Багровое веселье - Паркер Роберт Б. (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений txt) 📗
— Знаю.
Мы оба замолчали. Выпили по глотку шампанского. Кожаные брючки Сюзан плотно обтягивали ее длинные, стройные ноги.
— И единственное, что нам известно, — наконец проворчал я, — это то, что какой-то белый убивает чернокожих женщин. Смахивает на расистские убийства.
— А следы спермы? — напомнила Сюзан.
— А это смахивает на сексуальные убийства, — вздохнул я.
— Так что мотивы неизвестны.
— К тому же не видно никаких следов насилия.
— Кроме пистолета. Можешь себе представить, как нужно бояться женщин, чтобы связывать их, заклеивать им рот и все равно не осмеливаться вступить с ними в контакт и только в онанизме находить сексуальное выражение.
— Выражение?
— Ну, в буквальном смысле.
— И все же, почему негритянки? — спросил я.
— Этого нам пока не понять, — покачала головой Сюзан. — У психопатов, а нужно признать, что здесь мы имеем именно такой случай, так вот у психопатов своя логика, основанная на своей собственной символике.
— Другими словами, то, что он белый, а они черные, еще не значит, что он убивает их на почве расизма? — уточнил я.
— Верно. Но во всех этих женщинах есть что-то, что толкает его на убийства. Да, все это может базироваться и на цвете кожи, хотя вполне вероятно, что решающим фактором может быть и что-то совершенно другое, ну, например, их социальное положение в обществе. Хотя здесь у него могут быть такие сложные и запутанные ассоциации, что нормальный человек и представить себе не сможет.
— Как, к примеру, в детстве ему подействовала на психику какая-то книжка про негров, — заметил я.
Сюзан улыбнулась. Мне всегда было приятно смотреть, как она улыбается. В эти мгновения казалось, что расцветает все ее существо, оживляя и раскрашивая новыми яркими красками ее облик.
— Конечно, все не так просто, но ты понял, что я имею в виду. Для человека с таким высоким уровнем страха жертвы могут символизировать совершенно далекие от них самих понятия и образы.
— Он уже убил трех женщин. И мне как-то трудно жалеть этого подонка за его страх, — проворчал я.
— Это понятно, — согласилась Сюзан. — Но разобраться и постараться понять его все же стоит. Иногда полезно докопаться до первопричин и вычислить побуждающие мотивы. Имеем ли мы дело с манией? Или с каким-то диким ритуалом?
— Есть возможность предсказать его следующий шаг?
— Больной вопрос. Мы уже неплохо научились объяснять человеческое поведение, но еще затрудняемся делать какие-то предсказания.
— Скорее всего он убьет еще одну негритянку, — предположил я.
— Возможно, — кивнула Сюзан. — И, возможно, напишет еще несколько писем, и в конце концов вы его поймаете.
— Дай-то Бог, — вздохнул я.
— Обязательно поймаете. Вы сильные, упрямые, у вас огромный запас воли и куча энергии.
— Что правда, то правда.
— Да еще и я буду помогать вам, — закончила Сюзан.
На стойке зазвенел таймер. Я встал и вытащил из духовки рис. Открыл дверцу, чтобы вышел пар, затем захлопнул духовку и повернулся к Сюзан.
— Нужно решить одну проблему, — сказал я. — Через десять минут будет готов ужин, мы мило поедим и завалимся в постель. Но я прекрасно знаю, что после еды ты всегда становишься немного вялой и сонной. Стареешь, наверное. Так как ты отнесешься к тому, что я немножко попрыгаю на твоих косточках?
У Сюзан еще оставалось полбокала шампанского. Она подняла его на свет, несколько секунд задумчиво смотрела сквозь стекло, затем залпом выпила половину, опустила бокал и взглянула на меня. Глаза вдруг стали такими темными и бездонными, что, казалось, у нее совсем нет зрачков.
— А что на ужин? — спросила она.
— Курочка-гриль с лимоном и розмарином, рис с овощами и знаменитым медово-горчичным соусом Спенсера, пшеничный хлеб и бутылочка «Железной Лошади».
Сюзан допила шампанское, наклонилась, поставила бокал на журнальный столик и встала. Сняла туфли, расстегнула кожаные брючки и, выскользнув из них, аккуратно сложила на спинку кресла. Затем повернулась, заглянула мне в глаза и решительно произнесла:
— По-моему, лучше, если ты попрыгаешь на моих косточках прямо сейчас.
— Я уже понял, что ты это скажешь, — улыбнулся я.
— А когда догадался?
— Когда ты сняла брюки.
— Ну конечно, — прошептала она, подойдя ко мне. — Ты всегда понимал самые тонкие намеки.
Я обнял ее.
— Знаешь, о чем я жалею? Что сейчас не старые времена, когда женщины носили пояса и над чулками соблазнительно поблескивали обнаженные ножки.
— Ох уж эти сладкие юношеские грезы, — прошептала Сюзан, раскрывая губы для поцелуя.
— Но я все равно сделаю все, как надо, — улыбнулся я.
И сделал.
Потом мы сели ужинать. Сюзан была в одной из моих любимых голубых рубашек, а я — в спортивных брюках на завязке. Мы выглядели очень элегантно.
— Может, он пробовал лечиться? — спросил я. — Как насчет того, чтобы поговорить с психиатрами?
Сюзан покачала головой.
— По-моему, он не нуждается в лечении. Его лечат убийства. Люди идут к врачу, когда не видят другого выхода, когда не знают, как избавиться от своего ужасного состояния.
— Как я, например. Когда начинаю распухать от желания, сразу же ищу тебя.
— Как приятно слышать, когда ты так говоришь, — улыбнулась Сюзан.
— Но я ищу тебя еще и потому, что люблю. И так сильно, что просто невозможно описать словами.
— Знаю. Я сама люблю тебя точно так же.
Мы на секунду замолчали, ощущая, как между нами снова крепнет какая-то совершенно осязаемая, мерцающая связь, нерушимая, как сама вселенная.
— Навсегда, — улыбнулся я, поднимая свой бокал.
Сюзан посмотрела мне в лицо. Глаза ее блеснули.
— Навсегда, — прошептала она.
Глава 3
Пасмурным апрельским днем Красная Роза совершил еще одно убийство. Снег уже сошел, и на кустах набухли первые золотистые почки. Долорес Тейлор была исполнительницей экзотических танцев. Четвертая же жертва оказалась певицей. Звали ее Шантель. Она играла на пианино и пела в коктейль-баре небольшого отеля рядом с аэропортом. Утром горничная обнаружила ее труп в одной из комнат отеля.
Когда мы с Квирком приехали в отель, здание уже было забито журналистами и репортерами, толкущимися в тесном коридоре возле двери в номер, который они называли «комнатой убийства». Сверкали телевизионные юпитеры. Дверь охранял пузатый краснощекий полицейский с бычьей шеей. Взглянув на значок Квирка, он молча кивнул, и мы прошли в «комнату убийства». Я услышал, как, пропустив нас, полицейский важно сообщил кому-то:
— ...Да просто вставил ей ствол в задницу и спустил курок.
Квирк тоже услышал его слова. Он остановился, круто повернулся и, подойдя к двери, жестом позвал краснощекого полицейского внутрь.
— Лейтенант, секундочку! Лейтенант! — бросился к Квирку какой-то особо рьяный репортер.
Но Квирк, не обратив на него внимания, захлопнул дверь и повернулся к полицейскому.
— Жертва была молодой женщиной. Она умерла страшной, ужасной смертью. И если я еще хоть один раз услышу, что ты говоришь о ней в таком духе, я лично сорву с твоей поганой груди твой поганый значок и запихаю его в твой поганый рот, — произнес он ровным, спокойным голосом.
На толстой шее полицейского вздулись вены. Он открыл рот и растерянно уставился на Квирка. Тот молча расстегнул плащ, сунул руки в карманы брюк и продолжал сверлить полицейского свирепым взглядом.
Все присутствующие занимались своими делами. Никто, кроме меня и краснощекого полицейского, не слышал слов Квирка. А не видя его глаз, со стороны могло показаться, что они мирно беседуют о погоде.
Полицейский, наконец, захлопнул рот и слегка вытянулся.
— Понял, сэр, — подавленно пробормотал он и по кивку Квирка вышел в коридор.
Что ж, круто. Квирк повернулся и окликнул патологоанатома. Я пошел взглянуть на тело. Без толку, конечно. Все равно этот осмотр не сможет дать ключа к разгадке. Но если занимаешься расследованием убийства, почему-то обязательно считаешь своим долгом осмотреть тело. Это всегда было, есть и будет частью расследования, с помощью которого начинаешь понимать убийство вообще и это в частности. Я всегда ненавидел эту процедуру и постоянно делал над собой усилие, чтобы бесстрастно и внимательно осмотреть жертву. Хотя, если она смогла вынести все это, то и мне негоже трусливо опускать глаза.
