускают.
— Все равно. Надо оформить карточку.
— Да, так положено, — подтвердил слова напарника «спортсмен» постарше. — Если на Вас имеется письменная заявка…
На втором этаже, за могучими спинами охраны, невидимый и недоступный пока для Владимира Александровича оркестр грянул туш.
— Извините! — Запоздалый счастливчик, носитель красивого пропуска с фотографией, выбежал из туалета, проскользнул между замершими на лестнице мужчинами и понесся на медные звуки духовых инструментов.
— Где это выписывают? Ну, гостевые карточки?
— В отделе регистрации. Обратно по коридору — и сразу же налево. Там столики с табличками.
Виноградов сделал вид, что не испытывает в отношении стражей порядка ничего, кроме искреннего уважения, и отправился вниз, к представителям оргкомитета. Там одинокая женщина со следами вчерашнего банкета на красивом, но перенасыщенном косметикой лице без лишних слов заполнила и выдала Владимиру Александровичу пластиковый прямоугольник на прищепке.
— Фамилию сами впишите, ладно? — Она не выспалась и настолько уже обалдела от сутолоки и суеты, что выдала бы пропуск даже Басаеву с пулеметом.
Адвокат поблагодарил несчастную жертву похмельного синдрома и почти на ее глазах вывел черным фломастером по специально отведенной строке:
«ДОСТОЕВСКИЙ Ф. М. Писатель»
— Вот, совсем другое дело! — похвалил его охранник помоложе, увидев прицепленную к лацкану табличку.
— Видите, как просто и быстро, — кивнул другой страж ворот. — А то некоторые скандалят, понимаешь…
— Нет, ну что вы! Порядок обязательно должен быть, — согласился Виноградов. — В конце концов, вы это делаете для нашего же блага, верно?
—
…Человека, на встречу с которым опаздывал адвокат, в недалеком прошлом звали просто Леня. Имелась у него, разумеется, и фамилия, но фигурировала она только при составлении административных протоколов.
Зато среди спекулянтов-«мажоров» и мелких валютчиков Леня был известен как Студент, а вот по специальным учетам милицейской агентуры проходил под соответствующим номером и псевдонимом «Мартов».
Происхождение этого псевдонима объяснялось отнюдь не особой симпатией старшего оперуполномоченного БХСС Виноградова к меньшевикам из российской социал-демократии. Просто Владимир Александрович «сделал» его в самом конце квартала, который как раз и приходится на первый весенний месяц.
— Мартов? — переспросил тогда начальник отделения, глянув на свежеисполненную подписку о негласном сотрудничестве.
— А чем плохо?
— Плевать! Хоть бы и Троцкий…
И выдал толстую пачку пронумерованных бланков:
— Заполняй!
Так и появился в сети милицейского спецаппарата еще один боец невидимого фронта.
Владимир Александрович и Леня были тогда молоды и в меру циничны. Выгода от их встреч оказалась вполне обоюдной — Студент теперь мог без особой оглядки на «органы» БХСС делать свой полукриминальный бизнес, а задержанные по его информации конкуренты оборачивались для Виноградова высокими оперативно-розыскными показателями.
Случалось, и выпивали вдвоем… Словом, за годы негласного сотрудничества между ними установились отношения если и не дружеские, то во всяком случае далеко выходящие за рамки деловых.
— Мы в ответе за тех, кого приручили… — постоянно цитировал классика капитан Виноградов.
И поэтому, когда пришло время уйти «наверх» и сменить объект оперативного обслуживания, вызвал он «Мартова» на конспиративную квартиру:
— С кем-нибудь другим сотрудничать будешь?
— Нет.
— Подумай. Я тебя больше прикрывать не смогу.
— Плевать…
— Ну и правильно. — Владимир Александрович достал из-под скатерти бутылку и налил по первой: — Будь здоров! Мы славно поработали. Верно?
— Верно, Саныч. Давай за то, чтобы у нас все было и нам за это ничего не было!
Так они и расстались — не то, чтобы со слезами на глазах, но и без радости, крепко и навсегда повязанные общей опасной тайной.
Однако давно и не нами замечено: Ленинград — город маленький, даже при обоюдном желании разминуться в нем почти невозможно… За минувшие годы судьба то и дело сводила их на короткое время, ничего не требуя и ни к чему не обязывая, а потом опять играючи растаскивала в противоположные стороны.
Но на этот раз встреча была спланирована, и инициатором ее выступил Владимир .Александрович. За день до начала осенней ярмарки он набрал номер радиотелефона.
— Алле! Слушаю.
— Это я, здравствуй. Узнал?
— Саныч? — удивился Студент. — Привет!
— Говорить можешь?
— Вроде бы… Что-то случилось?
— Ты как насчет повидаться?
— Очень нужно? — видимо собеседник покосился на часы или «еженедельник» в кожаном переплете.
— Хотелось бы… — В последней, полученной Виноградовым от Лени, визитной карточке местом работы бывшего валютного спекулянта значился Издательский Дом «Ладога-плюс». — Ты по-прежнему коммерческий директор?
