Сильнее денег - Чейз Джеймс Хедли (читаем книги онлайн без регистрации .txt) 📗

Я присвистнул.

– Основательно!

– Еще бы. – Хэммонд помолчал, и до меня донеслось его медленное, тяжелое дыхание. – Она спрашивала твой адрес.

– Да? Ну, я не делаю из него секрета. Вы ей сказали?

– Нет, хотя она уверяла, что хочет поблагодарить тебя. Знаешь, Гордон, послушайся моего совета, держись от нее подальше. По-моему, она способна отравить жизнь кому угодно.

Мне не понравились его слова, я не любил, когда меня пытались поучать.

– Разберусь как-нибудь и без посторонней помощи.

– Что ж, желаю успеха. – И Хэммонд повесил трубку.

В тот же вечер, часов около девяти, Римма пришла в бар. На ней была серая юбка и черный свитер, на фоне которого ее серебристые волосы выглядели довольно эффектно.

В баре было людно, и Расти, занятый посетителями, не заметил ее прихода.

Римма села за столик поблизости от меня. Я играл этюд Шопена – скорее для собственного удовольствия, поскольку все равно меня никто не слушал.

– Алло! – сказал я. – Как рука?

– Ничего. – Она открыла потрепанную сумочку и достала пачку сигарет. – Спасибо за вчерашнее. Вы вели себя геройски.

– Пустяки. Мне нравится вести себя геройски. – Я снял руки с клавиатуры и повернулся к девушке: – Уилбур, как я слыхал, выбывает на двадцать лет.

– Туда ему и дорога! – Римма сделала гримасу. – Надеюсь, теперь-то мы расстанемся с ним навсегда. Он ткнул ножом двух полицейских в Нью-Йорке. Ему еще повезло, что они выжили. Он большой мастер на такие делишки.

– Что верно, то верно.

Подошел официант Сэм и вопросительно посмотрел на нее.

– Закажите что-нибудь, – посоветовал я. – Иначе вас выгонят отсюда.

Она удивленно подняла брови.

– Это должна сделать я?

– Для себя. Если вы не в состоянии что-нибудь заказать, вам лучше сюда не приходить.

Римма велела Сэму принести бутылку кока-колы.

Я начал наигрывать мелодию песенки «Тело и душа».

С того дня, как осколок шрапнели врезался мне в физиономию, я утратил всякий интерес не только к работе, но и к женщинам. В прежние времена, как и другие студенты, я не прочь был поволочиться за девушками. Но шесть месяцев, проведенных в хирургических палатах, отняли у меня и желание, и способности.

Внезапно я услышал, что Римма тихонько подпевает под мой аккомпанемент, а еще через пять-шесть тактов почувствовал, как у меня по спине побежали мурашки.

Она обладала необыкновенным, хотя и не вполне поставленным голосом: он был чист, как звонок серебряного колокольчика. До сих пор мне доводилось слышать только хриплые, завывающие голоса эстрадных певичек, да и то в грамзаписи.

Я играл и слушал Римму. Но тут Сэм принес кока-колу, и девушка замолчала. Дождавшись, когда Сэм уйдет, я повернулся и внимательно посмотрел на Римму.

– Кто вас учил петь?

– Петь? Никто. По-вашему, это значит петь?

– По-моему, да. Представляю, как зазвучит ваш голос, если вы запоете в полную силу!

– Вы хотите сказать – громко?

– Именно.

Она опустила голову.

– Могу и громко.

– Так спойте! Спойте «Тело и душа», и как можно громче, черт побери!

Девушка удивленно взглянула на меня.

– Меня же мигом вышвырнут.

– А вы пойте, да погромче. Если получится хорошо – беру все на себя. Если плохо – пусть вышвырнут, и пальцем не шевельну.

Я снова заиграл мелодию песенки.

То, что я услышал, потрясло меня. Я сам велел Римме петь как можно громче, готовился услышать нечто особенное, но все же серебряный голос необыкновенного звучания захватил меня врасплох, он прорезал многоголосый шум бара, как бритва, распарывающая шелк.

Уже после первых трех тактов шум утих, даже пьяницы перестали бормотать и уставились на девушку. Расти с выпученными глазами наклонился над стойкой, и пальцы его толстенных, словно окорока, ручищ сжались в кулаки.

Девушке даже не понадобилось встать. Она лишь слегка откинулась назад и чуть напрягла грудь; песня лилась свободно, как вода из крана. Звуки заполняли комнату, зачаровывали и увлекали. Одним словом, это было великолепно.

Римма пропела куплет и припев под мой аккомпанемент, потом я знаком велел ей остановиться. Последние ноты мелодии некоторое время еще звучали в баре, заставляя тонким звоном отзываться стаканы на полках.

Я сидел неподвижно и ждал.

Все шло, как я и предполагал. Все были ошеломлены. Никто не аплодировал, не кричал. Никто даже не взглянул на Римму. Расти со смущенным выражением схватил стакан и принялся ожесточенно его протирать. Постепенно снова послышались разговоры, но теперь приглушенные, сдержанные. Посетители никак не могли прийти в себя.

Я взглянул на Римму, и она, не спуская с меня глаз, сморщила нос. Я уже начал привыкать к ее гримасам и понял, что на сей раз это означало: «Ну и что же! Думаешь, меня это трогает?»

– Бисер перед свиньями, – заметил я. – С вашим голосом вы можете стать крупнейшей сенсацией, заработать целое состояние.

– Ой ли? – Римма передернула плечами. – Лучше скажите, где снять комнатку подешевле. Я почти без денег.

– Вам ли беспокоиться о деньгах? – Я засмеялся. – Да у вас не голос, а чистейшее золото!

– Ну, не все сразу. Пока мне нужна комната, и подешевле.

– Переезжайте в мой пансион. Дешевле и гнуснее меблирашек не сыщешь. Лексон-авеню, двадцать пять. Отсюда первый поворот направо.

Римма загасила сигарету и поднялась.

– Спасибо. Сейчас же пойду договариваться.

Она вышла, чуть покачивая бедрами и высоко держа серебристую головку.

Пьяные посетители провожали ее взглядами, пока она не закрыла за собой дверь.

Только после того, как Сэм толкнул меня локтем, я сообразил, что она ушла, не заплатив за кока-колу.

Пришлось платить мне. Выкладывая деньги, я утешал себя тем, что послушал чудесное пение Риммы.

Глава 2

Я вернулся домой вскоре после полуночи. Не успел я открыть свою комнату, как дверь напротив распахнулась и выглянула Римма.

– Вот видите, переехала, – сказала она. – Вы серьезно говорили о моем голосе?

Я вошел в комнату, оставив дверь открытой, зажег свет и сел на кровать.

– Совершенно серьезно. С таким голосом вы можете разбогатеть.

– Здесь, в Лос-Анджелесе, голодают тысячи певцов и певиц. – Римма пересекла коридор и прислонилась к косяку двери. – Нечего и думать конкурировать с ними. По-моему, легче заработать на жизнь, если устроиться статисткой на киносъемку.

После пережитого на фронте меня ничего не волновало и не интересовало, но голос Риммы вызвал во мне настоящий энтузиазм.

Я уже разговаривал о девушке с Расти и сказал, что она могла бы петь в баре, но он и слышать не хотел о Римме. Правда, он тоже восхищался ее голосом, однако категорически заявил, что ни одна женщина никогда не будет петь в его заведении. Рано или поздно, заявил Расти, это приведет к большим неприятностям, а их у него и сейчас предостаточно.

– У меня есть один знакомый, – сказал я Римме, – он, возможно, сможет что-нибудь сделать для вас. Завтра я с ним переговорю. Он владелец ночного клуба на Десятой улице. Ничего особенного, но для начала годится.

– Что ж, благодарю…

В ответе Риммы звучало столько равнодушия, что я раздраженно взглянул на нее.

– Вы не хотите стать профессиональной певицей?

– Я готова стать кем угодно, лишь бы зарабатывать на хлеб.

– Вот и хорошо. Завтра я поговорю с ним.

Я сбросил башмаки, намекая Римме, что ей пора уходить, но она все так же неподвижно стояла в дверях, не спуская с меня больших темно-голубых глаз.

– Я хочу завалиться спать, – сказал я. – Завтра встретимся, я переговорю с этим человеком.

– Спасибо. – Она не шевельнулась. – Большое спасибо. – Римма помолчала. – Мне очень неприятно просить, но не можете ли вы одолжить мне пять долларов? Я совсем на мели.

Я снял пиджак и швырнул его на стул.

– И я тоже. Перебиваюсь кое-как уже полгода. Не надо ломать голову. Со временем вы привыкнете.