Рука-хлыст - Каннинг Виктор (книга жизни .txt) 📗

Я сидел за своим столиком и, глядя из-за уголка газеты, наблюдал за этой компанией, и мне вспоминались тот пляж, на котором появилась фрау Шпигель со своим транзистором, и другой, пляж, на который ступил Зигфрид, чтобы избавиться от шаров для гольфа. А потом я вспомнил Лансинга. Все это явно не сулило мне ничего хорошего.

Прошло минут пятнадцать, и я увидел, как Кэтрин наклонилась к мадам Вадарчи и что-то прошептала ей на ухо. Старуха кивнула, Кэтрин поднялась, махнула рукой мужчинам, которые собрались встать вместе с ней, и принялась пробираться между столиками к выходу, пройдя под колоннадой. Я сидел не шевелясь. Кэтрин делала то, что могла бы сделать любая девушка, — вышла, чтобы припудрить нос.

Кэтрин не было всего пять минут, и я заметил, что смех и болтовня за этим столиком затихли. Оставшиеся трое погрузились в серьезную, размеренную беседу. Говорили они тихо, но сосредоточенно, как люди, обсуждающие важный вопрос. Как только Кэтрин показалась из-за колоннады, разговор сразу стих.

А когда она уселась на свое место, я вновь услышал громкую непринужденную болтовню.

Через пять минут после появления Кэтрин я заказал себе еще пива. Принес его другой официант; он поставил пиво и произнес:

— Signore, prego! [16]

Я взглянул на него. Он встал спиной к столику, за которым сидела миссис Вадарчи, сунул мне сложенный листочек бумаги и подмигнул.

— Grazie, — сказал я, — Pago ora per Ie due birre [17]. — И потянулся за бумажником.

Когда мне приходится говорить по-итальянски, выходит это довольно плохо, поскольку раньше мне почти не доводилось бывать в Италии. Я дал официанту щедрые чаевые, а затем спрятался за газетой, чтобы прочесть записку. Она была нацарапана карандашом на листочке, вырванном из ежедневника.

«Милый. Мое сердце стучит, когда я вижу тебя. Не следи за нами. Вадарчи может вспомнить тебя по „Мелите“. Сегодня вечером. Десять тридцать. У стены сада. Вилла Саббиони, Трепорти. Приду, если смогу. Люблю. К.».

«Люблю. К.». Я искоса взглянул на их столик. Кэтрин смеялась, слушая Зигфрида, слегка касаясь рукой его запястья Я дал себе клятву: никогда больше не выходить без духовой трубки.

Но в следующий миг я уже забыл об этом, потому что к их столику шел человек: лицо его было залито солнечным светом, и если бы я даже не узнал его, мне достаточно было посмотреть на трубку, свисающую изо рта, и заметить легкую хромоту на правую ногу, чтобы сразу понять, кто он. Под мышкой он держал длинный бумажный сверток. Подойдя к столику, он почтительно наклонил голову и принял услужливую позу, ожидая, пока старик в панаме заплатит по счету. Потом вся процессия, возглавляемая хромым, двинулась к выходу. Они прошли мимо колокольни и направились к площади Сан-Марко, и я понял, что они идут к причалу, точнее, к моторной лодке, которая была пришвартована к берегу. И там же, в своей лодке, сидел Северус. И хотя я не считал, что ему так уж повезло, удача на время повернулась к нему лицом.

Я подождал пять минут, а затем тоже ушел. Вернувшись в отель, я обнаружил, что Веритэ в номере нет. Но она оставила записку:

"Милый. Ушла по магазинам и проч. Не жди меня к ленчу.

Люблю. В.".

Вот уж поистине день, полный любовных записок.

Глава 14

Стань летающей мишенью

Около двух позвонил Северус. Он сказал, что ждет меня возле улицы Гарибальди. Веритэ еще не пришла. Я вышел из отеля и направился к набережной дельи Скьявони. На том же самом месте я обнаружил лодку с Северусом, который, растянувшись на корме, курил.

Я уселся рядом с ним. Он перегнулся через борт и выудил из воды фляжку с вином, которую держал в воде для охлаждения. Я покачал головой:

— Что случилось?

Он наполнил себе стакан и сказал:

— Лодка отправилась обратно к «Комире». Все, кроме одного, поднялись на борт. Этого человека высадили на берегу Лидо, а затем лодка вернулась обратно. Я решил, что на яхте они собрались на ленч, поэтому отправился к Лидо и стал следить за человеком, который там высадился.

— Он слегка хромает?

— Да.

— И что же дальше?

— Он отправился в аэропорт. У него был пропуск на летное поле, потом он подошел к вертолету. Эти вертолеты совершают коммерческие рейсы. Я бывал там раньше. Он снял куртку и стал помогать механику. Я подождал немного, но было похоже, что работа не скоро закончится, поэтому я вернулся к своей лодке, и, как оказалось, вовремя.

— Что вы имеете в виду?

— Я увидел, как вся компания отправилась куда-то на своей лодке. Те же самые — старуха, молодая девушка, молодой парень, старик — и с ними был еще один. Странно, но у меня создалось впечатление, что этого нового как будто охраняли молодой и старик, а может быть, я ошибаюсь.

— И куда они направились?

— Я бы и сам не прочь узнать. Их лодка рванула с бешеной скоростью. Должно быть, у них хорошие двигатели. Я просто не успел бы за ними. Последнее, что я видел: как лодка пересекла лагуну.

— Вы когда-нибудь слышали о вилле Саббиони в Трепорти?

Этого нет ни на одной карте, которые вы мне дали. Я хотел, чтобы вы узнали об этом месте все, что сможете, встретимся здесь в семь вечера. У меня там назначено свидание.

Северус взглянул на меня, очевидно ожидая чего-то большего, но я решил — пусть потерпит. Он узнает все в свое время.

В тот момент я размышлял о вертолете.

— Вы знаете ту девушку, что живет со мной? — спросил я.

— Латур-Мезмин? — ухмыльнулся Северус. — Да. Я проверял заказы в отеле.

— Она должна узнать все об этом вертолете. У вас есть связь со службами?

Он выудил толстый бумажник, извлек из него кучу грязноватых визиток и одну протянул мне.

— Пусть позвонит по этому телефону. Это офицер в Догане.

Он даст нужную информацию. — Северус моргнул. — Я его предупрежу.

— Вы заметили номер вертолета?

— Да.

Северус взял у меня визитку и на обратной ее стороне написал регистрационный индекс. Возвращая визитку, он спросил:

— Вы точно не хотите вина?

— Не сейчас, но прихватите его с собой сегодня вечером, а также кое-что, что стоит держать наготове в правой руке. Может пригодиться.

Он смахнул со лба черную прядь, подмигнул и скрыл лицо за стаканом с вином.

Я оставил его и вернулся в отель. Веритэ уже пришла. Через десять минут она отправилась в аэропорт Лидо.

Проводив ее, я уселся на кровать, почистил и проверил «Le Chasseur», продолжая думать о вертолете.

Веритэ вернулась через два часа. Таможенный офицер был очень вежлив с ней, предоставил всю информацию и спросил, не хочет ли она пообедать с ним вечером, и, когда она сказала, что очень сожалеет, но не может, он галантно примирился с этим фактом и, когда она уходила, ущипнул ее за зад.

Веритэ присела на край кровати и, пощипывая мочку моего уха, в подробностях рассказала мне все, о чем узнала.

Вертолет принадлежит маленькой авиатранспортной фирме из Мюнхена. Выяснилось также, что эта компания заключила с двумя фирмами в Венеции контракт на перевозку стекла и керамики. По пути из Мюнхена в Венецию компания доставляет оптические инструменты, обои, небольшие станки и прочий груз. Командир экипажа — человек по имени Брэндт, хромого зовут Хессельтод, а третьего члена экипажа — Дэновиц.

День назад вертолет должен был вылететь из Лидо с грузом на борту, но из-за неполадок в двигателях рейс отложили, и взлетит он, возможно, сегодня. Веритэ дала мне копию таможенной декларации груза, обозначенную сегодняшним числом, которая уже была проверена таможней. Затем она достала «Carte Michelin — Europe Sud — Grandes Routes» [18], и я увидел прочерченную карандашом линию, соединяющую Венецию и Мюнхен.

Линия бежала точно на северо-запад от Венеции, проходила к западу от Тревизо, затем шла мимо городка Кортина д'Ампеццо, оставляя его к востоку, а потом пересекала Тироль, проходя между Инсбруком и Кицбюэлем в направлении Мюнхена — и все это в стороне от крупных городов, среди гор и озер, где небольшое отклонение от курса не вызвало бы никаких вопросов.